Артем Карпицкий - Слом силы. Хроники Иввианского конфликта

Человек на стальном троне тихо рассмеялся и покачал головой.

— Не пойми меня неправильно. Я — всего лишь ученый. Для меня эти проблемы с безопасностью, с политикой… Просто необходимая, но неинтересная работа. Обязанности, которые я ни на кого не могу переложить. Да и кто захочет на себя такую ответственность брать? Правильно — никто. Вот и приходится мне самому выкручиваться… — Габриэль хмыкнул, его взгляд неожиданно стал твердым и даже жестким. — Пока получается, а дальше — как судьба распорядится. Или… Как Бог решит.

— Ты веришь в Бога? — недоверчиво переспросил Дим, которого слова собеседника не то чтобы удивили… Но сбили с мысли и окончательно запутали. — Ты? Веришь? В Бога?!

— Ну, да. А что такого?

— Да нет… Просто… — Дим рассмеялся. Нервно. — Удивительно… Немного.

— Думаешь? — Габриэль хитро посмотрел на юношу. — Тогда позволь тебе рассказать кое-что поистине шокирующее…

Стены мерно, словно издеваясь, покачивались. Они были надежными, как финансовая пирамида, и прочными, как мораль размалеванной девицы. Они плыли перед глазами Димаса, грозя вот-вот рухнуть вниз, погребая юношу под осколками безжалостно расколоченных иллюзий…

— Вы. Создали. Катастрофу.

Правда, в которую не хотелось верить, для которой не было никаких оснований, которая казалась бредом человека, затерянного в бескрайней пустыне. Вода? Глоток свежего воздуха? Красочная зелень, радующая глаз? Ха! Как бы не так…

— Мы ИНИЦИИРОВАЛИ Катастрофу, — поправил Габриэль, радостный, как новогодняя елка. — Я понимаю, что мои слова звучат слегка неожиданно. Прекрасно понимаю… Если бы я был простым человеком, то в жизни бы не поверил в этот бред умалишенного! Только и ты меня пойми — зачем мне обманывать простого курсанта? Зачем вешать ему на уши лапшу и прочие отходы пищевой промышленности? Шучу-шучу, даже серьезные люди должны иметь чувство юмора… — в глазах Габриэля прорезался стальной блеск, а сам хозяин «дворца» перешел на шепот. — Иногда, конечно же. Ну, ты меня понимаешь? Или нет? А вообще…

Он поднялся с чудовищного трона, поправив костюм с грацией размороженного мамонта, свет, исходящий прямо из стен, едва заметно мигнул, будто приветствуя своего господина. Для полного торжества фантасмогоричности не хватало только окровавленных черепов со змеями, выглядывающими из глазниц, под ногами. Ну и по мелочи: зловещих рун, бесформенных и беспокойных теней на стенах, тяжелого запаха смерти и разложения… Впрочем, тогда зал не был бы таким стерильным.

— А вообще? — переспросил Дим Габриэля, который совсем разомлел, наслаждаясь собственным величием. — Вы… То есть, ты хотел что-то еще сказать?

— А? А, ну да… Хотел, — как ни в чем ни бывало ответил хозяин «дворца». — Итак, Катастрофа… Понимаешь, я ведь просто ученый. Мне, в отличие от диктаторов прошлого, нет никакого дела — умрет этот конкретный человек, останется в живых, погибнет тысяча, миллион… Или никто не пострадает. Я — всего лишь ученый. Для меня важен результат исследований, экспериментов… Что до способа получения информации — тут я не особенно щепетилен. Ты должен понимать, как-никак, именно я тебя создал… Можно сказать, я твой отец.

— Ага, и мать, — курсант Рах вновь надел маску язвительного авантюриста. — И все родственники сразу. Бабушки, там, с дедушками вместе. Дяди, тети… Кто еще есть? Не помню… — он криво усмехнулся, пряча боль за бравадой. — У меня ведь никого не было.

