Владислав Морозов - Охотник на вундерваффе

– Я вас знаю? – спросил я все тем же придушенным голосом.

– А сам-то как думаешь? – сказала вместо ответа неизвестная.

А чего тут думать? Как говорит народная пословица, дергать надо. Только некуда, да и смысла нет. Хоть беги, хоть зови на помощь, хоть стреляй – чувствовалось, что толку не будет…

Я сделал пару шагов в ее сторону и, подойдя почти вплотную и приглядевшись (глаза как раз вполне привыкли к темноте), понял, что кого-то она мне здорово напоминает. Пару минут я лихорадочного соображал и… Твою ж мать… На лицо это была, несомненно, она. Та самая, кого я условно именовал Блондинкой. Личность женского пола, непонятно зачем возникавшая в пределах моей видимости уже очень давно. Называется – дождался. Пришла беда – отворяй ворота…

– Так, – сказал я. – Очень приятно. Наконец-то вы заговорили. Может, еще чего умного скажете или, может, прямо сейчас заберете на хрен отсюда? А то я уже несколько утомился в этом затяжном турпоходе по маршруту Москва – Берлин со всеми промежуточными остановками…

– Что узнал – хорошо, – сказала не так уж и незнакомая мне незнакомка. – А вот насчет остального все не так просто. Ну, а раз ты, а теперь еще и я здесь, ты уже должен был понять, что все это неспроста…

Интересное кино, я с ней разговаривал на «вы», а наглая бабенка с самого начала мне тыкала. Своеобразно. Хотя бывают такие бабы, которые с места в карьер, в любой ситуации сразу начинают разговаривать на повышенных тонах, с командирским металлом в голосе. На паре таких вот конченых стерв женаты по залету мои друзья-приятели из будущих времен. И из опыта общения с ними я уяснил, что женщины подобного типа не меняют манеры общения, даже если их, к примеру, пустить по матери в пеший поход с эротическим уклоном или дать по морде (последнее утверждение спорно, поскольку лично не проверялось – по-моему, бить женщин – это все-таки последнее дело). Особенно много таких, например, среди училок и мелких начальниц с профессионально и непоправимо деформировавшейся личностью. Неужто и эта из таких? Тогда я точно с ней наплачусь, если она, конечно, меня первая не замочит…

– За три с лишним года в этой дробилке и не такое поймешь. Честно говоря, уже заколебался понимать. Время идет, а я тут черт-те чем занимаюсь. Знать бы, во имя чего…

– Считай, что узнал…

– Да ну? – искренне удивился я. – И что же я такого узнал, интересно знать, кроме вашей, такой родной физиономии? А с самого начала, в том гребаном 1941-м, нельзя было все объяснить?!

– Слушай, я все понимаю, но времени у нас действительно мало. Давай все объяснения потом, а? Мы с тобой чуть позже подробно и обо всем поговорим. Обещаю. А сейчас слушай и запоминай.

– Я весь внимание.

– О том, что на этом участке ожидается сильная контратака с немецкой стороны, ты, я так понимаю, в курсе?

– Да. Ровно настолько, насколько мне по чину положено.

– Тогда слушай и запоминай. Атака начнется завтра, то есть практически уже сегодня, в 17.00 по берлинскому времени. Главная ударная сила – несколько «Королевских Тигров» и «Пантер», два прототипа «Мауса» плюс разные прочие танки и самоходки поменьше. Общее направление – на северо-восток, в сторону Вурстдорфа. Немедленно доложи об этом своему начальству, и пусть ищут способы противодействия.

– И только-то? Может, что-нибудь еще?

– Разумеется. Надо, чтобы ты был непосредственно там, на месте, или во время отражения атаки, или тогда, когда ваши танки пойдут в контратаку…

Ага, значит, наши для нее «ваши». Как интересно…

– А они пойдут? – уточнил я.

– Вероятность такого развития событий – свыше восьмидесяти процентов…

Тоже интересный нюанс – они это на каком-нибудь суперкомпе посчитали или исключительно на глазок, в столбик на клочке бумажки?

– Допустим, – согласился я. – И что мне там конкретно делать? Что украсть, кого спасать или, наоборот, убивать?

– Да убивай хоть всех подряд. Топором руби или огнеметом жги. Но не забывай, что нас интересует только вот этот тип.

– Кого это «нас»? – опять уточнил я.

– Неважно кого, про это потом, – отмахнулась от моего вопроса дамочка и сказала: – Смотри сюда.

Произошедшее дальше как-то плохо укладывалось у меня в голове. С одной стороны, Блондинка вроде бы достала из внутреннего кармана шинели всего-навсего обычную черно-белую фотографию. Но при этом у меня было ощущение, что нужное изображение транслировалось мне как будто прямо в мозги. Причем цветное и вроде бы даже объемное и в движении. А увидел я некоего неприятного вида мужичонку маленького роста и неопределенного возраста, которому можно было запросто дать и сорок, и шестьдесят лет. У мужичонки были бегающие глаза мелкой гниды, ухоженная шевелюра с проседью, довольно пышные усы и манера гордо задирать подбородок, словно он все время пялился сам на себя в зеркало.

– Ну и кто это? – спросил я, когда изображение в моей голове погасло (после этого я пережил короткий приступ сильной головной боли) и Блондинка убрала фото обратно в карман.

– Все подробности потом. Для тебя важно, что он тоже вроде тебя. Только он попал сюда абсолютно добровольно и на другую сторону. В этом смысле он тоже действовал осознанно. И все эти годы он как мог подыгрывал Гитлеру и его банде. Потом я тебе объясню, как именно и зачем. Важнее другое. Завтра во время атаки он обязательно будет в числе атакующих, скорее всего, в экипаже одного из «Маусов» или в какой-то из немецких командирских машин.

– И как прикажете мне его искать? Я же застебусь все подряд танки подбивать и обыскивать…

– Конечно, нет. После того как ты посмотрел то, что я тебе показала, ты будешь чувствовать и отслеживать его присутствие на расстоянии до пяти километров. С большой точностью, и живого и мертвого…

– Что значит «отслеживать»? Как именно?

– Элементарно, на плане местности, который уже у тебя в голове…

Ничего себе, за считаные минуты превратили меня в Терминатора. Может, и инфракрасное зрение успели воткнуть?

– Ладно, допустим. И что мне прикажете с ним делать?

– Или обездвижить и связать, или, если не будет другого выхода, убить прямо на месте. Потом подождать, пока окончательно стемнеет. Пленного или его труп иметь при себе. Дальше ты услышишь мой голос.

– Где?

– Там же. В голове. Да это и неважно, где и как, только ты его точно услышишь. И дальше будешь делать то, что я скажу, буквально следуя моим указаниям. Понял меня?

– Честно говоря, не до конца, но я попробую.

– Хорошо. Вот и молодец. А если сделаешь все, как надо, у нас с тобой будет время поговорить обо всем. Вот тогда я отвечу на любые твои вопросы. Так что до завтра…

– Подождите, – попросил я. – А если я все-таки не сделаю, как надо? Мало ли чего бывает на войне-то? Ведь что-то может и не срастись, как у того же Наполеона при Ватерлоо…