Константин Мзареулов - Августовские танки

Тут наконец-то подоспели мотострелки и с трех-четырех сотен метров открыли беспорядочную стрельбу из ручных гранатометов. Не меньше десятка веселых огоньков полетели настильными трассами, а некоторые даже попали прямо в мишени. Взрывы у реактивных гранат выглядят не слишком эффектно, зато кумулятивная струя работает надежно.

Башенные пулеметы еще тарахтели, добивая тупо прущую на рожон зомбированную толпу наемников, но в общем бой уже закончился.

К ангарам подъезжал автотранспорт. Саперы сбивали засовы, распахивали огромные бронированные двери. Тыловики с воплями нескрываемого энтузиазма врывались в хранилища, немедленно приступая к выносу материальных ценностей. Как определил Аркан, два ближних ангара противник заполнил боеприпасами для артиллерии. Кузова грузовиков быстро заполнялись трофеями.

Спрыгнув с танка, Реутов повел экипаж на помощь ротному, но помощь уже не требовалась. Командирский БТ-5 был потушен, и мехвод копался в моторном отделении.

– Ты цел? – осведомился Глебов. – Потерь и повреждений нет?

– Все целы, товарищ майор. Только штук шесть или семь вражеских коробок рванули на запад. Может, погоню организовать?

– Какие коробки, когда это случилось?

– Минут пять назад или десять, в бою время неправильно идет, хрен определишь… – Аркадий виновато вздохнул. – Я заметил по две «арабески», «тройки» и «четверки», одну или две «сербиянки» и странную машину вроде самоходной буровой установки – на гусеничном ходу, с высокой вышкой сзади.

– Уже не шесть, а десяток получается, – майор усмехнулся, провел по лбу тыльной стороной ладони, размазав пот и сажу. – Буровая установка – это наверняка локатор или полевая радиостанция, хорошо бы такую машину захватить, только не сможем.

– Но почему, товарищ ма…

– Потому что они уже сбежали километров на пять и растворились в лесах. Не догоним, только горючее растратим. Или на засаду нарвемся.

Мимо прошел подполковник Усманов, позвавший танкистов присоединиться к осмотру военной добычи. Дело было хорошее, поэтому Реутов, приказав экипажу заняться осмотром техники, поспешил за остальными офицерами.

Снаряды для полевой артиллерии, противопехотные и противотанковые мины, полевые кухни и передвижной госпиталь в трех прицепах, горы обуви, обмундирования и прочей амуниции, штабеля ящиков для патронов натовских и старых советских калибров, коробки с медикаментами. Не сдержавшись, танкисты выбрали себе непромокаемые плащ-накидки, очень удобные перчатки, котелки и рюкзаки.

В следующих ангарах им открылись картины небывалой красоты: завалы провианта – главным образом, консервов, а также вполне боеготовые минометы, всевозможная ствольная артиллерия, включая родные Д-20, Д-30 и Д-44. Здесь уже командовал сам полковник Заплетин, грозно рычавший на тыловых командиров:

– Все железо наших моделей вывезти на прицепах! И все боеприпасы к ним! Натовское дерьмо – взорвать к той самой матери, чтобы ни крупинки пороха гадам не осталось!

Стараясь не попадаться на глаза бушующему начальству, танкисты проскользнули к следующему хранилищу, которое радовало военный глаз не менее прекрасным зрелищем: три пусковые установки БМ-21 «Град». Солдаты уже прогревали двигатели.

Крепко сложенная девица с эмблемой автомобильных войск в петлицах и лычками старшего сержанта на погонах сердито выговаривала что-то двум ефрейторам, причем лицо у нее выражало такую обиду, будто молодая особа вот-вот расплачется. Знакомый офицер военной контрразведки подошел к девушке и, козырнув, сказал:

– Майор Мамонтов, СМЕРХ. Какие у вас проблемы?

– Старший сержант Хибняк, седьмой отдельный автобат. Товарищ майор, тут в соседнем ангаре – грузовики, а в кузовах – ракеты для «Града», – старший сержант издала звук, похожий на всхлип, но продолжила бодро: – Грузовики – какие-то иномарки, мои солдаты не могут ими управлять.

– Понял, сейчас пришлю кого-нибудь, мои ребята должны справиться.

Майор ушел, а Витя Суровегин произнес восхищенно:

– Красавица. Отдамся бесплатно и даже женюсь.

На его беду, Хибняк сквозь гудение моторов и нестройный хор сотен голосов расслышала сомнительный комплимент, а потому послала любвеобильного капитана далеко и по конкретному адресу. Остальные танкисты заржали, а Реутов с недоумением пытался понять, что нашел его друг в этой девчонке – ростом невысокая, Витяне ниже плеча, малость конопатая, за версту видать сельскую местность. Правда, фигурка ладная и бюст приличный, но в плечах и бедрах широковата…

Они миновали склад шанцевого инструмента и оказались возле ангара, который еще не был вскрыт. Саперы орудовали ломиками, а худощавая девица-лейтенант с эмблемой СМЕРХа деловито говорила: мол, здесь должно храниться стрелковое оружие.

– Точные сведения, лейтенант? – осведомился Усманов.

– Точные, подполковник… – Девушка небрежно кивнула. – Мы взяли в штабе нескольких офицеров, они нам все рассказали.

– Они же под гипнозом, должны молчать или врать, – вырвалось у Реутова.

– Должны, – согласилась контрразведчица и вдруг хихикнула: – Нормальные оказались поляки, не пожелали служить пришельцам. Сообразили наделать шапочки из фольги… Во-во, я тоже сначала смеялась, но поляки уверяют, что фольга защищает от биоизлучения.

Ворота скипуче отворились, и взорам предстали штабеля оружейных ящиков. Здесь были собраны различные модели под стандарт НАТО: американские винтовки М16 и карабины М4 калибра 5,56 мм, а также автоматы Калашникова, разработанные под тот же американский патрон. Нашлось немало гранатометов – противотанковых базук и подствольных калибра 40 мм.

Отдельно лежали коробки с пистолетами, и танкистов снова охватил азарт. Кому-то приглянулся тяжеленный кольт 45-го калибра, кому-то «глок», кому-то израильский «дезерт игл», а внимание старшего лейтенанта Реутова приковали красивенькие машинки неизвестного типа.

Аккуратные, современного дизайна, без режущих руку граней острого металла, как на пистолете Ярыгина, они стояли шеренгой в пазах стеллажа, немного отличаясь размерами. И весили они заметно меньше отечественных моделей, и обтянуты очень удобным пластиковым кожухом. Выгравированное на затворе название CZ 110 подсказывало, что пистолеты выпущены знаменитой чешской компанией «Чешска Зброевка». Желание обзавестись подобной игрушкой молниеносно стало непреодолимым, осталось только выбрать разновидность.

– Красивые, – одобрительно проговорил рядом хрипловатый женский голос. – Как известно, красивым бывает лишь очень хорошее оружие.

Это была та самая лейтенант контрразведки, при обращении к старшим по званию опускавшая слово «товарищ». Вероятно, служба в СМЕРХе давала право на такие мелкие вольности.