Константин Мзареулов - Августовские танки

– Есть сведения, что в Польше что-то происходит, – сказал полковник КГБ. – Радио Люблина и Кракова передает призывы свергать москалей, подчиниться высшей расе, не сопротивляться воинам-освободителям. И мы, и другие гарнизоны выдвигаем завесу в сторону границ – украинской, польской, литовской. Опасаемся, что противник начнет вторжение. Ночью отдыхайте, технику в порядок приводите, а утром, если согласны воевать, отправим вас дальше.

Они наметили на карте участок приграничья, не прикрытый белорусскими подразделениями – туда и направились на рассвете. Когда колонна выходила из города, какой-то пацан – старшеклассник или студент – побежал рядом с танком Аркадия и крикнул:

– Это правда, что был прорыв континуума, и вы приехали к нам из тридцать девятого года? Как Мамонтов писал во «Времени проб и ошибок»?

– Если бы! – выдохнул Реутов. – Если бы все было так хорошо!

Старший лейтенант помахал ошарашенному парнишке на прощание. Лейтенант Зорин, чей БТ-5 шел вслед за машиной Аркана, громко заржал.

Когда вступили в Западную Белоруссию, сразу почувствовалась разница: население здесь встречало танкистов не так приветливо. Если бы не помощь военных из уничтоженных на три четверти гарнизонов – не видать бы им ни провианта, ни горючего. А проблема солярки стояла весьма остро.

Танки отдельной роты были склепаны по специальному проекту, поэтому лишь внешне казались идентичными настоящим БТ-5 и Т-26. Вместо стареньких бензиновых моторов на них стояли четырехсотсильные дизели тяжелых самосвалов, машины без проблем делали по шоссе до 50 км/час, а запас хода вырос до 250–280 км. Тем не менее, каждые четыре-пять часов надо было заливать в баки топливо, но местные владельцы автохозяйств и заправочных станций требовали платить наличными в евро или долларах.

Остановка в Барановичах грозила затянуться, а 61-я истребительная авиабаза, где размещался российский истребительный полк, исчезла с лица планеты. К счастью, появился свирепый полковник Васьковцов с ротой автоматчиков гомельского гарнизона, и несколько ударов прикладами помогли решить проблему – мигом нашлись ГСМ и для российской танковой роты, и для белорусского подразделения мотострелков. Дальше они пошли одной колонной, и под вечер, возле Ивацевичей, наткнулись на еще одну вдребезги разбитую авиабазу.

К счастью, личный состав части почти не пострадал. «Огненный столб» превратил в щебень ангары, сильно повредил взлетные полосы и служебно-техническую застройку, но лишь краем зацепил офицерские многоэтажки, казармы, гаражи, подземные хранилища оружия и топлива. Возникший пожар удалось потушить в первый же день, и сегодня на базе имелось больше тысячи вооруженных людей при десятках грузовиков. Танки, бэтээры и грузовики заправили без разговоров и даже поделились снарядами к скорострельным авиационным пушкам, установленным в башнях Т-26.

На базе работала мощная ламповая радиостанция, и авиаторы поделились свежими новостями. Космические агрессоры захватили несколько плацдармов и начали формирование бандгрупп для вторжения в соседние страны. Французская армия, бундесвер и остатки американской группировки в Европе, оставшись без современного оружия, пытаются сдержать продвижение противника, который рвется на запад из Польши – к Берлину, Дрездену, Мюнхену. Сообщалось о боях в Южной Америке, в центральной части Соединенных Штатов, на Ближнем Востоке и в густонаселенных районах Китая.

Московские передачи в первый день звучали паническими, в столице разгорались анархия, погромы и прочие прелести безвластия. Однако вечером выступил военный комендант Бегунов, отдавший приказ расстреливать мародеров и объявивший частичную мобилизацию резервистов. В туманной форме было сказано, что военные и общественно-политические движения договорились о создании временных органов управления страной в чрезвычайных обстоятельствах. Украинские и белорусские генералы выехали в Москву для подписания оборонительного договора и выработки планов совместного противодействия вторжению.

– Всем воинским частям, включая небоеспособные, было приказано выйти на связь, – продолжал генерал, командир разгромленной авиабазы. – Командование в Минске назначило меня комендантом участка и поручило наладить оборону рубежей. Мы отправили на границу триста человек на грузовиках, сейчас формируем второй батальон из техников и пилотов, одновременно пытаемся восстановить несколько простеньких самолетов и вертолетов, которые могут подниматься в небо без электроники. Налаживаем связь с гарнизонами сухопутных войск и послали группу связи на две соседние авиабазы.

После привала, заправки, обеда и согласования участков ответственности Глебов отправился в сторону польской границы.

Картами местности союзники снабдили только ротного командира. В пять вечера майор передал по радио, что двигаться будем по шоссе, оставляя по правую руку дубово-осиновый лес, что сразу после дома отдыха «Весна» будет мост, а дальше – населенный пункт Коробоничи, возле которого устроим привал. Действительно, вскоре промелькнули белокаменные строения дома отдыха с теннисным кортом, и через несколько минут колонна вышла к реке – судя по надписи на щите, река называлась Жеча.

Регулировщиков ВАИ, конечно, не было в помине, поэтому первым на другой берег ушел грузовик с взводом Гусарова. Солдаты ВВ умело перекрыли встречное движение, чтобы танки по одиночке проползли через мост. Хоть и легкие танки, но не следует перегружать опоры переправы.

Продвинувшись еще на километр, танкисты не без удивления увидели синий – размером метр на полтора – щит, на котором большими белыми буквами было написано по-английски и по-белорусски предупреждение: дескать, внимание, вы въезжаете в приграничную зону, так что дальше – только по пропускам.

Пограничников, которым можно было предъявить документы в развернутом виде, возле щита не оказалось, поэтому посмеялись и поехали дальше. Шли с распахнутыми для вентиляции люками, навстречу попадалось все больше машин и подвод на конной тяге, причем все были нагружены скарбом, словно жители поспешно покидали приграничье. В пресловутых Коробоничах творился полный кавардак, жители бегали с безумными глазами, кидали мешки с утварью в кузова грузовиков, кабины легковых автомашин и на телеги.

По-русски здесь говорили плохо, танкисты не совсем понимали белорусскую мову, да и вообще местные не желали ничего объяснять в паническом стремлении бежать на восток. Обозленный полковник Васьковцов с автоматчиками схватил какого-то дюжего хлопца, прислонил к стенке и потребовал рассказать, что происходит. Тот не сразу понял бесполезность попыток вырваться, но потом все-таки проскулил: дескать, из Польши злыдни напали, перестреляли пограничников, ворвались в Шапочку и Лыщичи, что за речкой Плестой, мужиков поубивали, баб и детишек угнали в Польшу, деревни разграбили, потом напали на Чернижово и Старую Унечу, там тоже всех убили.