Дмитрий Силлов - Закон торговца

– Ну да, тебе ж я тоже должен, – поморщился ученый. – Ладно, забирай, что просил. Кречетов слово держит.

Харон открыл шкаф и достал оттуда невзрачный с виду белый бублик.

– Я ничего особенного не сделал, доведя тебя до Института, – проговорил главарь «монументовцев». – Поэтому я готов заплатить.

– Не откажусь, – ухмыльнулся ученый. И назвал цену. Думаю, за такие деньги можно было бы купить роскошный особняк где-нибудь там, где тепло и вообще рай триста шестьдесят дней в году. Конечно, арт, который приглянулся Харону, был недешев, но Кречетов явно заломил цену раз в пять больше реальной стоимости артефакта.

– Договорились, – равнодушно сказал Харон. – Дашь доступ к компьютеру с интернетом, назовешь счет, деньги будут переведены в течение часа.

– А… позволь спросить, зачем тебе этот арт с, мягко говоря, специфическими свойствами? – поинтересовался Кречетов.

– Нужно долг отдать, – бесстрастно проговорил предводитель фанатиков «Монумента».

– Помешались все с этими долгами, – вздохнул ученый. – Ну ладно, пошли, что ли.

…В глубине зала, на невысоком постаменте из странного зеленоватого металла, стоял автоклав, к которому были подведены множество проводов, кабелей и непрозрачных трубок. Само собой, стеклянный гроб окружало множество приборов, о назначении которых я мог только догадываться. Внутри автоклава лежала уже знакомая мне кукла в рост человека без лица и намеков на пальцы. Биологическая заготовка, неприятно скользкая с виду, опутанная трубками с иглами на конце, воткнутыми туда, где у обычного человека должны находиться вены.

– Прошлый раз другая лаборатория была, – заметил я. – Ну, та, где ты меня потом продал.

– Кто старое помянет, тому глаз вон, – махнул рукой Кречетов. – Не переживай, на этот раз продавать тебя не буду. Себе дороже получается. Как-то не хочется, чтобы ты потом разобиделся и исполнил заказ, который взял недавно сам знаешь у кого. Да-да, у меня свои источники информации. Захаров не успеет ветры пустить, а я уже в курсе, что у него несварение желудка. Что же насчет лаборатории… Та, где мы были в прошлый раз, экспериментальная, со сложной системой безопасности, считай, самая первая в институте такого рода. А то, что ты видишь, является продвинутым вариантом биореконструктора, и, похоже, окончательным…

– То есть Данилу ты оживлял в какой-то экспериментальной хрени, не доведенной до ума? – уточнил я.

– В этом институте всё доведено до ума! – весьма натурально оскорбился Кречетов. – И знаешь, давай просто закончим с этим делом и вернемся к дегустации, если ты не против. Ну что, кого оживляем на этот раз? Как ты видишь, заготовка у меня снова только одна, и следующая предвидится нескоро. Да и платить тебе за следующую нечем. Так что выбирай.

Я невольно сжал кулаки. Дежавю. Снова мне предстоит непростое решение, как и в прошлый раз.

Итак, кто?

Нелегкий выбор…

Может, настала пора вернуть к жизни Рудика? Веселого, безбашенного, вредного спира. Мутанта, за время наших скитаний по Зонам ставшего мне настоящим другом, и не раз спасавшего мою жизнь. В том числе и после своей смерти.

Или пусть наконец вернется к своей семье Виктор Савельев? Убийца, воспитанный японскими якудза и посланный в Зону для того, чтобы меня ликвидировать. Много с той поры воды утекло. И крови. Которую не раз проливал киллер по кличке Японец для того, чтобы защитить меня от неминуемой гибели.

А может…

Я даже зажмурился, осознав наконец мысль, которая не давала мне покоя всё последнее время, с той минуты, как я засы́пал землей могилу Рут. «На память ты прядь ее волос отрезал, как же! – заворошилась в голове ехидная мыслишка. – Да ты только и думал о том, чтобы оказаться возле этого автоклава и положить в его приемник волосы той девушки, что с легкостью отдала за тебя жизнь! И с которой – чего уж скрывать-то от самого себя – тебе было действительно хорошо. Ну, чего же ты стоишь? Сделай всего два шага и будь наконец счастлив! Не в мечтах, а по-настоящему!»

– Ну ты чего, давай, – негромко подбодрил меня Фыф, стоящий сзади. – Она ж правда красивая. И хорошая. Тебя любит…

Шам пьяно шмыгнул носом. Понятно. Опять влез ко мне в голову, сволочь пятиглазая.

– Сам ты сволочь, – вздохнул Фыф. – Она ради тебя жизнью пожертвовала, а он тут еще стоит, сопли жует. Давай, не тормози! Остальные подождут.

И тут у меня как с сердца камень свалился.

– Ты прав, – сказал я. – Остальные подождут.

И пошел к металлическому лотку-приемнику, который уже выдвинулся из изголовья автоклава.

– Ты это чего там делаешь? – подозрительно поинтересовался Кречетов, когда я достал из внутреннего кармана бесценный генетический материал. – Надеюсь, не то, что я думаю?

– Понятия не имею, что ты там себе думаешь, – сказал я, кладя материал в приемник. – Я ж не Фыф, мысли читать не умею. Давай ты просто рассчитаешься с долгом, и на этом закончим.

– Ну, давай закончим, – недовольно поджал губы ученый. И нажал несколько кнопок на карманном пульте.

Я уже знал что там сейчас будет происходить, в этом автоклаве. Неприятное зрелище, когда из студня, напоминающего формой тело человека, начинают с еле слышным хрустом вылезать пальцы, а гладкая голова, похожая на яйцо, начинает деформироваться, словно ее мнут и ломают невидимые пальцы. Поэтому я отвернулся, подошел к стальному табурету, стоявшему неподалеку, и сел на него, поставив локти на колени и обхватив руками голову.

Сейчас мне очень хотелось продавить ее пальцами, добраться до мозга и отрубить те его участки, которые генерят единственную мысль: «Ну ты и дурак, Снайпер! Ну ты и дурак…» А может, это Фыф мне ее туда подкачивал, с него станется. И даже если и так, прав он, наверно. Всё-таки в жизни нужно прежде всего о себе думать и лишь потом о других. Правда, почему-то это у меня не всегда получается.

Так прошло несколько минут. Наконец в автоклаве что-то тренькнуло, и я поднял голову.

Это было красиво, хоть картину рисуй на тему техногенного будущего. Я смотрел, как морщится Кречетов, словно от горькой таблетки, и как медленно, величаво поднимается кверху крышка стеклянного гроба, из которого, судорожно цепляясь всё еще скользкими пальцами за край автоклава, пытается выбраться тот, кого я оживил вместо тех, кому суждено подождать. Просто потому, что у него уже есть и жена, и ребенок. Семья, которая нуждается в его помощи. А моя семья, которой еще нет, – подождет. И Рудик меня поймет, надеюсь. Если я, конечно, еще когда-нибудь смогу вернуться сюда для того, чтобы оживить его и свою Рут…

Я поднялся и подошел к Кречетову.

– Отправишь его туда, куда обещал? Так, чтобы он успел спасти своих. С запасом времени.

– Отправлю, – буркнул ученый. – Если он до этого меня не пришьет.