Константин Мзареулов - Августовские танки

– Понятно, – сказал майор, но быстро добавил: – То есть непонятно. Вы говорите, началась бомбежка… Тот самолет сбросил бомбы на вашу часть?

– Сам не бачыв, но хлопци говорили, що батальон «Козак» повнистю покрошили… – Украинский танкист осекся и задумался. – Погоди, як же так… «Козак» ведь пишов по приказанню ще до налету…

– Вот теперь понял. – Глебов сокрушенно вздохнул. – Дела, как я посмотрю, хуже некуда. Советую вам бежать пешком вместе с пехотой.

– Вирно говоришь, майор! – старлей-союзник просиял, услыхав дельную подсказку. – Хлопци, за мной, бигом марш!

Экипаж поврежденного танка ускоренным шагом бросился в противоположном от фронта направлении. Когда они скрылись из виду, Глебов по рации доложил в штаб обстановку, потребовав прислать ремонтную команду и свободный экипаж, чтобы эвакуировать КВ.

Оставив мотострелков для охраны поврежденного трофея, они продвинулись до брошенных позиций украинских батальонов. Здесь хозяйничали разведчики. Гусаров сообщил:

– Бомбы легли на вражеских позициях, и противник в панике бежал, бросив несколько единиц неповрежденной техники. У хохлов после этого началась паника, перешедшая в беспорядочное бегство. Здесь тоже немало добра осталось.

– Видели, – хмыкнул Глебов.

Посовещавшись с вышестоящим командованием, он приказал занять брошенную противником участок.

Вскоре подтянулись рота Кольцова и весь батальон Усманова. Чуть позже появился Заплетин, а с ним – инженерные подразделения и два грузовика с танкистами, потерявшими свои машины в последних боях. Из обрывков разговоров Аркан понял, что командиры планируют подобрать несколько пушек, танк Pz. IV в хорошем состоянии, а также грузовик с боеприпасами.

А потом возле них остановилась «арабеска». За рулем сидела понравившаяся Витяне девица из автотранспортной части, а пассажирами были знакомые офицеры СМЕРХа. В том числе та симпатичная лейтенант-снайпер.

Капитан-смерховец, детина богатырского сложения, передал Заплетину конверт. Полковник расписался в получении, прочитал содержимое и куда-то исчез вместе с остальными старшими офицерами. Реутов не придал этому большого значения, с удовольствием наблюдая, как старший сержант Хибняк усмиряет капитана Суровегина. Девица выговаривала что-то с высокомерной гримасой, временами постреливая по танкисту глазками, а Витек послушно кивал и вроде бы пытался оправдываться.

– Готов мужик, – прокомментировал мастер амурного дела Серега Вахрушин. – Дал слабину, вот и захомутали.

– Дело ЗАГСом пахнет, – согласился Реутов.

– Какие сейчас ЗАГСы? – удивился наивный Артур.

– Не переживай, командир части распишет и печать поставит, – Аркан засмеялся и добавил: – Когда будет у нас часть и штаб с печатью.

Симпатичная девочка-снайпер – кажется, ее звали Люба – помахала ему ручкой. Неожиданно для самого себя Реутов обнаружил, что улыбается и машет в ответ. Он даже сделал шаг в ее сторону, однако услышал выкрик Глебова. Ротный созывал офицеров.

Возле старенького КВ полковник Кольцов сухо и деловито разъяснил ситуацию. В связи с беспорядками на Украине бригадная группа рискует быть отрезанной, поэтому верховное командование приказало возвращаться в район Бреста. Бригада стягивается в район авиабазы, захваченной в первый день наступления, и продолжает движение тем же путем, по которому пришли, постаравшись вывести как можно больше трофеев. Мотострелковый батальон Усманова, артбатарея Репухова, танковые роты Кольцова и Глебова прикрывают отход главных сил, отражая возможные атаки противника.

– В серьезные драки не ввязываемся, ведем гибкую оборону? – уточнил Суровегин.

– Так точно, – подтвердил полковник. – И не думаю, что противник до рассвета на рожон полезет.

От разбомбленных вражеских позиций медленно проползли по грунтовке и выбрались на шоссе несколько захваченных машин грузовиков, буксировавших гаубицу Д-30 и 120-мм миномет старого советского образца. Потом подошел немецкий танк – Аркадий узнал «четверку». Из башни выглянул Саня Лавандов и, широко скалясь, провозгласил:

– Привет, братва! Глядите, какого я себе зверя раздобыл.

Машина и правда хорошо смотрелась – новенькая, точно только-только с завода. Так оно, наверное, и было.

– Поздравляю, – дружным дуэтом отозвались Реутов и Суровегин.

– Не знаете, где сейчас мои? – осведомился Лавандов. – Не терпится похвастать.

Оказавшийся рядом Кольцов умерил его восторги:

– Можете не догнать, лейтенант. Как у вас с боекомплектом и горючим?

– Солярки под завязку, снарядов – три десятка фугасных.

– Отлично, останетесь с нами. Временно зачисляетесь в роту майора Глебова.

– Слушаюсь… – Лавандов явно растерялся, но быстро сориентировался. – Товарищ полковник, вы не в курсе, там, на авиабазе, все склады уже взорваны?

– Пока не все, но скоро бабахнут.

– Не могли бы вы радировать, чтобы вывезли снаряды для моей пушки?

– Правильно мыслите, лейтенант. Будет вам огнезапас. – Кольцов повернулся к майору Глебову: – Принимай новенького.

Обрадованный неожиданному пополнению ротный приказал Лавандову переместиться на правый фланг роты.

Между тем Кольцов подозвал Свету Хибняк и велел возвращаться с трофейными грузовиками в Теремец-Кольоня – там, сказал полковник, сейчас каждый водитель на счету. На робкое напоминание старшего сержанта, мол, она привезла сюда товарищей из СМЕРХа, комбриг отрезал: не маленькие, сами «арабеску» поведут.

Светка жалобно посмотрела на расстроенного Суровегина, козырнула и побежала к машине, увозившей гаубицу.

Противник стал подавать признаки жизни только после рассвета. Из дальнего леса вышли цепью до взвода пехоты при поддержке трех «арабесок», «сербиянки» и бронетранспортера, похожего на БТР-60ПБ – вероятно, польская модификация старой советской машины.

Выйдя на рубеж своих брошенных позиций, неприятель занялся обустройством. Затем по дороге потянулись другие машины: грузовики с набитыми солдатами кузовами волокли на прицепе гаубицы с большими дульными тормозами, вперемешку с ними шли танки – вермахтовские «тройки» – и бэтээры разных типов. Российские подразделения, замаскированные за деревьями, наемники пришельцев не заметили, поэтому внезапный огневой налет стал для них приятным сюрпризом.

Первой выстрелила лейтенант Горюнова. Ее громадная снайперская винтовка прогрохотала не хуже орудия малого калибра. Почти немедленно открыла огонь батарея майора Репухова – четыре пушки ЗиС-3 калибра 76 мм. Последними к общему веселью присоединились танки.

Учитывая приказ экономить боеприпасы, Реутов за полчаса выпустил не больше двадцати снарядов, остальные тоже не частили. Во вражеском расположении вспыхнули пожары, горели танки и броники, взорвались грузовик и «сербиянка». Аркан записал на свой боевой счет «арабеску», грузовик с буксируемым орудием, и вдобавок положил несколько осколочно-фугасных в скопления пехоты – кого-то наверняка зацепил.