Александр Быченин - Чёрный археолог: Чёрный археолог. По ту сторону тайны. Конец игры (сборник) [litres]

– Олег, ты скоро санузел освободишь?

– Уже. Саныч, ты там надолго не зависай, у Гальки уже завтрак готов.

– А который час?

– Около двенадцати по бортовому.

– Какой тогда, нафиг, завтрак? – удивился Тарасов. – Мы же взрослые люди, давайте называть вещи своими именами.

– Как скажешь, – пожал плечами возникший в дверном проеме Егерь. – Обед готов, пойдемте жрать, пожалуйста.

– О-о-ох! Вы начинайте, я чуть позже… умоюсь сначала.

– Паша, я первый.

– Да вали уже!.. А пиво еще есть, а то это нагрелось?

– Может, тебе просто льда в пакете принести?

– О, спасибо!

Ну вот, совсем хорошо стало! А банкой пусть Петрович поиграется, главное, чтобы куда-нибудь в совсем уж труднодоступное место не загнал…

Вставать с кровати отчаянно не хотелось, и я раз за разом уговаривал себя полежать еще чуточку – и после того, как Тарасов вышел из ванной, и после того, как Денисов снова позвал меня к столу, и даже потом, когда друзья-товарищи покинули мою скромную обитель, сообщив напоследок, что моя порция дожидается меня в холодильнике, и пожелав успехов в борьбе с похмельем. И, надо сказать, боль постепенно отступила, а вместе с тем вернулась ясность мыслей и проснулась память. Поправив на лбу пакет с прохладной водой – встать поменять лед мне тоже было лень, – я невесело ухмыльнулся. Все-таки душевно вчера посидели, хоть и повод был грустный…

С возвращением воспоминаний выяснилась и причина моего сегодняшнего плачевного состояния. Что бы там ни говорил Тарасов насчет культуры пития, сначала я накачивался по всем правилам – под его, между прочим, чутким руководством. Да вот беда – хмель на меня абсолютно не действовал. Нервы плюс добровольно-принудительная тренировка в академии. Им-то с Денисовым хорошо – усосали по ноль пять водочки на брата и на боковую. Причем майор вырубился гораздо позже Олега: первый зря времени не терял и наливал полные стопки, а вот Тарасов растягивал удовольствие. И отключился совершенно незаметно, посреди моей фразы – я-то думал, что он меня внимательно слушает, а он, видите ли, храпеть изволит! Пришлось коротать остаток вечера в компании с Галиной Юрьевной, параллельно вливая в себя поочередно все, что обнаружилось в баре – вдруг сработает?

Вот кто удивил, так это она. Заливать горе водярой она решительно отказалась и удовольствовалась парой бокалов мартини со льдом, так что для нее вчерашнее лечение осталось без последствий. Может, и зря, кстати, но кто их, баб, поймет? Я еще накануне озадачился и попытался вызвать ее на откровенный разговор. И, что самое удивительное, у меня получилось. Выбрав подходящий момент – между бокалом коньяка и порцией джина, если мне не изменяет память – я как бы невзначай поинтересовался:

– Галь, а ты ч-чего такая спокойная?

– В смысле? – прищурилась та, глядя на меня поверх бокала. – Нормальная я, как обычно.

– В том-то и дело – как обычно. Странно, не находишь?

– А, вон ты о чем! – Девушка рассмеялась, потом отставила бокал и серьезно на меня посмотрела: – Я средство от стрессов знаю.

– Че, п-правда?..

– Ага.

– А п-подробней? – не вовремя проснулся во мне профессионал. – Какая-то методика п-психотренинга?

– Да какая там методика! – отмахнулась Галя. – Я просто хорошенько все обдумала и пришла к выводу, что переживать стоит только лишь за себя, да еще за самых близких людей – Олега, например. Или, в крайнем случае, Сан Саныча. Остальные – уж извини – пусть сами о себе заботятся. Хватит, натерпелась.

– А к-как же гуманизм? Все люди – б-братья, все дела?

– Паша, не смеши меня. Когда-то я была идеалисткой, не скрою. Но потом жизнь из меня эту дурь выбила. Так что когда стоит выбор – я или они – то тут не может быть никаких сомнений. Однозначно я. Что как смотришь? Думаешь, я чудовище?

Я помотал головой, едва не расплескав очередную порцию чего-то алкогольного из коньячного бокала – сменой посуды я перестал заморачиваться две или три дегустации назад – и с некоторым трудом сфокусировал взгляд на собеседнице.

– Я тебя… п-понимаю.

– Неужели?

– Ага. Ты сейчас ершишься, п-потому что это такая защитная реакция. Со мной также было. Ч-честно.

– А у тебя-то с чего? Или это связано… – Галя не договорила, но по ее взгляду и короткому движению головы – будто она пыталась заглянуть мне на спину – я все прекрасно понял.

– Д-да.

– Расскажешь?

– Н-не… в д-другой раз. Может быть. Да и зачем тебе?

– Действительно, зачем?.. – слегка надулась Галина.

Все-таки наговаривает она на себя, однозначно. Не такая уж и непробиваемая у нее броня. Нет-нет да и проглянет добрый и отзывчивый человечек. Хоть и немного стервозный, ага. Безразличие у нее наносное, серьезной проверки на прочность не выдержит. Так что дай бог, что не будет ее, серьезной-то.

– Н-не обижайся. Это слишком… личное. И страшное.

– Хорошо, не буду. Давай выпьем тогда, что ли?

Вот на это я не нашел, что возразить, и лихо опрокинул порцию чего-то обжигающего в глотку. Дальше разговор свернул совсем уж не в ту степь – Галя начала выпытывать подробности моих с Примерной Помощницей взаимоотношений, а я к тому времени все-таки набрался достаточно, чтобы язык развязался. Не помню, что я там наболтал, да оно и к лучшему. Хоть не так стыдно.

Переждав самую пакостную стадию похмелья в кровати, я, в конце концов, все-таки добрался до санузла и долго и с удовольствием умывался холодной водой. Подкрепившись остывшим обедом, заварил огромный жбан кофе и вернулся в ванну – отлеживаться и отмокать, бодря разум крепким ароматным напитком. В этот день меня никто не тревожил, так что удалось в кои-то веки расслабиться, пообщаться на отвлеченные темы с Попрыгунчиком (очередной вариант рукотворного конца света с изменением физических констант в локальных объемах Вселенной оказался весьма занятным, он даже кое-какие теоретические выкладки привел) и отоспаться. А что еще для счастья нужно? Разве что чистая совесть. А вот с этим пунктом у меня всегда были проблемы.

Где-то в открытом космосе,

борт фрегата «Великолепный», 13 марта 2542 года, утро

– А ты чего это так рано приперся? – первым делом поинтересовался Тарасов, когда мы с ним пересеклись у ходовой рубки – внеплановые выходные пролетели чуть ли не в один миг, и снова настали будни с бесконечными вахтами. – Еще полчаса до смены.

– А сам чего? – усмехнулся я. – Что-то раньше не замечал за тобой бескорыстной любви к работе.

– От работы кони дохнут, – подтвердил мое мнение майор. – Просто уже невмоготу. Вчера весь день по кораблю слонялся – пить не стал, читать не лезло, в Сеть выхода нет – нас в такие е… то есть дали дальние занесло, что ни до одного ретранслятора не докричаться. Опять же, Жан-Жак сильно ругался, дескать, нашел, куда энергоресурс вбухивать. Пришлось к Эмильену в гости завалиться. Потом к доку Шульцу заглянул.