Владислав Цепеш - Стальные крылья. Проба небес [СИ, недописано]

Ввиду благодушной сытости я не успел насторожиться форме подачи.

– Разумеется, любовь моя.

– А что удалось выторговать в качестве отступных? Ведь ты же сам сказал, что получил компенсацию за уступки, не так ли?

Светящиеся любопытством глаза Хоки, мгновенно сфокусировались на мне.

– Ммм. Ещё рано об этом говорить, да и не готово там ничего… пусть будет сюрприз!

Но тут у темноволосой красавицы кончилось терпение.

– Мало того, что он нас выселяет, так еще и секретничать начал. А ну живо признавайся!

Залюбовавшись сердито-милым выражением её лица, я едва не упустил нить рассуждений.

– Нет! – Опомнился я. – Сказано же тебе – жди!

– Ах так! – Воскликнула бравая мечница, после чего, подавшись вперёд, запрыгнула на меня с ногами.

От подобной резвости я несколько опешил, отчего приземление спиной на кровать вышло несколько скомканным (хуже бы было, сиди я в кресле).

Придавив меня к кровати массой и тем самым, не давая мне встать (как ей мнилось), сидящая на моём животе девушка выдвинула ультиматум.

– Последний раз говорю, признавайся по-хорошему! – Грозным голосом потребовала она, тыча пальчиком мне в грудь. Её глаза лучились предвкушением.

Я, как гордый и независимый мужчина (и нефиг тут!), выразил деятельное несогласие.

Язык показал, проще говоря.

Отчего в следующую секунду, эта злыдня бросилась меня щекотать, зараза, блин, неугомонная.

Истерически хохоча (не люблю щекотку), кое-как поймал её руки, но тут к веселью внезапно присоединилась Сесилия, и мне стало совсем хорошо.

Уступая в силе и скорости, они компенсировали ловкостью и слаженностью. А тонкие, хрупкие с виду пальчики оказались на поверку донельзя цепкими. Стоило мне подмять одну, как вторая оказывалась сзади или сбоку, вызывая во мне приступы непрошенного смеха, а пока я отвлекался на помеху, первая высвобождалась и все по новой.

Проявляя недюжинный энтузиазм, они заставили меня изрядно попотеть и дело не только в физической нагрузке. Сразу же скинув тонкие халатики, скрывающие лишь бельё, они одним своим видом мешали сосредоточиться. Про ощупь даже не говорю.

Одним словом – веселье било ключом.

Спустя четверть часа энергичных усилий (больше напоминающих прелюдию), мне все же удалось справиться с задачей, подмяв под себя одну и одновременно сжимая в кольце рук другую.

Повырывавшись для вида, подуставшие красавицы милостиво согласились на ничью, будто и не было очевидной разницы.

Так мы и помирились. И, улегшись рядышком, стали переводить дух.

Оставшиеся в одних трусиках (прочее пало в борьбе), девушки, не стесняясь, прижимались ко мне, мешая спокойно остыть. Да что там, они прямо таки напрашивались!

Но обозревая учинённый хаос, я был настроен в ином ключе. Сначала – порядок, потом развлечения.

Разгромленная комната безмолвно вопияла, напоминая результат набега дикарей.

Всего ничего понадобилась нам, чтобы превратить уютное жилище в форменный бедлам: Перевёрнутый столик, кособоко лежащий среди опрокинутых стульев, чем-то напоминал результат кораблекрушения, когда неумолимые волны толкают парусник на мель, дабы превратить гордый корабль в бесполезные деревяшки, а темно синие халаты лишь усиливали сходство. Валяющееся тут же постельное белье, средь которого айсбергами высились глыбы подушек (изумительный метательный снаряд), было усеяно остатками содержимого тарелок, раскатившихся по комнате.

А как финальный аккорд – в эпицентре безумия, напоминая сбитых крачек, распластались два светлых лифа, сорванные в запале «битвы».

Единственным положительным моментом было то, что небьющаяся посуда позволила избежать режущего крошева осколков, легко превращающего простую уборку в форменное кровопролитие.

Засучив рукава, принимаюсь за мебель, но тут нам помешали.

«Бам-бам-бам» – Долбануло в дверь. Резкий звук, мигом разнесшийся по всей комнате, приковал к себе все внимание. И судя по бесскомпромисности воззвания, это могла быть лишь одна персона…

«Блин, как не вовремя!»

Сказав им прибираться потихоньку (но прежде одеться), наспех привожу себя в приемлемый вид, после чего устремляюсь в коридор. Как и ожидалось, нашу шумную возню удостоила внимания комендант общежития. Чей насыщенно черный костюм, вкупе с белой блузой, был легко узнаваем всеми учащимися академии.

И судя по мрачным складкам, залегшим в уголках её губ, да суровому прищуру глаз – щас нам шороху наведут.

– Как это понимать, Ичика? – Уперев руки-в-боки, требовательно рыкнула Чифую. – Вам что, заняться нечем? Пошалить захотелось?! Так я живо это исправлю!!

Во всяком случае – попытается.

Тем временем, притихший коридор жадно внимал чужому скандалу сквозь тонкие щели приоткрытых дверей. Сверкая любопытными глазами, публика жаждала зрелищ. И зная, чем обычно заканчиваются наши с сестрой дискуссии – зрители уже предвкушали (шайбу! шайбу!). Но сегодня их ждал облом – я всё взял на себя. Безотговорочно признал очевидное, тем самым не давая повода для спора. Чего, сказать честно, ранее еще не было (поспорить – это святое). Правда, даже у моего смирения были пределы. Реши Чифую расщедриться на воспитательные меры для моих врединок – тут бы мигом заполыхало, но пока я просто стоял и ждал. А Чифую-нее, наморщив очаровательный лоб, напряженно над чем-то размышляла, уставившись куда-то поверх моего плеча.

Миновала молчаливая минута.

В густой тишине затаившегося коридора, приблизившись на расстояние руки, она скептически обронила:

– Обычно ты менее сдержан (ну да, как правило: она мне слово – я ей два). Можно сказать, я удивлена.

– Не сегодня… знаешь ли.

– С чего это вдруг? – Внезапно прищурившись, с тенью улыбки на лице, спросила она.

– Предыдущей собеседницы хватило. С избытком. – Дёрнув щекой, вспомнил я. – На тебя ничего не осталось. Оттого маленькая просьба – решай пошустрее.

«Прикинем. Выгнать или оштрафовать, тут не подходит. Значит, остаётся труд на „благо общества“. Какой напрашивается вывод? Это уже десятый раз, проще говоря – юбилей. Но отмечать его или нет, вот, в чем вопрос!» – Но поток размышлений о неисправимой вредности моей натуры оборвался, когда изящная ладошка собеседницы коснулась груди.

И прозвучал «вердикт».

– Отложим назавтра, а сейчас советую пойти выспаться. Тебе рано вставать. – Улыбаясь лишь одними глазами, бросила сестра. После чего развернулась и бодро прорысила к себе, оставляя меня размышлять.

«Что день грядущий нам готовит?» – глядя вслед удаляющейся родственнице, недоумевал я, но публике надоела созерцательная позиция и зрители сдвинулись с мест.

Все одногруппницы, что приобщались к нашему диалогу, резво высыпали в коридор.