Сергей Лукьяненко - Очаг [litres]

– Дорога. Очаг, – произнес, вроде бы обращаясь к нам, но глядя при этом куда-то в пустоту, далхар. – Избавление, спасение. Освобождение.

Молодой мартыш осторожно потянул меня за рукав, показывая, что аудиенция окончена.

Путь по ночному городу занял чуть более часа. По дороге мне удалось объяснить нашему провожатому, что мы голодны, и он принес откуда-то целую охапку свежих фруктов, а потом подвел нас к роднику, из которого мы утолили жажду. Когда над нашими головами снова сомкнулся полог джунглей, на небе затеплился рассвет. В лучах восходящего солнца – маленького, яркого, но злого и колкого, будто вбитый в небосвод раскаленный гвоздь, – мы шли протоптанной в густой траве звериной тропой, то и дело перелезая сквозь поваленные поперек пути и увитые ползучими растениями стволы деревьев и огибая затянутые ряской крошечные озерца. К полудню лес начал редеть, в листве стали видны рваные лоскуты неба, а вскоре и среди густого частокола стволов показалось пустое пространство. Лес закончился зарослями папоротников, среди которых, пожалуй, могло спрятаться целое племя мартышей.

– Очаг, – сказал наш провожатый, услужливо раздвигая перед нами стволы растений.

Впереди, примерно в сотне шагов от нас, раскинулся целый комплекс приземистых строений, напоминающих корпуса провинциального санатория самого что ни на есть земного вида. Среди сложенных из кирпича зданий дымила труба и высился опутанный проводами столб – там, вероятно, располагалась автономная электростанция. Нефти в Зеллоне не было никогда, но «высокомолекулярной чумы» этот мир тоже не знал, потому обитатели этого места без малейшего зазрения совести пользовались всеми благами цивилизации, которых они лишили жителей Центрума. И собирались в самом ближайшем будущем лишить Землю.

– Спасибо, малыш, дальше мы сами, – потрепала мартыша по лохматой спине Лора.

Стараясь держаться гущины, мы осторожно двинулись к маячившим впереди постройкам. На всякий случай я достал из кармана и намотал на запястье шнур кистеня. Пытаясь ступать бесшумно, мы тем не менее упустили из виду самое главное. Привыкнув в Центруме к полному отсутствию техники сложнее паровоза, мы совершенно забыли о том, что здесь, в Зеллоне, есть и электричество, и электроника, и вполне современные охранные системы. Стоило нам пересечь некий незримый периметр, как где-то поблизости пронзительно взвыла сирена. Бежать назад было поздно: не сговариваясь, мы ринулись дальше, надеясь найти укрытие среди кирпичных стен, но не успели.

Первый человек в черном и обтягивающем, будто резиновый костюм аквалангиста, комбинезоне возник на нашем пути как будто из воздуха. Раскрутив на ходу кистень, я со всей дури влепил камнем «аквалангисту» в живот, но это не возымело на него ни малейшего действия. Отступив в сторону, он коротким ударом раскрытой ладонью в грудь отправил меня на землю. Примятая трава немного смягчила падение: быстро вскочив на ноги, я с разворота двинул кистенем ему промеж глаз. Такого обращения сухопутный «подводник», похоже, не ожидал: коротко вскрикнув, он повалился навзничь.

Однако в нашу сторону уже бежали с десяток мужиков, похожих на поверженного врага, как близнецы-братья. Растянувшись неширокой цепью, комитет по встрече взял нас в полукольцо и стал стремительно сжимать круг. Перехватив поудобнее кистень, я ринулся в безнадежную атаку на ближайшего ко мне противника. Краем глаза я успел заметить, что следом за мной на прорыв бросилась Лора, однако в следующую секунду мне стало уже не до нее: скользнув в сторону и пропустив скользящий удар по корпусу, мой соперник схватил меня за руку чуть выше локтя. В следующий миг я почувствовал, что взмыл в воздух и через краткий миг очутился на земле, а сверху навалились сразу несколько облаченных в черное фигур, заблокировав даже малейшую возможность двигаться. Рядом вскрикнула от боли Лора.

– Чудьесно, просто прекрасно, Ударник!

В поле моего зрения сначала появились кожаные сапоги с высокой шнуровкой, а потом – довольная физиономия Эйжел, опустившейся на колено, чтобы с широкой улыбкой заглянуть мне в лицо.

– Я ждала тебя, мой мальчьик, – произнесла она со своим фальшивым акцентом и небрежно потрепала меня по щеке. На моих зубах хрустнула земля.

– Я знала, что ты придьешь, и приготовила достойную встрьечу. Спасибо, что избавил менья от ньеобходимости гоньяться за тобой по всему Центруму. Уведьите их!

Повинуясь ее жесту, чьи-то крепкие руки рывком подняли меня с земли и грубо толкнули в спину.

– Пошел! – раздался за спиной неприятный голос.

Наше новое узилище можно было назвать вполне комфортным. Просторное, светлое и теплое помещение площадью, пожалуй, с мою московскую квартиру. В окнах, забранных изящными коваными решетками, просматривается близкий лес. Вдоль крашенных в зеленый цвет стен – деревянные откидные нары, в углу – умывальник с горячей и холодной водой, а рядом, за занавесочкой, металлический унитаз, совсем как в самолете или современных поездах дальнего следования. Даже скатки из тощих матрацев с одеяльцами заботливо сложены в углу. Пахло тут, правда, как в раздевалке провинциального спортзала – прелыми тряпками и кислятиной, но я надеялся со временем принюхаться к этому не слишком приятному амбре. Камеру отделяла от коридора еще одна решетка, набранная из тонких, но прочных металлических прутьев, коридор освещен электрическими лампами, дающими ровный, приятный свет. Когда за нашими спинами громыхнул замок, я обратил внимание, что одни нары откинуты, а поверх них топорщится скомканное шерстяное одеяло, из-под которого торчит край подушки в желтоватой застиранной наволочке. Недолго думая Лора подошла поближе и двумя пальцами приподняла краешек покрывала.

– Эй, Ударник, тут какой-то старик, – сказала она, – и по-моему, мертвый. Эй, дед!

Она слегка пошевелила лежащего, но тот никак не отреагировал на попытку привести его в чувство. Приблизившись, я заглянул ей через плечо. На нарах и вправду лежал древний старик, похожий на египетскую мумию. Глубоко запавшие глаза, дряблая, тонкая, как папиросная бумага, кожа в пигментных пятнах, обтягивающая резко очерченные скулы. Совершенно лысый шишковатый череп, почти прозрачные уши, напоминающие формой обкусанный пряник. Лора ошиблась: старик был определенно жив, тощая грудь его едва заметно вздымалась и опускалась в такт дыханию. Просто этот человек либо глубоко спал, либо и вовсе находился в коме. Последнее предположение лично меня не слишком обрадовало: подобное соседство не сулило ничего, кроме сплошных неприятностей и проблем. Впрочем, в нашем нынешнем положении приятного и без того было немного.