Андрей Амельянович - В эпицентре войны [litres]

– Согласен, – ответил Айдар и зачем-то добавил: – Завтра утром выходим. Не страшно?

– Страшно, – ни капли не стыдясь, признался Клим. – Это война, как ее можно не бояться?

Командир промолчал.

– Вольные что-нибудь сказали?

– Одна группа обещала подумать. – Айдар отошел от окна. – Барс. Тот самый, что в прошлом году сбежал из плена.

Клим задумался, припоминая. Действительно, тогда после этого события несколько дней шумела вся Зона, а споры в сталкерской Сети не стихали месяцами.

– Видел его, однажды пересекались в лагере Васильева.

– И как он тебе?

– Толковый мужик, в общем-то. Только больно нервный, когда про его приключения с «черепами» кто-нибудь говорить начинает. Не любит он вспоминать этого, сразу в морду бьет.

– Нам не мемуары его нужны, а навыки, – сказал Айдар. – Ты с ним переговори, а? Введи в курс дела, объясни подробно. Будут вопросы – отвечай. Нам сейчас любая пара рук в радость.

– Хорошо, командир. Сделаю.

– Спасибо.

«Анархист» вышел на улицу, прикрыл за собой трухлявую дверь. Вдохнул полной грудью. После душного, пахнущего по́том и куревом помещения свежий воздух, чистый, прохладный и влажный, пьянил. В уголках глаз тут же набухли капельки слез. Клим смахнул их ладонью, дернулся, когда неловким движением зацепил расплывшийся на полщеки синяк. Подул легкий ветер, потрепал волосы, забрался под воротник и коснулся влажной спины. Клим съежился и, спустившись с крыльца, огляделся.

Жизнь в «Чикаго» била ключом.

Вольные сталкеры, осознав всю серьезность ситуации, готовились к нешуточной обороне: таскали к форпостам мешки с песком, наспех возводя пулеметные точки; окна подвалов превратили в бойницы, заложив их кирпичами; прорехи в заборе просто засыпали всяческим хламом, а слишком большие проломы бетонного полотна старательно минировали растяжками; караульные вышки обшили стальными листами, на крышах цехов смастерили снайперские лёжки. Со всех сторон слышались крики, приказы, звонкие удары молотка и заливистое жужжание пил. Работа кипела.

«Гербовцы» помогать сталкерам не спешили, занимаясь своими делами. Трое чистили разобранные автоматы, усевшись на деревянные ящики у входа в палатку. Еще один машинкой Ракова набивал блестящими патронами змеистую ленту пулемета. Где-то в стороне сержанты максимально подробно доносили детали плана личному составу. Мимо прошли патрульные: бойцы, облаченные в тяжелую броню, из-за которой были похожи на роботов. Один из них долго не сводил глаз с Клима, но так ничего и не сказал.

А «анархист», ошеломленный столь резкими переменами в привычном укладе существования внутри Периметра, просто стоял. Стоял и думал: «Чем же все это обернется? Чего ждать?»

Клим закрыл глаза. Страх уже пустил ростки глубоко в груди, и они метастазами проросли в легкие, сковав дыхание; несмело коснулись мозга, высосав из него совершенно все мысли и затопив образовавшуюся пустоту жуткими картинками; добрались до позвоночника, а оттуда – к ледяным кистям рук. «Анархиста» бросало то в жар, то в холод. Ему никак не удавалось сосредоточиться на чем-то одном, в голове царила суматоха.

После разговора с Барсом Клим твердо решил выпить.

В дверь настойчиво и громко постучали.

Стрелка вздрогнула и проснулась. Дернула ногой сонно, будто сбрасывая одеяло, и уставилась осоловелыми глазами на Яна.

Наемник был встревожен. В гнетущей тишине он положил ладонь на ствол автомата и непонимающе смотрел в сторону двери.

Что это было?

Девушка повернулась: Горда уже натянул второй ботинок, ловко шнуровал его, накрепко затягивая узел. Обрывки тревожного сна выветрились из головы сталкера с первым же ударом, остались лишь усталость и плохо скрываемая растерянность. Ученый, разбуженный суматохой, пришел в себя последним: он несмело смотрел на сталкеров, ожидая от них каких-либо действий.

Аномалия пыхнула жаром, в воздухе растекся запах бензина.

Стрелка съежилась, подтянула к себе трофейное оружие, неловко громыхнув прикладом по бетонному полу. Перекинула ремень через плечо и сдвинула пальцем флажок предохранителя.

В дверь заколотили снова. Три громких удара окончательно развеяли все сомнения об ирреальности происходящего, распалив из крохотного уголька тревоги пламя страха в уме каждого, кто находился в комнате. Горда посмотрел на Яна, качнул головой вопросительно. Тот пожал плечами.

– Кто это? – прошептала сталкерша, не сводя с двери глаз.

– Кто угодно, – ответил ей Белов. – Карлик, ящер, ловец, кукловод… Все эти мутанты предпочитают гнездиться в темных и холодных подземельях.

– Не умничай, этолог, – оборвал его наемник, поднимаясь и не сводя прицела с двери. – Ты много видел ловцов, которые стучат в убежище, прежде чем сожрать тех, кто внутри?

– Так открой и проверь, – огрызнулся ученый, все еще помня те обидные слова, которые сказал ему Ян накануне. – Сталкеры ж в Зоне самые умные, а?

– Заткнитесь оба, – угомонил их Горда. – Стволы на предохранитель поставьте. Случайный выстрел – и кого-нибудь точно прибьет рикошетом.

– А что дальше? – спросил Седой, дрожащими руками убирая пистолет. – Стрелять нельзя, наружу тоже нельзя. Сидеть тут, пока эта тварь не уйдет?

– Да замолкни уже – думаю я, – зашипел сталкер.

В дверь заколотили снова, на этот раз гораздо сильнее. Грохот разнесся по комнате, старые петли заскрипели, а баррикада слабо пошатнулась. Лежавший на краю фонарь упал на пол, лязгнул металлом об бетон и укатился в угол – по стенам и потолку заплясали пьяные тени.

Горда встал, поднял фонарь и, выкрутив яркость на полную, пробежался желтым пятном по комнате, выискивая путь к отступлению. Ничего. Лишь глухой оштукатуренный прямоугольник вокруг да могильная плита с гирляндой пыльных ламп над головой. Выход из помещения был только один, но в него сейчас билась неизвестная тварь, своим поведением ломающая все представления о животном мире Зоны. Сталкер опустил фонарь, задумался. Ситуация сложилась патовая.

Между тем удары стали гораздо сильнее и чаще, пока не слились в сплошной, однотонный грохот. Дверь под натиском монстра слабо трещала, петли держались в коробке на последнем издыхании, а баррикада, не устояв, обвалилась наполовину.

Стрелка взвизгнула, когда незамеченная в полумраке тумба рухнула в сантиметрах от ее ног. Белов вжался в самую дальнюю стенку, не зная, к чему готовиться. Держать себя в руках удавалось только Яну. Он снова вздернул автомат и, сбросив предохранитель, упер приклад в плечо. Прицелился, что-то высчитывая в уме, и пустил длинную очередь в дверное полотно, наделав в нем кучу сквозных отверстий. Не сдержавшись, чихнул, когда кислая пороховая гарь защекотала ноздри.