Андрей Царев - Игры выживальщиков

Из салона «Тигра» тоже выставил стволы Коля с Олегом, и повели огонь. Аж гильзы по салону запрыгали, и запахло пороховой гарью, хоть кондиционер включай. А он, кстати, был в машине — такой здоровый железный ящик на потолке. Посмотрел, куда они стреляли. Несколько психов прятались за углом дома.

— Вы что творите? — удивился я, — пусть психи идут, они же сейчас в окно полезут, и на того, кто за машиной, нападут!

Выстрелы в салоне прекратились, Олег и Коля о чем-то тихо переговаривались, а мы, тем временем, приблизились вплотную к капоту стоящего расстрелянного «Ренжа». Фигура в черном, увидев нас, рванула за угол дома. Выстрелить я не успел, так как ПБС торчал в бойнице, а машина была повернута передом к бегущему врагу в черной форме.

— Твою ж мать! — тихо выругался я и хотел уже сказать Гоше, что бы чуть развернулся, стал мордой к окну, что бы я имел возможность выстрелить, но уже поздно. Силуэт в черном скрылся за углом. Сейчас, наверняка, забежит в здание или спрячется где-то еще. Не успел я сказать Игорь, что бы гнал за ним, как раздался громкий нечеловеческий крик. За ним еще и еще, целая какофония воплей. Гоша медленно поехал в ту сторону, и нашим глазам предстала страшная картина. Нашего противника рвали на части три психа. Автомат валялся на асфальте, сам он орал и еще трепыхался, но подросток в драной майке в заляпанных говном спортивных штанах уже вцепился зубами в горло. Двое других держали жертву за руки, и тоже пытались ухватить зубами за жирные куски плоти.

Странный рвотный звук послышался в салоне машины.

— Вот ты только не на сидение! Сам же потом… — крикнул я Николаю, блюющему на пол, — твою мать рас так!

Но этому уже ничем не помочь. В смысле не Коле, Коля то проблююется, и все встанет на свои места. А вот тому, на кого из-за угла психи напали.

— Гоша, давай назад, там в окне еще один остался! — повернулся я к водителю.

Зрелище было, конечно же, не приятное. Но я подобное уже много раз видел за последнее время. По идее, пристрелить нам нужно этих психов.

— Олег! — повернулся я теперь в другую сторону, но мой товарищ понял все с полуслова.

Громкие выстрелы раздались в машине, и три психа упали головами вниз. Точнее, не головами, а тем, что от них осталось. Ну все, с двумя покончено, с психами тоже покончено. Теперь окно.

— Эй ты, сам выйдешь, или дыму тебе напустить? — крикнул я через бойницу, — выходи сам, обещаю, что оставлю в живых!

А в ответ тишина. Молчит, гад. Олег прокомментировал это все обычной плоской армейской шуткой.

— Друг, оставь покурить. А в ответ — задолбал, лучше б ты не вернулся из боя.

Ну все, мое терпенье лопнуло. Сейчас проверить машину, расстрелянную нами, а потом…

— Коля, выскочи сзади, посмотри, что там, в машине! — приказал я самому молодому, бойцу, — ты у нас наиболее подготовленный, наименее ценный, — пошутил я.

Коля, невысокий и пухленкий паренек, в такой же боевой рубашке, что и у меня, расцветки мультикам, выскочил и бесстрашно пошел к машине. Но ему повезло. Когда двери распахнулись. Выстрелов не последовало.

— Один там, двухсотый, — стараясь подражать мне, громко доложил мой боец.

— Оружие забери, и СВД подними, вон, под колесом лежит, — показал я, а сам достал дымовую шашку, поджог ее фосфорную головку и, приоткрыл дверцу, зашвырнул в открытое окно. Пусть дым поглотает наш дружок, что укрылся внутри.

Раздалось грозное шипение, и из окна повалили клубы белого дыма. Из глубины помещения, куда забросили дым, начало раздаваться громкое покашливание. Видимо, тот, кто полез в это окно, не рискнул углубляться в помещение.

— Не стреляйте, я выхожу! — откашливаясь, крикнули нам из окна.

— Вот так то лучше! Ствол сразу бросай вперед, и руки, что бы видно было! — грозно прикрикнул я.

Спустя пару секунд карабин «Вепрь» вылетел из окна, а высокий и здоровый паренек вылез с поднятыми руками наружу.

— На пол лег! Руки за голову! — заорал на него вышедший из машины Сергеевич.

Я не вмешивался. Пусть командует. Сейчас бы еще стволы и трофеи забрать, и сваливать отсюда. Мы не знаем, сколько этих людей, откуда они, и зачем в нас стреляли. Быстро выбежал за угол и тремя выстрелами прикончил жравших тело психов. Там уже у человека одежда на лоскуты порвалась, все лицо в крови. Но, вроде, еще дышит. А, его проблемы. Нечего было по нам стрелять. Забрал только карабин, и все, в машину. Вернулся назад — Олег шарит по машине. А Михаила с пленным не видно. Наверное, уже погрузились в «Тигр».

Из «Ренжровера» забрали еще один ствол, ВПО 209, популярная машинка стала среди молодежи. Вроде бы и «Калашников», а проходит как гладкоствольный. И убойная, и дальнобойная, для гладкоствола. Один минус — патроны. Патроны под него еще тогда, до всего этого, стоили не дешево, а сейчас их просто днем с огнем не сыскать. Если только самому делать. Но нам то это не нужно, мы несколько магазинов уже собрали с разгрузки на убитом водителе. И еще деньги, доллары. Не знаю, для чего, но Олег сгреб всю пачку баксов в карман и подмигнул мне. Не понимаю, зачем ему деньги? Неужели еще остались такие дураки, как Сан Саныч из магазина «Северный фронт»?

Прыгнул в машину и мы быстро поехали назад, на свое постоянное место дислокации. А к управлению полиции потихоньку стали стягиваться психи. Место тут в той, другой жизни, было общественным, популярным. Людей много гуляло вокруг. Кто по набережной походить, кто в ресторанчик зайти посидеть. Вот и сейчас психов в округе полно. Пока стреляли, прятались, скрывались от пуль. А как все стихло, так и повылазили из своих убежищ.

— Ну что ты, сука! — заорал Михаил сзади и принялся пинать пленного, — говори, скотина, говори!

Останавливать своего не нужно в этой ситуации, но я уже успел заметить, что хоть и в черной форме эти парни, но эмблемы с камнем и мечом на рукаве нет. Не похожи они на тех, из «Ковчега». Другие совсем.

— Миш, присядь пока, у меня вопросы есть, — прикрикнул я на Сергеевича.

Тот плюнул и сел на сидение рядом со скулившим пленным в черной униформе. Именно униформа, как я успел заметить. И наручники ему уже Миша застегнул, благо, в полиции этих самых наручников полно, а нам они сейчас как раз пригодятся.

— Как зовут то? — спросил я лежащего на полу машины и воющего паренька. Лет двадцать— двадцать пять. Молодой, рыжий, рост под сто девяносто, и борода растет, тоже, кстати, рыжая.

— Илья, — сплюнув кровь с разбитой губы, отстраненно сказал пленник.

— Илюх, времени у нас мало. Я тебе обещал, что опустим, значит, отпустим. Вопрос в другом, в каком состоянии. Сейчас тебе мой товарищ отобьет все внутренности, и ногу сломает. Вот в толпе психов в наручниках мы тебя и отпустим, — зловеще процедил я.

— За… за… за что вы… — заикаясь, пробормотал Илья.