Евгений Витязев - Молох

На днях мы запустили новый эксперимент под названием «Крысиная тропа». Опыты, которые мы ныне проводили, ни к чему не привели. Пока мы ходили вокруг да около, пытаясь найти уникальную сыворотку, замедляющую рост злокачественных клеток, нам не приходило в голову, что нужно искать шире. Приспособление индивида к различным условиям, как правило, неприемлемым к жизни. Ядерная зима, сопровождающаяся низкими температурами, повышенное-пониженное давление, голод. «Крысиная тропа» ведёт к созданию идеального человека, т. н. евгеники. Как базис, модернизированная сыворотка У-13. Конечно, грызуны здесь не причём: в пределах убежища не осталась ни одного подопытного материала. Кодовое название не должно сеять панику среди пролетариев. Мы предложили оболочку, за которой кроются иные цели, угодные только науке.

Зарегистрированы первые случаи смерти от голода. Умирают старые пожилые люди, расходный материал, которому нет места в Новом мире. Ситуация под контролем, вспышек чумы или холеры не выявлено. Обитатели первого уровня не знают, что у нас паёк в три раза выше. Но мы обязаны непрерывно думать, действовать. На нас возложено спасение человечества. Еды у нас, к тому же, прибавилось в связи со смертью стариков. Вкусное мясо с солоноватым привкусом, выданное за крысятину.

«М» излечилась, только тело её окончательно деформировано. Цель достигнута — стволовые клетки мозга излечены. Девушка здраво мыслит. Чёрт, нам надо больше мяса. Мозговая активность отнимает слишком много сил.

Храм Святого Великомученика Георгия Победоносца представляет собой трёхкупольную, двухэтажную церковь, первый этаж которой находится в цокольном помещении. С нескрываемым любопытством я разглядывал иконы Святых на стене. Тех людей, которым поклонялись люди до Катастрофы. Мне стало любопытно, как бы изображали Бога Метро, построй у нас кто в подземке церковь. Ходил слух, что на Ладожской возводили подобную церковь, пока танк буквально не въехал внутрь станции, тотально разрушив и храм, и внутренний интерьер обители. Я же представлял себе Бога Метро так: старец, покрытый с ног до головы гнойными волдырями, с множеством рук, наподобие индусских богов Шивы и Брахмы. Но если индусы смогли бы объяснить наличие немалого количества конечностей по своим ритуальным соображениям, то у нас и так всё ясно. Гамма лучи, распад атомов, генная мутация и прочая хренотень. Около семидесяти рук на каждую станцию метро, включая недостроенных Славы, Кудрово и остальных.

Не дойдя пару шагов до алтаря, как и в любом другом храме, являвшимся центром богоугодного местечка, мы вчетвером уставились в окно. Чёрная масса витала по воздуху точно стая саранчи перед атакой на сельхоз угодья. Я не мог судить, очередной ли плод воображения созрел у меня в голове, когда заметил причудливую фигуру невероятно огромных размеров, скрывающуюся в недрах плесени. Силуэт выделялся на общем фоне. Вот-вот, и он станет переливаться мириадами цветов, манить к себе, как звал десять минут назад. На сей раз я силой оторвал взгляд и чуть не подпрыгнул на месте, когда увидел перед собой двоих стариков, материализовавшихся, казалось бы, из ниоткуда.

— Осторожнее, молодой человек — вскинул дедок руки, когда я направил на него еврейский пистолет-автомат.

— Кто вы? — я не спускал с мушки стариков. Не знаю, почему, но парочка казалась мне более чем подозрительная, хотя внешне опасности люди не представляли.

— Маргарита — первой отозвалась старуха. Во второй раз я ни на шутку содрогнулся: новая Рита на моём пути, пусть она и годится мне в бабки. — А это мой муж — Герман. Вы простите нас, что мы так подкрались. У нас уже давным-давно не было посетителей.

— Вы здесь одни? — Ахмет, удовлетворившись, что в главной зале храма, кроме нас, никого нет, убрал автоматическую винтовку.

— Как же так одни то, детки? — вновь ответила Маргарита. — Игорёк пошёл искать Лизоньку, скоро вернётся. Мы как раз на стол накроем, будете нашими гостями. Мы всем рады. Игорь у нас любит гостей.

— Давайте по порядку — я последним убрал оружие, чтобы войти в доверие к старикам. — Кто такая Лиза и кто есть Игорь?

— Так это, внучата они наши — я не спускал взгляда с дедка. Пока его, по всей видимости, жена отвечала, муженёк невзначай так ковылял ко мне. — Лизонька пропала, а Игорь пошёл искать её. Его уже давно нет, потому он вернётся с минуты на минуту.

— Молох — Чулок кивнула мне на Германа, который пришвартовался уже рядом со мной.

— Господин — дед, поняв, что его раскусили, заговорил начистоту. — Можно вас?

Я дал знак Чуме, чтоб он глядел за бабкой, сам же с Ахметом, Белым Чулком и Германом прошёл к входу в церковь. Старик не стал тянуть резину и сразу в полголоса заговорил.

— Вы уж простите мою жену, клюшку старую. Лет с десять назад, когда только тьма опустилась над парком, у нас пропала внучка. Горевали, наверное, месяц, пока Игорь, её старший брат, отправился на поиски сестры. Лизу не трудно было найти, у неё был брелок на запястье с именем. Наверняка, кто видел, слышал, хотя сами понимаете — весь Питер практически вымер, да и существ причудливых как дерьма в клозете. И вот с тех пор на протяжении девяти с лишним лет Маргаритушка ждёт, когда Игорь вернётся с Лизой. Не судите её строго. Война из всех нас сделала параноиков, лишив всего самого дорогого. Даже душу прибрала. И стены Господни не в силах вернуть нам того, что по праву дано Богом.

— Как вы вообще здесь уцелели? — после откровения деда спросил Ахмет.

— Помилуй, хлопец. Катастрофу мы пережили в метро, но знаете ли, жить под землёй — не удел православного человека. Потому мы выбрались наружу.

— С какой же вы станции? — спросил я.

— Как с какой? Со Славы.

Мы переглянулись. Каждый из нас понимал, что цель достигнута — долгожданная подземка, заменившая нам дом, перед нами. Осталось попрощаться со стариками и спуститься вниз. Только я хотел спросить по поводу входа, как Маргарита, не в силах ждать, окликнула нас.

— Позвольте, Герман вам рассказал, где спуск в метро?

— Не совсем — я возвращался к бабуле. Представить только — в питерской подземке стариков ведь почти не осталось. Тех, которые родились ещё при Советском Союзе. Перед нами обреталась история в лице Риты. Ниточка, связующая давнее и новое время.

— Не будете ли вы любезны, перед выходом ублажить стариков и разделить с ними трапезу? — по-домашнему улыбалась Марго. — Кто знает, когда Игорёк с сестрёнкой вернётся.

— Лучше соглашайтесь — положил мне руку на плечо дед. — Ибо от старой перечницы отделаться практически невозможно. Полвека её знаю.

Чулок, стоявшая за мной, хихикнула. Бабка что-то проворчала, от чего уже мы с Ахметом смеялись. Один Чума мастерски изображал роль скульптуры. Бойцу оставалось всего ничего, чтоб стать хамелеоном и слиться с местным интерьером.