Гэв Торп - Азраил

Легкий, неформальный тон псайкера застал воина врасплох.

— Не знаю, — признался он, взглянув на расписанную рунами арку за спиной Иезекииля. С нее начинался проход, полный зловещих теней. — Как можно быть готовым, когда не представляешь, чего ждать?

Библиарий слегка наклонил голову, принимая такой ответ.

— Обряд необязательно проводить сейчас, — сказал он. — Совет поддержал твое временное производство в чин верховного магистра, да и кампания на Рамииле еще не окончена.

— Мне нужно разобраться, — чуть поспешно произнес Азраил, и Иезекииль нахмурился. Он молчал, всем видом показывая, что ждет объяснений. — В конце, когда мы сражались с Повелителями Ночи и я… убил Наберия, меня на миг посетили сомнения: я поступил так ради него, ордена или себя? Насколько понимаю, этот ритуал откроет мне истину.

— Именно так, Азраил, — сказал псайкер и напыщенно продолжил: — Каждый верховный магистр обязан свершить таинство Прохождения Врат, дабы доказать свою верность Темным Ангелам и Внутреннему Кругу.

— Кто-нибудь проваливал обряд? Они лишились воинской чести? Жизни?

— Я бы все равно тебе не сказал.

Азраил воздержался от комментариев.

— При мне церемонию осуществляли два верховных магистра — Наберий и его предшественник. Оба достойно проявили себя. Тебе памятны тот и другой; считаешь ли ты себя менее одаренным воином, лидером, человеком, чем эти двое?

Вздохнув, великий магистр посмотрел библиарию в здоровый глаз.

— Скажу без ложной скромности: я наделен всеми нужными качествами. Но не более того. — Расправив плечи, Азраил сделал глубокий вдох. — Когда начнется испытание?

Иезекииль слегка подвинулся вбок, позволяя собеседнику заглянуть в темноту под аркой. Примерно в метре над полом висели две пары крошечных ярко-красных огоньков.

«Глаза, — понял великий магистр. — Хранители-во-Тьме».

— Оно уже началось?

Кивнув, псайкер повернулся ко входу:

— Следуй за мной, Азраил.

Оставаясь в шаге позади библиария, великий магистр воспроизводил его медленную, церемонную походку. Хранители-во-Тьме уже исчезли. Под аркой Иезекииль замер; одна его ступня скрывалась в тени, лицо и тело по-прежнему озарял мерцающий свет настенных факелов. Кожей рук и лица Азраил ощущал как жар пламени, так и холодный сквозняк из прохода. Хотя псайкер только что признал, что сопровождал Наберия на этом пути менее полувека назад, из проема тянуло плесневелым запахом долгих столетий запустения.

— Мы вступаем в Коридор Теней, — нараспев произнес библиарий.

Сдвинувшись с места, он мгновенно пропал во мраке; великий магистр не видел и не слышал его.

Азраил без раздумий шагнул следом. Минуя арку, он быстро прочел надпись на замковом камне:

«Иди в тенях. Неси свет».

Воина подбодрила мысль о том, что он способен стать маяком надежды для отчаявшихся, воплощением истины и правосудия.

Как только тьма поглотила космодесантника, он осознал, сколь наивной эта идея может показаться другим. Его окружила непроглядная чернота, тепло от огня схлынуло, и по телу пробежали мурашки. Азраил подавил желание обернуться и проверить, горят ли еще факелы.

— Я — свет, — прошептал он и пошел вперед, ослепленный, но видящий.

Темнота напомнила воину глушащее поле, которое создавал теневой генератор мятежников на Рамииле. Она скрывала все, и за три больших шага великий магистр не заметил ни проблеска сзади, ни сияния спереди. Тишину нарушали только стук его сердец и шелест дыхания.

Возможно, здесь применялись те же технологии? Азраил подумал о многочисленных мистериях Внутреннего Круга, о запутанных катакомбах под Башней Ангелов, уходящих даже глубже, чем кельи, в которых капелланы-дознаватели занимались своей кровавой работой. Какая доля секретов приходилась на обычный археотех из забытых времен, сокрытый под завесой обрядов? Кроме того, на самых нижних уровнях цитадели одинаково часто встречались сокровища и опасности. Порой в эти подземелья отправлялись технодесантники, готовые рискнуть жизнью и рассудком ради тайн из заваленных чертогов…

Вспыхнул свет, словно кто-то щелкнул выключателем. Моргая, воин обернулся вправо и сфокусировал взгляд на Иезекииле. На стене перед псайкером висело узкое знамя с привычным для орденских стягов образом Ангела Смерти, но вместо меча создание в капюшоне держало в латных перчатках цепь с красной розой на конце. Когда Азраил был неофитом, его учили, что этот цветок символизирует кровь — самопожертвование Льва и Императора.

Великий магистр хотел что-то сказать, но не стал, чувствуя, что обстановка требует определенной торжественности. Казалось, он нарушит ритуал, если заговорит.

— Это врата Полутеневой Скорби, где свет становится тьмой, — негромко произнес библиарий, указывая на тяжелую деревянную дверь напротив Азраила. — Здесь граница между тем, что было, и тем, что будет. Переступив порог, ты объявишь о своем намерении шагнуть из прошлого в грядущее — переродиться из того, кто ты есть, в того, кем ты должен стать.

Притолоку, как и арку до нее, покрывали резные древние литеры, но настолько истертые, что воин потратил несколько секунд на расшифровку надписи.

«Неси свет. Отбрасывай тень».

Последняя мысль не самая вдохновляющая: она напоминала о двойственности роли верховного магистра — повелитель ордена не только воплощал собой главную надежду на прощение братства, но и сгибался под бременем его грехов.

Азраил понимающе кивнул. Подойдя к двери, псайкер взялся за вделанное в нее железное кольцо. Не сводя с воина взгляда, Иезекииль медленно потянул створку на себя.

За порогом вновь ждали тени.

Великий магистр вошел в новый зал, скрытый в обычном полумраке, и почувствовал, что библиарий идет в паре шагов позади. Створка закрылась с тишайшим щелчком, тьма углубилась.

Почти касаясь плечами стен, Азраил ощущал слабое тепло, испускаемое камнями.

Ничего сверхъестественного: очевидно, поблизости находились радиаторные установки плазменных реакторов в недрах Скалы — исполинскую крепость-астероид испещряли энергопроводы, трубы систем охлаждения и термальные клапаны. Их наличием и объяснялась причудливая разница температур на соседних участках.

Воин скорее почувствовал, чем увидел, что добрался до обширного помещения. Отзвуки его шагов затихли вдали. Когда глаза привыкли к сумраку, великий магистр понял, что над проходом у него за спиной располагается огромное витражное окно. Сквозь цветные панели старинного пластекла сочился звездный свет. Азраил с трудом рассмотрел, что тусклые лучики отбрасывают на пол эмблему ордена — крылатый меч на фоне алого круга.

В помещение со всех сторон заструилось янтарное сияние, идущее из десятка с лишним арочных проемов и открытых дверей. За этими выходами, разделенными неравными промежутками, начинались коридоры — они тянулись из зала, как спицы из центра колеса. Великий магистр поворачивал голову то влево, то вправо, пытаясь сосчитать их, но никак не мог сосредоточиться. У него неизменно получалось разное число.