Владимир Ерофеев - Маркус Фастмувер. Вторжение

Через непродолжительное время снова закрутились винты, и самолет вырулил на взлетную полосу. Маркус, как ни хотел, больше не мог заснуть. Он пытался опять погрузиться в небытие, чтобы разобраться в предыдущем сне, но все попытки отключиться терпели крах, и ему только и оставалось, как глазеть в иллюминатор.

Прошло где-то часов шесть-семь, «Гольфстрим» снова пошел на посадку. Из громкоговорителя веселый голос не успел сообщить, что это Майами, как окружение робота оживилось в радостных овациях. Все устали от длительного перелета и были очень рады, что наконец-то это мучение закончилось. Шасси, взвизгнув, коснулись бетонной поверхности, и самолет покатился по посадочной полосе. Вдалеке виднелось здание международного аэропорта, но самолет не направился в его сторону. Бело-красный красавец «Гольфстрим», гудя винтами, вырулил на резервную полосу и покатился к гигантской бетонной площадке, где с левого боку по ходу его движения одиноко стояли два шедевра земного автопрома, одним из которых являлся невзрачный армейский внедорожник M422A и второй, не поверите, кроваво-красный «Додж Чарджер 1968».

Дайрон, жадно пожиравший глазами территорию аэропорта, эту частичку города своей мечты, первым заметил яркий кузов Доджа и толкнул в плечо дремлющего Майка.

– Эй, парень, смотри, что там!

Майк лениво потер глаза, приподнялся из разложенного кожаного кресла и посмотрел туда, куда указывал ему оживившийся морпех.

– Мать моя! Это же Чарджер шестьдесят восьмой, и тоже красный! – юноша резко проснулся и, оттолкнув здоровяка, впился глазами в свою любовь, проплывающую вдоль борта и медленно исчезающую из поля зрения. – Эй, эй, ты куда? Какого дьявола ты здесь делаешь?

Самолет повернул налево, прокатился несколько футов и остановился. Автомобили снова появились в иллюминаторе. Еще секунда – и они двинулись в сторону «Гольфстрима», не спеша и не обгоняя друг друга. Майк смотрел на приближающийся Додж и наслаждался этим зрелищем. Юноша очень скучал по своему красному зверю.

Неожиданно появился пилот. Он, заметив Маркуса, резко остановился и замер. Мужчина остолбенел от увиденного. Он стоял, хлопал глазами, пытаясь из себя выдавить какую-то фразу. Его привел в себя оклик сержанта.

– Эй, приятель! Что ты там такого увидел в нашем брате Маркусе Фастмувере, что язык проглотил? Дружище! Ты не заморачивайся на увиденном, да и лучше бы забыть тебе это все! Ведь кому из друзей будешь рассказывать, что это видел, не поверят же! Так что не будь идиотом для них и давай-ка иди опускай трап! Видишь, за твоими драгоценными пассажирами уже лимузины поданы!

На этих словах засмеялся Дайрон:

– Ха-ха-ха! Мерфи! Где это ты в этой зеленой консервной банке лимузин-то разглядел? Думаю, «Чарджер» для Майка с Маркусом, а нам кроме этого «Майти Майта» ничего и не придумали подогнать! Хорошо, он еще с тентом, а то бы совсем на солнце спеклись бы!

Мерфи недовольно покачал головой.

– Ты как капризная барышня, Дайрон! Все тебе не так! Ты вот лучше глянь, кто там, в джипе, рядом с водилой сидит!

Здоровяк уткнулся в иллюминатор.

– Ой, Мерфи?! Там сам генерал Томпсон, что ли? Да нет! Шутишь, брат! Не может быть! Там сам Томпсон или я рехнулся?!

– Вот именно, брат! Там сам наш отец – генерал армии США Говард Томпсон! И ему как-то не внапряг кататься на этой консервной банке, как ты «Майти Майт» называешь.

Болтовню морпехов прервал опускающийся трап. Дайрон тут же вскочил и рванул к выходу. Вслед за ним, усмехаясь, лениво поднялся сержант и не спеша, пошаркал новыми ботинками по проходу между кожаным диваном и креслами. Последними выходили Майк и Маркус.

Горячий воздух, поднимающийся от раскаленной бетонной площадки, окутал Маркуса, как только тот ступил на трап. Это было не очень комфортно после прохладного салона «Гольфстрима», но биоробот задержался на верхних ступенях. Он крутил головой по сторонам и впитывал в себя «атмосферу», творящуюся на территории аэропорта. Его поражала эта закономерная хаотичность, с которой приземлялись и взлетали крылатые летательные аппараты разнообразных размеров и расцветок. Они то подкатывались к зданию аэропорта, едва приземлившись, то выруливали от него на взлетную полосу и, постояв немного в ожидании, срывались с места, уже через мгновение оказываясь в воздухе, стремительно набирая высоту. Маркусу это казалось очень необычным зрелищем. Совсем не так, как во времена существования его цивилизации. Да и вообще таких аппаратов тогда не было. Только какие-то скучные однотонные и однообразные посудины, взлетающие вертикально с места своей стоянки.

«Нет, тогда это было не так красиво и масштабно, как сейчас», – думал Маркус и продолжал любоваться происходящим вокруг. Ему очень не хотелось покидать свой наблюдательный пункт, и он, наверное, здесь остался бы навсегда. Ну, во всяком случае, так ему сейчас казалось.

В это время на бетонной площадке.

Морпехи, не успев сделать несколько шагов в сторону армейского джипа, угодили в лапы строгого генерала, а Майк, закинув на плечо ранец, стоял на месте и не решался подойти к кроваво-красному Доджу. Юноша помнил слова отца Сьюзан, что его, Майка, будут встречать какие-то головорезы, и сейчас было на то похоже. В окнах распахнутых дверей «Чарджера» торчали ноги, обутые в дорогие ботинки из крокодиловой кожи. Было понятно, что их владельцы, развалившиеся на автомобильных креслах, не спешили покидать свое лежбище. Видимо, длительное ожидание с момента, когда опустится этот, мать его, трап, утомило обитателей салона Доджа, и те слегка расслабились.

Майк, чувствуя, что его бездействие никак не изменит положение торчащих из окон ног, все же приблизился к водительской двери.

– Здравствуйте, я Майк Деррик, – скромно произнес юноша.

Ноги убрались, и из машины нехотя и практически синхронно вылезли два абсолютно одинаковых парня-близнеца. На их загорелых телах, помимо золотых цепей весом, наверное, в фунт, красовались яркие гавайские рубашки, расстегнутые практически по самый пупок, выставляя напоказ вышеупомянутые ювелирные украшения и мощные стероидные грудные мышцы. Близнецы, судя по всему, были кубинского происхождения, потому что переговаривались друг с другом, искусно оперируя матерными фразами, характерными для «Острова свободы». Майк это определил сразу, он и сам иногда баловался аналогичными словесными оборотами, болтая со своими друзьями из автосервиса. Те тоже имели кубинские корни.

Опасения юноши по поводу «головорезности» данных лощеных мачо были напрасны. Несмотря на рукоятки пистолетов, грозно проступающих из-под рубашек близнецов, ребята были более чем дружелюбны и, увидев Майка, улыбались во весь рот, демонстрируя свои белоснежные зубы вперемежку с блестящими на солнце золотыми фиксами, торчащими чуть ли не через раз.