Уильям Кинг - Крестовый поход Махариуса

Но этот момент прошел, мы выбрались из «Гибельного клинка», и капрал Гесс неохотно передал книги главному техноадепту. Тот принял их со всеми формальностями, словно проводил религиозный обряд, и отдал одному из своих помощников. А затем он потребовал, чтобы мы достали тела для погребения, очистив «Гибельный клинок» для долгого путешествия в вечную обитель.

От лейтенанта мало что осталось, как и почти от всех других членов экипажа. Мы сложили их тела вместе с трупами еретиков и огнеопасными веществами, которые смогли раздобыть. Затем мы облили всю груду техническим маслом и подожгли зажигалкой для палочек лхо.

Почему-то мне казалось уместным, что поклонники Ангела Огня должны быть поглощены пламенем. Эта мысль едва ли взволновала меня. Голодное пламя пожирало их плоть, и временами мне казалось, будто я вижу в огне крошечные скалящиеся лица. Капрал Гесс произнес слова погребального ритуала, предавая Души покойников свету Императора. Мы смотрели на огонь целую вечность, несмотря на запах горящего мяса. Мы думали о мертвых, которых знали, и поминали их. Я даже вспомнил парня, которому дал воды.

Куда они уходят? Что на самом деле происходит, когда ты умираешь? В Писаниях говорится о том, что наши души уходят в свет Императора, но так ли это на самом деле? Я побывал во многих мирах, видел и слышал множество вещей и уже не знал, верю ли еще в эти слова. Возможно, я никогда по-настоящему в них и не верил.

К ритуалу присоединились несколько техноадептов, похоже, скорее из любопытства, чем из-за сентиментальности или веры. Может быть, я был к ним несправедлив. А возможно, они просто проявляли учтивость. Пока мы смотрели на бездыханные тела наших товарищей, техноадепты были заняты машинами. Иногда краешком глаза я замечал, что они проводят свои ритуалы с таким же тщанием, что и мы.

На краткий миг меня охватило странное чувство. Я ощутил себя одиноким и брошенным, как когда-то в детстве. Я стоял среди руин выжженного города-улья, вдыхал воздух чужого мира, невообразимо далекого от планеты, на которой я родился. Окружающие меня люди проводили ритуалы, которые были древними еще тогда, когда мой мир только колонизировали.

Рядом полыхали тела тех, чьи души отправились в путешествие за гранью нашего понимания. В свете горящих покойников, среди теней древних машин войны, я видел грубые лица Ивана, Антона, Новичка и Гесса и испытывал удивительное, похожее на сопричастность чувство, описать которое не могу даже по прошествии стольких лет.

В извечных тьме и сумраке я чувствовал товарищество живых перед лицом непостижимой смерти. Все мы были крошечными искорками света, словно те искры, которые вырывались из костра и исчезали в неизведанной ночи.

После погребальной церемонии Заместитель наконец перестал бормотать. В его глазах снова засветился огонек разума.

— Воды, — попросил он. Его голос стал странным и хриплым, словно долгие часы безустанного крика повредили его голосовые связки. Лицо Заместителя было угрюмым.

Не знаю, что ему пришлось пережить. Как будто в часы беспамятства дух оставил его, и в тело Заместителя прокралось нечто новое, темное. Когда он посмотрел на меня, я заметил в его глазах дикое безумие, хорошо скрытое, но все же видимое.

Я протянул ему флягу, и Заместитель жадно осушил ее, даже не утерев рта, хотя в прошлом никогда бы так не поступил.

— Отчет, — прохрипел он.

Капрал Гесс доложил ему о ситуации. Заместитель переводил горящий взгляд с одного лица на другое. Если новости его и разозлили, он не подал виду и лишь кратко кивнул. Он поднялся на ноги и обошел догорающий костер, подобрал пепел носком ботинка и вернулся туда, где мы сидели.

— Нужно явиться в штаб для переназначения, — сказал он.

— Сначала нужно его найти, сэр, — заметил Гесс.

Я заметил, что он встревожен произошедшими с Заместителем переменами не менее остальных.

— Не думаю, что это такая уж сложная задача, капрал, — произнес Заместитель. — У техноадептов есть доступ к комм-сети. Мы сможем воспользоваться ею, чтобы связаться с ротой.

Краткий миг Гесс выглядел смущенным, но затем его лицо расплылось в улыбке.

— Да, сэр, — сказал он.

Все мы кивнули. Мы привыкли выполнять приказы, и нас радовало, что наконец появился кто-то, кто мог их нам отдавать.

— Я прослежу за этим, — добавил Гесс.

— Нужно расставить часовых на ночь, — продолжил он. — Это разгильдяйство закончится сию же минуту.

Заместитель принялся отдавать распоряжения, пока мы вновь не превратились в хорошо обученную пехоту, и как только все было организовано так, как ему хотелось, уселся возле нашего догорающего костра. Он просто сидел и всматривался в пламя, неподвижный, словно марионетка с обрезанными ниточками. Заместитель продолжал сидеть, даже когда мы заснули.

Я нашел его в той же позе, когда Антон разбудил меня на рассвете, чтобы передать дежурство. Мне стало интересно, что же ему мерещилось в золе.

Наутро к Заместителю подошел один из техников.

— Некоторые наши подразделения направляются в штаб центрального командования. Если хотите, можете сопроводить их на нашем транспорте.

Заместитель кивнул.

— Готовьтесь выдвигаться, — сказал он нам. Он обернулся к адепту. — Мы готовы идти куда угодно.

— Наши подразделения будут готовы к отбытию через пять минут тридцать одну секунду, — уточнил адепт. — Вы можете сесть в транспорт номер два. Но знайте — не прикасайтесь ни к чему под страхом смерти.

Заместитель взглянул на техника:

— Ты не имеешь права казнить меня или моих людей.

— Вы неверно меня поняли — прикосновение к нашему оборудованию без требуемых ритуалов может закончиться вашей гибелью, если мы вовремя не вмешаемся.

Заместитель кивнул. Ему, как и мне, было ясно, что имел в виду техник. Он взглянул на капрала Гесса:

— Ты слышал! Проверь, чтобы каждый это знал.

Гесс кивнул, после чего повернулся ко мне.

— Ты слышал второго лейтенанта, — сказал он. — Проверь, чтобы каждый знал, что ни к чему нельзя прикасаться. Объясни, что если техники или оборудование не убьет их, то это сделаю я. И в особенности это касается тебя, Антон!

— Ты когда-нибудь видел, чтобы я не делал чего-то глупого, капрал? — спросил Антон, нацепив на себя одну из самых своих безумных улыбок.

— Когда ты спишь, — ответил Гесс. — Но даже тогда я сомневаюсь, что твои сны не наполнены глупостями.

Мы загрузили в рюкзаки столько снаряжения, сколько могли унести. В основном это были боеприпасы и еда, а также несколько вещей, принадлежавших погибшим товарищам. Я стоял возле кузова «Атланта», не желая забираться в него, пока остальные проходили мимо. Я оглянулся на наш старый «Гибельный клинок», уже покрытый странными белыми символами, желая посмотреть на него в последний раз.