Коринн Дайвис - Стражи Галактики. Собери их всех [litres с оптимизированной обложкой]

Он понимал, в чем была причина. Все понимали, но никто не произнес это вслух.

– Грут…

Снизу снова донесся голос. Бросив последний, отчасти расстроенный, отчасти обеспокоенный взгляд на Грута, Ракета взобрался на карниз и внимательно осмотрел улицу, пытаясь заметить либо побитого Грута-двойника, либо людей, обсуждающих бои с его участием.

Хм. Или кое-что еще.

– Там Грутик, – указал Ракета.

Группы прохожих удалялись от наблюдавших за ними Стражей. Одни смеялись и похлопывали друг друга по спине, другие были настолько пьяны, что едва передвигали ноги.

Дальше по улице, в свете голографического экрана чьего-то коммуникатора, можно было различить силуэт горшка, из которого рос Грутик, радостно размахивающий тоненькими ручками-прутиками. Ему было не больше недели.

– Как-то не похож он на бойца, – заметила Гамора.

– Того, которого мы ищем, я продала больше недели назад. Он уже должен был вырасти. – Кия поднялась и присоединилась к остальным. – Это точно другой Грут. Должно быть, один из партии, проданной несколько дней назад.

– Хозяин горшка – ребенок, – сказал Дракс, – или какое-то маленькое, незнакомое мне существо.

– Ясно. Ракета, Кия, – Квилл взглянул сначала на одного, потом на другую, – пойдемте заберем его.

Кия недоверчиво посмотрела на Питера.

– Я думала, ты взял меня с собой лишь для того, чтобы я не сбежала.

– А теперь я хочу, чтобы ты поговорила с теми милыми людьми, которым ты продала Грута, и убедила их его вернуть. Есть возражения?

– Нет, – ответила Кия спустя несколько секунд.

– Остальные, продолжайте поиски. Если к нашему возвращению Грут не появится, будем штурмовать арену.

– Я есть Грут? – произнес Грут с мольбой в глазах.

– Грут, – покачал головой Квилл, – сейчас нам нужно действовать быстро. Останься с Гаморой и Драксом.

– Прости, дружище, – добавил Ракета.

Квилл, Кия и Ракета пересекли крышу, спрыгнули в переулок и забрались на соседнее здание, не теряя Грутика из вида.

– Узнаешь их? – спросил Квилл Кию, когда они догнали девочку с горшком.

Кия прищурилась.

– Отца семейства разве что…

В компании девочки и отца были еще семь-восемь взрослых. Все они смеялись и шутливо пихали друг друга. Ракета не обращал на них внимания, сосредоточившись только на Грутике. Тот изображал нечто похожее на боксерские выпады. Ракета навострил уши, настраиваясь на доносившуюся с улицы болтовню.

– Так его! Папа, смотри! – девочка держала горшок одной рукой, а другой била в воздух, повторяя выпады Грутика. – Когда он вырастет, то всех победит! Как тот большой, которого мы сегодня видели!

– …Грут! Я есть Грут! – Грутик уклонился от воображаемого удара и пошел в контратаку, вытянув руку на пару сантиметров, а затем снова вернув ей первоначальный размер.

– Пусть сначала бегать научится, – сказал отец.

Девочка задумчиво осмотрела горшок и потрясла его. Изрядная часть земли высыпалась на дорогу.

– Ты умеешь бегать?

– Я есть… Гру-у-ут! – Грутик нагнулся и ухватился за край горшка, принимая позу спринтера.

– Не дождетесь, – с трудом сдерживая гнев, произнес Ракета.

Перебравшись через край крыши, он соскользнул по стене на подоконник, откуда перепрыгнул сперва на соседний выступ, затем на потрепанный навес торгового киоска и наконец на землю.

– Ракета! – крикнул сверху Квилл. – Даже! Не! Думай! Стрелять!

Через дорогу от Ракеты отец девочки щелкнул Грутика по лбу.

– Ну-ка покажи, что ты сто́ишь потраченных денег.

– Бокс! – воскликнула малышка.

Несколько взрослых рассмеялись. Девочка вновь встряхнула горшок.

– Бокс!

На всех четырех лапах Ракета метнулся через улицу, огибая еще одну группу прохожих, вышедшую с арены, и остановился перед девочкой.

– Это мое! – огрызнулся он, протягивая лапы к Грутику.

– Эй! Эй! – девочка крепко прижала к себе горшок и отвернулась от енота. – Па, это еще что?

– Я есть Грут! – Грутик сделал яростный выпад в сторону Ракеты с твердым намерением ударить. – Я есть Грут!

Удивленные взрослые расступились. Только отец девочки вступился за нее.

– Какого… – он замахнулся, чтобы пнуть Ракету.

Недолго думая мохнатый Страж прыгнул на мужчину и вцепился когтями ему в ногу. Тот попытался освободиться, но Ракета, не ослабляя хватки передних и задних лап, впился в конечность зубами. Брюки порвались, и Ракета почувствовал во рту соленый привкус крови.

Мужчина закричал.

– Снимите его с меня!

Ракета зарычал. Не без удовольствия он вонзил зубы еще глубже и мог бы не отпускать свою жертву хоть целый день, наслаждаясь воплями, но целью его оставался Грутик. Нельзя было забывать и о приятелях мужчины. Их голоса звучали громко и сердито, и Ракета даже удивился, что на него никто не нападает. Треть населения Тона-4 постоянно была пьяна, другая треть постоянно носила при себе оружие, а оставшаяся часть была опасна сама по себе.

Некоторые жители относились сразу ко всем категориям.

Отпустив ногу мужчины, Ракета сплюнул на землю темно-красную кровь и отскочил. Ощутив под ногами твердую землю, он вновь повернулся к девочке.

– А ну-ка отдай! – прорычал он. – Ой, привет, ребята.

Перед ним очутился Квилл, держа в одной руке горшок с Грутиком, а в другой – элементальный бластер. Позади стояла Кия, настороженно осматривая прохожих. Большинство зевак предпочли убраться подобру-поздорову, лишь некоторые, те, что покрепче, раздумывали о том, сто́ит ли им вмешиваться.

Дрожащая, заплаканная девочка отбежала к отцу.

– Ракета, это уже слишком, – пристыдил енота Квилл.

Нацелив бластер на мужчину, он не сводил глаз с девочки.

– Никому не двигаться, – он махнул бластером в сторону пары выдвинувшихся из толпы детин. – Я вас вижу. Стойте, где стояли.

– А в чем дело-то? Ты запретил стрелять – я и не стрелял.

Выплюнув еще один кровяной сгусток, Ракета вытер губы, испачкав шерсть кровью.

– Ну и мерзкий же ты на вкус, – сказал он отцу девочки.

– Отдайте моего Грута! – всхлипывала малышка, протягивая семипалые руки к горшку. – Мне нужен мой Грут!

– Чтобы ты могла и дальше его трясти? Он тебе не игрушка, – прорычал Ракета.

Квилл присел перед девочкой на корточки.

– Этот малыш – наш друг. Мы должны забрать его домой. Он не любит драться, не надо его заставлять.

– Я! Есть! Грут! – с каждым словом Грутик делал боксерский выпад.

Один удар пришелся по куртке Квилла, не оставив на ней даже вмятины.

Это было бы мило, если не принимать в расчет то, что он сказал. Ракета нахмурился. Что значит «Я люблю драться»? Это не Грут. Настоящий Грут любил пить воду из родников, странствовать по Вселенной, разговаривать с кустарниками, щекотать детей лозой, спасать жизни, защищать галактики и все в таком духе. Скука смертная, но Груту нравилось.