Владислав Морозов - Охотник на вундерваффе

– Наши все живы? – спросила Татьяна.

– Увы, нет. Ваньку Глухоманюка осколком. Наповал.

У Татьяны на глазах появились слезы. Чисто автоматически. Чтобы отвлечь ее, я передал распоряжения Никитина насчет срочного донесения командарму. Она, как и положено военному человеку, немедленно утерла сопли и полезла обратно в кузов «Студера», к рации.

А из кабины «Студера» в облаке табачного дыма появился Сигизмундыч. Я уже заметил, что перекуры у него обычно бывают в моменты, когда другие вокруг воюют.

– Наше вам, – приветствовал я его и сразу же спросил: – «Бантик» в порядке?

– Да фиг ли ему сделается. Нас при обстреле и близко не зацепило. А ты с какой целью интересуешься?

– Приказ капитана. Выводи агрегат. Поедем на подбитые танки смотреть.

– Да мне вшистко едно, хоть на танки, хоть на курвенок, в бане через щелочку…

Веселый он все-таки дяденька, хотя, надо признать, полонизмы из него все-таки вылетали нечасто.

Через минуту он уже подогнал задним ходом вертлявый «Бантам» с брезентовой крышей, ездить на котором в русский мороз могли только явные и конченые экстремалы. Я сел рядом с водителем, положив автомат на колени, Зырин забрался на заднее сиденье и мы поехали, оставив Татьяну в одиночестве со «Студером». Хотя это не играло особой роли, поскольку любой из нашей группы умел водить и автомобиль, и танк.

Когда мы выезжали на дорогу, в вышине послышался гул авиационных моторов. Зимнее небо над нами было не то чтобы ясным, но действий авиации погода вроде не исключала. Впрочем, гудело где-то на северо-востоке, с нашей стороны фронта. И звук этот приближался. Сигизмундыч остановился и прислушался.

– Это наши, – заявил он авторитетно.

В художественных фильмах из будущих времен вслед за этой репликой обычно появлялся «мессершмитт» или «лаптежник», который салютовал по машине из всех стволов и убивал говорившего подобные глупости «знатока».

Но Сигизмундыч не ошибся. Действительно, через пару минут над нами на малой высоте проскочили три остроносых аппарата, на голубых крыльях которых снизу четко просматривались красные звезды. Истребители (по-моему, это были «Яки») сделали широкий круг над хутором и ушли на запад. А потом, несколько минут спустя, правее хутора пролетели три тройки горбатых штурмовиков, но «Илы» прошли стороной, сразу же потянули вслед за истребителями. Похоже, их уже предупредили, что здесь у нас все нормально.

Сигизмундыч завел мотор, и через несколько минут наш «Бантик» уже лавировал среди свежих воронок, на том самом месте, по которому считаные минуты назад стреляли «катюши».

Большинство стихийно возникших источников огня уже погасло, хотя некоторые танки (теперь совсем не страшные и похожие на уродливые железные ящики) продолжали гореть, испуская в небо остро воняющий костром, железом и горелым топливом дым. Возле этих костров уже стояли или рассеянно бродили с видом праздных зевак бойцы из «пехотного прикрытия».

– Осторожно! – орал командовавший ими лейтенант. – Если в каком-нибудь из них снаряды от жара стебанут, может и нас зацепить!

Хотя это была уже излишняя предосторожность. По-моему, все, что здесь могло взорваться, уже давно взорвалось, что подтверждали сорванные с неких «панцеров» башни..

– Стой, – сказал я Сигизмундычу. Вылез из джипа, перекинул ремень «ППШ» через плечо и, стоя на черно-сером снегу посреди этого рукотворного пожарища, понял, что Никитин был абсолютно прав, да и я, похоже, не ошибся в своих предварительных оценках, хотя в бинокль много и не увидишь.

Танки действительно были ну очень интересные. То есть «Т-IV» и «T-III» были вполне себе заурядными, но вот кроме них…

Короче говоря, здесь были два VK 4501(Р), они же «Тигры» «Порше», с 88-мм пушками. На привычные «Тигры» они походили мало. Внешне «Тигр» «Порше» – это скорее самоходка «Фердинанд», только с обычной поворотной башней и двигателем в корме, а не в средней части бронекорпуса. Интересно, откуда это их сюда занесло? Прямо с полигона? Хотя вряд ли, их вместе с обычным «Тигром» еще весной 1942-го испытывали и просто «Тигры» уже успели засветить в реальных операциях, например, на том самом Волховском фронте, куда мы ездили еще до иранской командировки.

Вроде всегда было принято считать, что их сделали всего-то 90 штук и все их шасси последовательно переделали, сначала в САУ «Фердинанд», а потом в «Элефант». Ну и еще будто бы был один прототип в виде обычного танка, который служил командирской машиной при тех же «Фердинандах». Что же, выходит, тех шасси не 90, а чуть больше, как минимум 92–93? Интересные дела творятся под луной…

Один VK 4501(Р) сгорел полностью, и его почерневшая башня сползла с погона, зарывшись в снег дульным тормозом основательного орудия. Второй однотипный танк не загорелся, но в него попала пара эрэсов, капитально изуродовавших левую гусеницу – разбитые траки лежали, что называется, россыпью, а одна из тележек подвески вместе с катками валялась аж метрах в четырех позади него.

А еще два танка были вообще загадочными. Ей-богу, это же VK 3002 (DB) от «Даймлер-Бенц» с их наклонными бронелистами корпуса! Первая попытка немецких конструкторов скопировать «Т-34». Относительно небольшие танки с шахматной подвеской и длинными 75-мм орудиями. Однако поскольку Гитлер в конечном итоге предпочел продукт конкурирующей фирмы «MAN», более известный нам как «Пантера», историки будущих времен полагали, что существовал один-единственный прототип этого даймлер-бенцевского танка, который к этому времени должны были сдать в металлолом.

И вот на тебе – здесь я увидел аж целых два таких танка, отличающихся друг от друга мелкими деталями. Один сгоревший, другой с широкой пробоиной в борту и слегка не целиком – ему снесло пушку вместе с маской. По-моему, историки будущего чего-то все-таки упустили или не учли…

Единственный немецкий бронетранспортер (по-моему, это был обычный средний «Sdkfz 251») просто разобрало на запчасти. Частично сохранившийся гусеничный движитель с частями рамы лежал в стороне от разбитого по швам бронекорпуса. Передний мост бронемашины с двумя колесами (покрышки сгорели начисто) откинуло далеко в сторону. Можно было только посочувствовать тем, кто в этом БТРе ехал, поскольку на черном снегу там и сям лежали обрубки и ошметки тел (шедшего позади меня Зырина откровенно замутило, а я, кажется, рассмотрел среди них оторванную по колено ногу в ботинке и изрядно зажарившийся человеческий торс с руками и головой – все, что должно было находиться ниже груди, отсутствовало начисто), обгорелое оружие, немецкие каски, металлические противогазные коробки, котелки, саперные лопаты и еще бог знает что…

Вообще в живых из немцев практически никого не осталось. Нет, то есть трупы, горелые и не очень, в черной танкистской форме с розовыми кантами на погонах и петлицах кое-где все-таки валялись, но вот так, чтобы взять кого-то в плен, – увы… Я глянул на топавшего следом за мной Зырина – его лицо было цвета грязного снега. Похоже, видеть столько покойников сразу, да и к тому же не целиком, ему прежде не доводилось…