Юлия Григорьева - Погоня за сокровищем

– Папенька, – судорожно вздохнула Тина.

– Капитан…

– Что рты раззявили, сучьи дети? – прохрипел в ответ Лоет и гаркнул: – Ходу!

И в это мгновение вода хлынула в пещеру. Шлюпку понесло в раскрытую каменную пасть…

– Вот дьявол! – гаркнул кто-то. – Мы плывем к Ржавому.

Лоет разразился грязной бранью. Он присоединился к своим людям, превозмогая усталость, и борьба с дьяволом возобновилась. Выбиваясь из сил, моряки устремились прочь из ловушки. Тину никто не согнал с весел, сейчас была ценна каждая пара рук. Она смотрела на бледное лицо Альена и сквозь всхлипы подпевала бывшим пиратам, вновь горланившим свою песню, цепляясь за ее слова, как за спасительный соломинку. А когда каменный круг остался за спиной, девушка откинула назад голову, устремила взгляд в небо, и с ее губ сорвалось:

– Он их всех забрал, – криво усмехнулся Кузнечик.

Песня оборвалась, но люди продолжали налегать на весла, стремясь быстрее покинуть гиблое место. Тишину нарушали лишь рокот волн да хриплое дыхание гребцов.

– А где карта? – вдруг спросила мадемуазель Лоет.

– Должно быть, осталась у Ржавого, – пожал плечами папенька.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнула девушка. – Значит, истории с сокровищами Беса конец.

«Счастливчик» ждал их. Волны несли к каменному кругу, исчезавшему под водой, обломки и тела людей – все, что осталось от бригантины «Красная заря». Мимо шлюпки проплыл Рен – старший помощник Ржавого. Волны перевернули его тело, и на моряков с брига равнодушно посмотрели мертвые глаза. Кто-то передернул плечами и кратко выругался. Ардо с честью справился со своей задачей, уничтожив пиратский корабль. Моряки, ждавшие у входа в пещеру, разобрались с теми, кто сидел в шлюпках с бригантины, Альен Литин убил капитана Урсуса Варда, прозванного Ржавым. На дне шлюпки с брига лежали три мешка с золотом, которые успели вынести пираты. И эту плату команда «Счастливчика» посчитала достаточной.

Наконец шлюпка достигла «Счастливчика».

– Скорей! – крикнул Ардо.

Раненым помогали подняться, Литина Лоет занес на борт сам и отдал на попечение Бонга и Тины, не отходившей от молодого человека. Верта унесли следом. Капитан оглядел своих людей, затем взглянул на то место, где исчезали под водой скалы, гулко сглотнул и отчеканил.

– Пора домой. Уходим! – затем мотнул головой и прошептал. – Ангел мой, спешу к тебе… ой, что буде-е-ет.

Попутный ветер, словно посланный самим Всевышним в помощь маленькому бригу, гнал его все дальше от острова Ларса Биглоу. И уже никто не видел, как окончательно скрылись под водой скалы, море утихомирилось, а на поверхность всплыл лист необычной бумаги с начертанной на нем картой и, покачиваясь на волнах, поплыл по течению, отыскивая новых дураков, готовых сложить головы на алтарь дьявола в поисках шального богатства…

– Кайтен!

– Ох, маменька…

– Что вы, папенька? – Тина изумленно взирала на папеньку, честно умыкнувшего дочернее причитание.

Капитан Лоет нервно потирал ладони и тяжко вздыхал.

– Маменька заждалась, говорю, – буркнул Вэй, отворачиваясь от дочери, встретился с ироничным взглядом Альена, на плече которого гордо восседал Хон, скривился и махнул рукой. – Ардо, я у себя.

Команда проводила одинаково насмешливыми взглядами малодушно бежавшего капитана.

– Урою! – гаркнул Лоет, уже почти скрывшись из виду, и интерес к капитанской спине, как и желание упражняться в остроумии, у команды испарились.

Тина пожала плечами и подошла к Альену; он приобнял девушку, и она умиротворенно вздохнула. На мятежной душе наконец было спокойно. Отведав того, о чем ей грезилось, когда они лежали со Сверчком на берегу моря и глядели в далекое безмятежное небо, Тина успокоилась. Надолго ли? Сказать было невозможно, но когда тогда, после скал, она смотрела в пепельно-серое лицо того, чья ладонь сейчас покоилась на ее талии, мадемуазель Лоет знала, что каждый новый вздох любимого человека гораздо важней приключений, важней амбиций и даже важней обожаемого ею моря. Это осознание оказалось главным открытием ее путешествия.

Девушка подняла взгляд на Альена, любуясь красками жизни, сейчас игравшими на его лице. Почувствовав ее взгляд, молодой человек улыбнулся, глядя на приближающийся берег, затем наклонился и тронул губами кончик любопытного носа юной мадемуазель. Тина фыркнула, ожесточенно потерла нос, но тут же оказалась сжата в крепких объятьях, и губы Альена пропорхали по всему ее лицу, вызывая задорный смех у упрямицы.

– Хорошо-то как, – умиленно всхлипнул Самель, стоявший на палубе.

– Опять сопли распускаешь, – проворчал Кузнечик, отворачиваясь и пряча одинокую слезу радости за дочку капитана и паренька, потерять которого не хотелось никому из команды «Счастливчика» – уж больно он пришелся по сердцу всем, кто был на бриге. Потому суровые моряки не могли не порадоваться, когда спустя несколько дней после возвращения с проклятого острова молодой Литин впервые вышел на палубу, поддерживаемый мадемуазель Лоет.

Великан толкнул в плечо тщедушного приятеля.

– Что тебе, Мясник? – все так же ворчливо спросил Кузнечик.

Вместо ответа Самель сгреб матроса в охапку, уткнув носом себе в грудь.

– Озверел?! – заревел тот, пытаясь освободиться.

– Да ладно тебе, – отмахнулся кок, и матрос затих, смирившись с тем, что кости хрустят под железной хваткой Мясника, а к макушке прижимается колючая щека великана.

– Я же говорил, это любовь! – захохотал Мельник, остановившись рядом, но тут же возмущенно вскрикнул, потому что Самель ухватил и его, прижимая к себе второй рукой. – Дьявол тебя дери, Мясник, – проворчал Мельник. – Ну нельзя же быть таким большим и таким чувствительным.

– Так ведь хорошо же, – снова всхлипнул кок, звонко чмокнув сначала одного матроса, затем второго.

– Да выкиньте кто-нибудь за борт эту бородатую бабу! – возопил Кузнечик.

– Сейчас, – хохотнул Красавчик. – Когда Мясник объят любовью, подходить к нему еще страшней, чем когда он злится.

Мельник и Кузнечик протяжно вздохнули, но терпеливо ждали, когда приступ умиления у кока сойдет на нет и он их выпустит из медвежьих объятий. Тина и Альен, стоявшие неподалеку, посмеивались, глядя на мужчин, сейчас меньше всего напоминавших тех лихих и безжалостных парней, какими они их видели пару месяцев назад.