Дмитрий Силлов - Якудза [трилогия]

Старик покачал головой.

– Не только. В твоем случае изучение боевых практик не более чем средство для достижения контроля над совершенным киай, высшим состоянием сознания, которое порой посещает тебя. Не уверен, что этому можно обучить кого-либо, но оно наверняка пригодится тебе в дальнейшей жизни. Как уже не раз пригодилось до этого.

– Помимо всего прочего те, кто меня сюда заманил, еще и денег обещали, – проворчал Виктор. – Лишь бы я разобрался со своим ки-ай и их научил, как достичь того же.

– Я знаю твою историю, – кивнул старик. – Похоже, ты должен был попасть в школу клана Ямагути-гуми, которые никогда не видят дальше своего носа. Но Сагара решили иначе.

– Это те, которые «приходят из пустоты и уходят в пустоту, не оставляя следов»? – изумился Виктор, припоминая слова Александры. – Так они ж вроде не более чем легенда.

– Благодаря этой легенде ты сейчас здесь, – сказал старик. – Видимо, в мире что-то сдвинулось, и те, кто следит за Равновесием, решили, что ты можешь на него повлиять.

Старик ухмыльнулся.

– Хотя в твоем случае есть более легкий путь. У любого человека в жизни всегда есть выбор. Ты можешь ничему не учиться, и думаю, что вскоре ками моего отца само начнет решать свои проблемы, пользуясь твоим телом. А вместе с ними и проблемы клана. Короче говоря, ты словно будешь сидеть в кресле кинотеатра и наблюдать происходящее со стороны. При этом самому тебе ничего не надо будет делать. Ты даже боли не почувствуешь, если с твоим телом что-то случится, – чего не могу обещать, если ты согласишься на обучение. Предупреждаю заранее – это будет очень больно. Про трудности я даже не говорю…

…Вам случалось когда-нибудь принимать решения? Не повседневные типа купить или не купить ребятенку телепузика или шлепнуть или не шлепнуть по мягкому месту излишне громко верещащую супругу? А такие, которые резко и навсегда изменят вашу жизнь в ту или иную сторону? Как у богатыря с камнем и тремя дорогами? Когда воздух вокруг тебя вдруг становится гуще и тяжелее и время слегка притормаживает – тик… так… ожидая твоего решения?

Сейчас перед ним снова было две дороги.

– Когда можно начать обучение? – спросил Виктор.

– Завтра, – сказал старик. – А пока можешь идти.

Виктор учтиво поклонился. И сам не понял, с чего и как это у него вышло. Вроде как не собирался. Да и откуда бы ему знать, учтиво оно получилось или не очень. Однако знал – получилось именно так, как надо.

Не скрывая удовольствия на лице, старик поклонился в ответ.

Внутренне опасаясь вновь почувствовать свои ноги и заорать от боли, Виктор подумал, что было бы очень неплохо, если б старик покинул додзе первым. Несолидно как-то будущему ниндзя с совершенным ки-аем и прочими скрытыми талантами после всего ковылять к… как ее? Седзи? В общем, к двери, на полусогнутых и при этом подвывая от боли.

– Скажите, а как мне вас называть? – поинтересовался Виктор.

Словно что-то почувствовав, старик легко поднялся со своего возвышения и направился к выходу, постукивая посохом по глиняному полу.

– Зови меня сихан 56 56 Сихан (яп. «мастер») – учитель в японских боевых искусствах, по степени мастерства стоящий выше, чем сэнсэй. , – бросил он через плечо.

Он выполз из додзе на коленях и минут десять растирал ступни, восстанавливая кровообращение. А после, прислонившись к фонарному столбу, торчащему у входа, кривился и кусал губы, чтобы не заорать от боли в ногах.

Понемногу последствия часового сидения на пятках стали терпимыми настолько, что Виктор смог подняться и доковылять до сарая на своих двоих.

Внутри сарая возлежал на своих матрасах Колян, уставившись в потолок с выражением оскорбленной невинности на лице. У противоположной стены, частично расчищенной от садово-уборочного инвентаря, лежал еще один свернутый матрас.

Виктор прислонился к косяку, чтобы отдышаться. Путь от додзе до сарая показался ему вечностью.

– Не, ну ты мне скажи, есть на земле справедливость? – промолвил Колян, обращаясь к потолку сарая, заросшему старой паутиной. – Корячишься тут незнамо как кто второй год – и никакой тебе благодарности. Тут же не успел человек появиться – все. На кухню его не запрягать, на уборку территории не подтягивать, дед его к себе в ученики определил. Хоть новую войну за независимость негров развязывай.

– Ты не негр, – сказал Виктор. – Ты святой. На том свете тебе все зачтется. За двухлетнее питание дондонами все грехи отпускаются автоматом.

– Он еще и прикалывается, – вздохнул Колян, вставая со своего лежбища. – Вон твой матрас, располагайся. Можешь еще пару взять у меня для мягкости приземления.

– А ты как же?

– Да ладно, – махнул рукой обиженный на судьбу Колян. – Я себе еще сопру.

Вынув из кармана маленькую баночку, «братан» протянул ее Виктору.

– Это дед передал, пока ты из додзе выползал. Лыжи намажь, а то завтра не встанешь. И в следующий раз пошустрее в себя приходи – я тебя ждать замаялся.

– Подошел бы да помог, сердобольный ты наш, – проворчал Виктор, осторожно опускаясь на свернутый в рулон матрас и стравливая воздух через зубы.

– Дед не велел, – сказал Колян. – Видать, чтоб ты прочувствовал, куда попал. Ну все, удачи тебе, ниндзя. И учти, это только начало.

Колян как в воду глядел.

Ночью Виктор проснулся от того, что кто-то с шумом распахнул седзи.

На фоне занимающейся зари в квадрате дверного проема маячил знакомый силуэт.

– Есть, товарищ майор, – тихо пробурчал Виктор, натягивая ботинки. Колян еще дрых без задних ног. Ну, ему-то можно, у него ками свое, родное, ему без надобности вставать ни свет ни заря.

Силуэт «товарища майора» уже удалялся по направлению к плацу с тренировочными манекенами, на самой середине которого горел костер внушительных размеров.

«Вот и ладушки, – подумал Виктор, со сна ежась от мороза, который с настойчивостью бездомного пса, атакующего авоську, пытался влезть под куртку и цапнуть за живое. – Сейчас сядем у костерка и продолжим тереть за жизнь. Оно с утра самое то. Под шашлычок из сушеных креветок».

Однако костер был разведен не для задушевных бесед. Завтраком пока тоже не пахло.

– Раздевайся, – сказал дед.

– Совсем?!

Ответа не последовало.

Скрепя сердце, Виктор повиновался. Обнаружив неожиданную халяву, мороз с упоением впился ледяной зубастой пастью в теплое мясо.

Рядом с костром лежала стопка серого бельишка, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся неким подобием комбинезона.

– Одевайся, – кивнул на нее старик.

Комбинезон был хоть и шерстяным, но довольно тонким. Не сравнить со свитером и утепленной итальянской курткой. Обуви под серой одежкой не обнаружилось вообще. Что на фоне слоя пушистого снега, выпавшего ночью, поднятию настроения не способствовало в принципе.