Юлия Григорьева - Погоня за сокровищем

– Но тут не перед чем склоняться, – возразил Вэй. – Скорей всего, имеется в виду какая-то ловушка в пещере. Что там еще из предупреждений?

– Что-то о большом сердце, – подал голос Бонг.

– Точно, – кивнул Лоет.

– Эта часть совсем уж непонятна, – Верта перевел взгляд на пещеру. – Что за сердце? У камня нет сердца.

– Может, сердце дракона? – со священным трепетом спросил Кузнечик. – А что? Про дракона Бес сказал, про пасть сказал, стало быть, должно быть и сердце. И вообще вся эта махина похожа на свернувшегося дракона.

Мужчины дружно завертели головами, рассматривая вершины подводного каменного массива. Самель судорожно выдохнул и кивнул:

– Точно. А эта пещера, как раззявленная пасть, того и гляди, сожрет. А в пасть идти не велено.

– Ну как баба, право слово, – покачал головой Лоет. – Даром что огромный, страшный и Мясник.

– Женщины находят меня привлекательным, – обиженно насупился кок.

– Когда ты скалишься, и я готов признать тебя красавцем, – хохотнул Кузнечик.

– Хлебало закрой, – взревел Самель.

– Закрылись оба! – рявкнул Вэй. – Тридцать лет покоя друг другу не дают.

– Это любовь, капитан, – расплылся в ухмылке Мельник.

Мясник и Кузнечик наградили его испепеляющими взглядами, затем хмыкнули и подняли весла: шлюпка подошла к скале Биглоу. Моряки задрали головы, рассматривая подъем. Он начинался от небольшой каменной площадки – верхней части выступа, торчавшего над водой. Ширина тропы позволяла пройти только одному человеку.

– Умник, – позвал Вэйлр, – думаешь, та самая тропа? Если представить, что это голова дракона, а пещера – его пасть…

Альен выбрался из шлюпки, устремил взгляд назад, туда, где мерными взмахами весел пираты приближали шлюпку, в которой сидела Тина, после посмотрел на подъем и уверенно мотнул головой.

– Не сходится, – сказал он. – Во-первых, это единственная пещера; если есть с обратной стороны, то неверно четверостишье, где говорится об отливе и верном пути. Во-вторых, здесь не перед чем склонять голову, а это одно из предупреждений, значит, опасность. Пасть дракона должна ожидать после тропы. Получается, что она внутри пещеры. Тогда, если говорилось об этой тропе, значит, склонить голову стоит на входе. Но я склоняюсь к тому, что и тропа, по которой мы пойдем, тоже в пещере, как и остальные ловушки.

Почесав макушку, Лоет медленно кивнул, признавая правоту молодого человека. Он уже хотел начать подъем, когда послышался окрик Ржавого:

– Ждите нас. Я не хочу на входе получить по темени из-за излишнего рвения наших проводников.

– А было бы недурно, – тихо усмехнулся Литин. – Как думаете, Вэйлр, он потащит Тину с нами?

– Уверен, – кивнул капитан. – Она наш поводок. Оставить девочку в шлюпке – развязать нам руки в пещере. Точно потащит. Гнида. – Лоет сплюнул и замер, скрестив на груди руки.

Матросы с брига остались в шлюпке, ожидая, когда подойдет Ржавый со своими людьми и Тиной. Пират выбрался первым, за ним вышли еще два человека, вынудив Альена и Вэя подняться немного вверх по тропе.

– Оружие оставьте в шлюпке, – велел Ржавый и внимательно следил за тем, как разоружаются моряки с брига, увидел, как пистолеты, сабли и ножи капитана и молодого человека забирают его люди. – Идем вперемежку, – сказал Урсус, отправляя за двумя мужчинами одного из своих матросов.

Следом поднялся второй, и только после этого Ржавый вытащил из шлюпки девушку, чьи руки были теперь связаны за спиной. Пират подтолкнул Тину в спину, направляя к подъему, пристроился за ней, за ним направились еще двое его матросов.

– Теперь твои, Лоет, – велел Вард.

Он обернулся, отсчитал четверых человек из шлюпки «Счастливчика» и махнул своим. Вэйлр неодобрительно скривился: он не терпел не только, когда пытались приказывать ему, он ненавидел, когда кто-то распоряжался его людьми, и особо зверел, если посторонний желал управлять его кораблем. Но взглянул на бледное лицо дочери, к спине которой прижимался Ржавый, удерживая у горла кинжал, и спорить расхотелось.

Матросы с брига, сидевшие во второй шлюпке, остались на месте. Уже поднявшись наверх, Урсус обернулся и нахмурился: все его люди поднимались следом.

– Вернуться в шлюпку, – велел он, кивнув на людей Лоета. – Свисток, следите за этими.

– Да, капитан, – кивнул нескладный лысый пират.

Лоет, уже стоявший в пещере, пренебрежительно фыркнул. Альен поймал взгляд Тины, но не сумел приблизиться к ней из-за двух пиратов, нацеливших на него пистолеты. Он подавил в себе раздражение и огляделся. Пока им хватало света, но дальше узкий коридор, уводивший куда-то вперед, погружался в темноту.

– Зажечь факелы, – приказал Вэй своим людям, топтавшимся на входе.

Все войти внутрь пока не могли, пространство оказалось небольшим, а идти во тьму было подобно самоубийству, потому что где-то там ждали «дракон» и что-то, перед чем стоило склониться, забыв о гордости. Капитану и Литину передали два факела, один из которых так и не дошел до марантийцев, Ржавый оставил один факел у своего человека, шедшего перед Тиной.

– Одного на двоих хватит, – сказал он.

– Тьфу, – выразил свое отношение к пирату Лоет и вытянул руку, останавливая Альена. – Куда? За мной пойдешь. И не забывай думать, Умник. Это у тебя отлично получается. Что у нас там?

– Что ты там бормочешь? – подал голос Ржавый.

– Помолчи хоть немного, – огрызнулся Вэй. – Мы пытаемся набить твою мошну.

Альен усмехнулся и произнес громко и отчетливо:

– Это все было в послании Беса? – тут же откликнулся пират. – Он еще и в стихах написал… Ну, старый черт.

– Он это еще и зашифровал, – произнесла Тина, и Альен тут же обернулся на ее голос, но шедший за ним пират подтолкнул молодого человека в спину, и тот продолжил путь.

Вэйлр неспешно продвигался вперед, освещая узкий тоннель светом факела. Оранжевые блики выхватывали из темноты мокрые стены, идти тоже приходилось по воде, не полностью слившейся в море. Вскоре потолок уже почти лежал на голове капитана «Счастливчика», и он склонился, пробормотав:

– Забудь о гордости, склонись. Не ловушка.

– Еще неизвестно, – возразил Альен, так же согнувшийся.

Теперь выпрямившись шла только Тина, но и она вскоре была вынуждена наклонить голову, с сочувствием думая о том, каково приходится дорогим ей мужчинам. Первым не выдержал Лоет. Он нехорошо и витиевато выругался: