Владислав Цепеш - Стальные крылья. Проба небес [СИ, недописано]

Коротко поблагодарив очаровательных жриц Асклепия, я направился к лифту, но ожидая прибытия, ощутил, как меня хватают под руки с обеих сторон.

– Ичика, мы с тобой! – Просительно-безоговорочным («только попробуй отказать!») тоном уведомила Сесилия.

– Мог бы нас подождать! – Недовольно пробурчала Рин, прижимаясь ко мне с противоположной стороны.

Мягко дзынькнув разошлись створки и спустя четыре этажа мы стояли перед нужной палатой.

Дежурная медсестра, сидевшая неподалёку, была решительно против того, чтобы мы тревожили пострадавшую, но тут я уперся рогом и после пяти минут ожесточенных пререканий, мне разрешили заскочить к ней «на секундочку». Но только мне.

Недовольно засопев, девушки согласились подождать в коридоре.

Обещав не задерживаться, я бесшумно отворив дверь, и тихонько проскользнул внутрь. Кондиционированный полумрак одиночной палаты нарушало только легкое сопение девушки, да едва уловимый гул аппаратуры.

Переодетая в больничную пижаму, Хоки безмятежно спала на широкой койке. Густая волна темных волос широко разметалась по подушке, очаровательный рот был чуть-чуть приоткрыт. Телесного цвета пластырь, украшающий её щёку придавал девушке слегка хулиганистый вид, а тонкие пластинки беспроводных датчиков, крепящиеся на висках и шее, выводили параметры её состояния на экраны стоящих рядом приборов.

Убедившись, что всё в порядке, я едва слышным шепотом пожелал ей выздоровления и вышел в коридор.

Изабелла-сан была тут как тут.

Короткий обмен любезностями со светилом академической медицины окончился приглашением в её кабинет, где нам подробно и обстоятельно рассказали, что поводов для беспокойства нет, и через два дня пострадавшую выпишут. На мои подначки о внутренних кровотечениях, разрывах тканей и кровоизлияниях в мозг, та улыбчиво отшучивалась о излишней паранойе, но я не обижался. Лучше перебдеть, чем недобдеть.

После того, как на все интересующие нас вопросы был дан ответ, поступило предложение попить чаю. Мы согласились. И пока мои красавицы наслаждались вкусом и ароматом золотисто-коричневого напитка, а также прилагающимися к нему сладостям, сгорающая от любопытства медичка деликатно поинтересовалось, как так вообще вышло? Пришлось приоткрыть карты, хотя, справедливости ради, стоит заметить, что я изложил лишь ход и результаты конфликта, оставив за кадром первопричины.

Внимательно слушая, а также умело поддакивая в нужных местах, Изабелла-сан с живейшим интересом ознакомилась с недавними событиями, а под конец моего рассказа высказала предположение о том, что за такими как Лаура стоит приглядывать построже.

Да разве я спорю?

Только беда в том, что когда обладателю доспеха «моча в голову ударяет» то он успевает натворить массу всякого, прежде чем удастся его остановить. И то, если удастся.

Далее беседа перешла к повседневным темам, а пока молодые женщины оживленно делились мнениями о каких-то модных брендах чего-то-там, я сосредоточился на угощении. Нервы требовали сладкого.

Под конец чаепития нам разрешили свободно навещать Хоки, начиная с завтрашнего дня, после чего мы (довольные собой и друг другом) расстались. На обратном пути, как раз до выхода из здания, обе красавицы наперебой хвалили гостеприимность и доброту Изабеллы-сан. Но стоило оказаться на улице, как я решил что на сегодня хватит. Чмокнув в щеку каждую из двух, тут же попрощался и улетел к себе (идти было лень).

Обнаружившийся в комнате Шарль был весь из себя расстроенный и огорченный, но мне не хотелось, ни откровений, ни признаний. После всех этих стрессов и волнений, досыта накормленный организм хотел только лечь и затаиться. Что я собственно и проделал, рухнув на кровать и включив спящий режим.

Вот только соседи…

– Тук-тук-тук. – Раздалось весьма некстати.

– Скажи – дома нет!

Но тот все-таки пошел проверить, кому там неймётся.

– Эмм, Ичика-сан. – После короткой паузы отозвался мой сосед. – Это к тебе. Сесилия-сан и Рин-сан.

– Ну запускай, чего уж там. – Согласился я, понимая, что проще выслушать и спровадить, чем препираться весь вечер.

Вошедшие гостьи, коротко поприветствовав Шарля, энергично приблизились, после чего уселись на кровать, по обе стороны от меня. Проявлять инициативу не хотелось, но пауза откровенно затягивалась.

– И? – Разлепив правый глаз, нехотя уточнил я.

– Ичика, а не рановато ты спать завалился? – Уточнила Рин, демонстрируя просто бездну дедукции и понимания.

– Ну что ты, солнышко. – Отвечаю как можно серьезнее. – Это мы с Шарлем в мавзолей играем. Он косплеит охранника – я, главный экспонат. Только вот в образ чучела вождя никак не даётся – туристы мешают.

Озадаченные широтой моей фантазии, обе барышни умолкли. Ощущая спиной необоримую притягательность матраса, я вновь начинаю проваливаться в сон, как снова прилетело:

– Тук-тук. Тук.

– Да матерь вашу! – Сатанея, восклицаю на всю комнату. – Дадут мне обрести покой или нет!?

Рывком поднявшись на ноги (Сидящая по правую руку Олькотт едва успела отскочить), тут же пересекаю комнату, направляясь к входу. Сцапав ручку, резко распахиваю дверь, но вместо жесткой отповеди, почти сорвавшейся с языка, озадаченно умолкаю.

Увиденное располагало.

В фривольных домашних одеждах, когда короткие шортики оголяют ноги на всю длину, а тонкая маечка лишь подчеркивает формы, ко мне пришел… класс. Полным составом (за исключением Бодевиг, разве что). И вся эта толпа народу, густой пробкой заполнившая коридор, была решительно настроена получить желаемое. Осталось узнать, что именно.

Шаг за порог, и живая стена почтительно отдаляется назад, но лишь для того, чтобы в следующую секунду приблизиться вплотную.

– Чем обязан, красавицы? – С благожелательным спокойствием, уточняю я.

Очаровательно краснея под прямым взглядом, смутившиеся не к месту юные прелестницы упорно не хотели формулировать мысль. Видимо коллективный разум запутался во взаимоисключающих хотелках и завис.

– Я жду.

Сквозь массу мнущихся девиц протолкался парламентёр.

Ростом примерно с Хоки, но волосы выкрашены в темно-фиолетовый, на носу очки (без диоптрий, чисто для солидности) и все это дополнено прекрасной, хотя и малость полноватой фигурой, в достаточно откровенной футболке (горошинки сосков провоцирующе оттягивали тонкую ткань, а тонкий материал хорошо обрисовывал формы).

Хасегава Аюми собственной персоной.

Эта-то за словом в карман не полезет, притом, что из всех моих подопечных, с ней бы я стал откровенничать в последнюю очередь. Нет, между нами не было ни вражды, ни неприязни, скажу более того, с её стороны мне недвусмысленно дали понять, что в наш с девчонками коллектив она готова влиться хоть сейчас. Проблема крылась в её профессиональном увлечении – Аюми-тян была вторым помощником редактора студенческой газеты первого курса, а также с удовольствием занималась журналистскими расследованиями. Среди скандалов, слухов и интриг она была как рыба в воде.