— Не было? — Габриэль чуть не воссиял, как звезда на безоблачном небе, буквально воспарив от избытка нахлынувшего на него счастья. — Так радуйся. Тебе повезло.

— Э-э-э-э… — Диму все сильнее казалось, что он играет роль в какой-то нелепой постановке, просто ему «забыли» об этом сообщить… ну, чтобы натуральнее получилось. — В каком смысле? Ты вообще о чем?!

— О том самом, о детстве нашем беззаботном и радостном, — казалось, что лишь необходимость выглядеть солидно и ответственно, мешала Габриэлю пуститься в пляс. — Когда солнышко светит, когда травка зеленеет… И когда ты впервые понимаешь, что твоим родителям нет до тебя никакого дела.

Лицо хозяина «дворца» окаменело, превратившись в рисунок на гладкой скале, а чуть раздвинувшиеся губы открыли путь коротким, злым фразам…

— Габи, не мешайся под ногами. Габи, слушайся старших. Габи, найди себе занятие. Габи, черт тебя дери, где ты шлялся весь день? Габи… — интонация Габриэля скакала, как курс Единой валюты в дни Великого Кризиса. — Габи, Габи, Габи. Спасибо, хоть по имени звали… А то помнишь, как в анекдоте? До пяти лет я думал, что мое имя: «эй, ты!» Вот только, видишь ли, Димас Рах, одиночество не самая плохая штука, если у тебя больше ничего нет… И слишком ужасная, если у тебя есть нечто недосягаемое, но такое… такое желанное! Ты понимаешь меня, курсант Димас Рах?

Тон собеседника недвусмысленно требовал ответа, и юноша, чуть замявшись, пробормотал что-то вроде: «Конечно, понимаю… Что тут понимать». Он не думал, что Габриэль довольствуется этим, но собеседник, яростно сверкнув глазами, которые стали похожи на две налитых лунным светом плошки, продолжил рассказывать.

— Меня не принимали в компании. Меня сторонились. Меня дразнили. Меня били… Не сильно, скорее для острастки. Чтобы… Верно — не путался под ногами, — Габриэль завинчивал ослабевшие гайки чудовищной конструкции под названием «Моя жизнь», и что последует за этим, можно было только догадываться… — Правда, иногда обидчики переходили грань, и мне приходилось несладко. Пару раз даже вмешательство медиков потребовалось… Но, как видишь, все прошло удачно, и я остался жив. И здоров. А потом… Потом я, наконец, получил возможность стать ученым. Образование в объединенном человечестве каждый получает бесплатно… Если сумеет получить.

«Указующий перст» Габриэля буквально вонзился в Дима, а сам хозяин «дворца» на миг окаменел, окончательно превратившись в статую. Очень-очень-очень злую статую.

— Ты, — холодно бросил он. — Ты жил на всем готовеньком. Тебе не нужно было думать, как заработать на хлеб, тебе не нужно было думать, где переночевать… И вообще — как устроиться в столице… Тебе не нужно было думать, как поступить в университет… Тебе ни о чем не надо было думать. И беспокоиться… Ха-ха. Ты думаешь, у тебя проблемы? Ты думаешь, у тебя горе? Трагедия… Ха-ха. Ты настоящих трагедий в глаза не видел… Мальчишка! Ребенок… Знаешь, мне тебя жаль, ведь у тебя все еще впереди. А я…

Рука, только что вытянутая вперед, вдруг обмякла и упала вниз, повиснув, как плеть.

— Я уже через это прошел.

Лес, освещенный солнцем, постепенно становился все менее и менее мрачным. Тени пока прятались в кронах деревьев, но уже было понятно, что их время прошло, а до следующих сумерек они вряд ли смогут продержаться. Кусочки мрака съеживались, дрожали и дергались, как рыба на крючке. Они словно понимали, что их ждет… Они словно знали, чем наступающий день окончится для всего Леса Ивви.