Егор Чекрыгин - Возвращение в Тооредаан [линеаризовано]

А к Риишу я всё-таки сходил. Не, не то чтобы я и правда во все эти дела верю. Но просто интересно. Да и для поддержания легенды полезно. Местные, как я понял, ко всяким гаданиям очень серьёзно относятся, так что и мне не помешает… Изобразить.

Риишь меня не разочаровал. Не в том смысле, что чего-то там такого угадал или предсказал. Предсказания его, как и следовало ожидать, были весьма туманны, двусмысленны и невнятны. Зато — артистизм! Все эти жертвоприношения и кропление магического круга кровью сурка… Таинственный шёпот и необычайно одухотворённое лицо приятеля, которого я до сей поры, в общем-то, считал простаком и человеком недалёкого ума. Это вам не наши мошенники-экстрасенсы! Этот был совершенно искренен в своих заблуждениях. Настолько искренен, что я и сам почти поверил, что это вовсе даже и не заблуждения. И даже начал всерьёз задумываться о том, что может и правда, «то, что ищешь, спрятано на юге, но найдёшь ты это на западе, когда запад сам придёт к тебе…» Бред, конечно, полный, но чем чёрт не шутит? Может, и есть во всей этой мистике хотя бы толика смысла. Хотя бы в Этом мире. Впрочем, пустое это всё.

И вот, по прошествии трёх недель мы наконец пришли в большой город. Киимр, как назвал его Мыш. Так и сказал: «Сейчас будет город Киимр. И там наши пути разойдутся. Нам на восток, через горы идти, а тебе — прямо на юг, в Мооскаа. Но коли хочешь, давай дальше с нами. Вояка ты хороший, и охранник из тебя дельный. Коли так дело пойдёт, я тебя скоро самого старшим над дозором поставлю. Жалованье — чуть ли не вдвое больше. И в случае чего, полуторная доля в добыче. Опять же, у тебя два коня, и свободный капиталец имеется. Подскажем, какой товар прикупить, расторгуешься, с хорошим барышом останешься. Через год назад пойдём, тогда и на учёбу свою отправишься. Год пропустишь, зато денег заработаешь. А то ведь Мооскаа — город дорогой. И не то что у вас в деревне, за всё платить надо. За учёбу плати, за койку плати. За стакан воды — и то плати. А искушений кругом много, мооскаавцы — народец хитрый и коварный, умеют денежку из приезжего вытянуть. Того, что у тебя сейчас есть, надолго не хватит. А с пустым-то брюхом, какой из тебя студент?»

Я поблагодарил Мыша за заботу, но, естественно, от его предложения вежливо отказался. Настаивать Мыш не стал, и по приходу в Киимр произвёл со мной окончательный расчёт. Денежек, прямо скажем, у меня в карманах заметно прибавилось, включая долю за реализацию захваченного у бандюков барахла. Даже стало как-то боязно таскать с собой такое нехилое количество золота. Но опять же на помощь пришёл Мыш и добрый совет дал. И даже не один. Первым делом посоветовал легализоваться. В том плане, чтобы выправить себе хоть какой-нибудь документ. И даже пообещал, что он и оу Моовиг поручатся за меня перед местными чиновниками, что будет вполне достаточно для выправления необходимых документов. Тем более, что в Киимре, игравшим роль товарного хаба в этих краях, у оу Моовига среди местных бюрократов уже налажены связи, так что стоит только слегка подмазать, и все проблемы будут решены.

Как оказалась, процедура легализации была делом несложным, но тягомотным и… весьма накладным. А Мыш ещё и заверял меня, что кабы не «своя рука», то подорожную и «пачпорт» мне бы выправляли не три дня, а три месяца. Бюрократия в местных краях была почище нашей, а взятки тут не просили, взятки тут требовали. Монетки из моего кошелька начали перекочёвывать в карманы чиновников с пугающей быстротой, заметно облегчив мою ношу. Но, по уверениям Мыша, это того стоило. Потому как без бумажки я вор, бродяга и подозрительная личность. А, дескать, с бумажкой — уже вполне себе приличный человек, которого ни одна стоящая на страже закона сволочь не посмеет взять за шкирман и упрятать в кутузку без серьёзных на то оснований. Это раньше я был частью каравана, и местные власти не обращали на меня особого внимания. А одиночку, да ещё и путешествующего по стране, будут частенько останавливать на предмет проверки личности и благонадёжности. И тут бумажка для меня будет лучшей защитой, нежели целый десяток мушкетов. По бумажке этой, кстати, я числился иностранным студентом откуда-то из туземных царств по «ту» сторону какого-то хребта, рождённым в деревне Рооссия, года своего рождения не знающим по причине дремучей дикости. Как мне объяснили, к учёности тут народ относился с изрядным пиететом. Даже обычные студенты были людьми в некотором роде уважаемыми, и им полагался ряд привилегий и поблажек. Вплоть до того, что в ряде случаев даже судить их мог только специальный суд. Но это в теории. А так, если повздоришь с властями где-нибудь в провинции, они могут твоего студенческого статуса «не заметить» и… Короче, не надо нарываться.

А остаток денег я отнёс в банк. Ага. У них тут, оказывается, банки вовсю работают. Нам на лекциях об этом вскользь упоминали, но тогда я как-то не особо запомнил — это было в самом начале моего появления в Отряде, и тогда я был настолько потрясён информацией о существовании абсолютно иного мира, что на такую банальность, как какие-то там банки, внимания не обратил. Так что Мыш мне напомнил и даже объяснил, как эта система работает. Увы, до пластиковых карточек местное банковское дело ещё не доросло. Так что в обмен на своё золотце я получил некое «заёмное письмо». Вроде как я дал в долг Коронному банку. И мог получить своё обратно по месту прибытия в город Мооскаа в центральном отделении этого уважаемого заведения, курируемого казной самого сатрапа — так тут называли местного царька. Можно было, на крайний случай, сунуться в отделения Коронного банка в других городах и даже странах. Но тогда бы с меня содрали куда бóльшую мзду за оплату банковских услуг. Вот такие вот странные правила.

Ну а потом пришлось устроить отвальную пьянку для друзей-товарищей. Нет, реально. Вроде, не так долго вместе с ними шли — полтора месяца. А ведь и я для них, и они для меня стали своими людьми. Вместе кровь проливали, вместе работали, решали проблемы. Я стал своим! Потому-то, кстати, Мыш со мной и возился. Тут у народа было своеобразное отношение к другим людям. За своих — хоть в огонь, кинуть-обворовать своего — худший из грехов. А вот с чужаком — делай что хочешь, особенно если знаешь, как избежать мести.

…Гульнули хорошо. Я ужрался вдрызг. И утром проснулся с больной головой. Своей. И ещё с чьей-то кудрявой головкой, устроившейся у меня на предплечье… Кажется, у нас что-то было с этой трактирной служанкой. Но помню я это весьма смутно. Да и лучше бы забыть. На трезвую голову и при свете дня она мне как-то не показалась. В общем, когда вернусь домой и буду писать отчёт, об этом эпизоде свой жизни я упоминать не стану.