Ян Валетов - Лучший возраст для смерти

Проводник поклонился, составил из ладоней священный триангл и приложил его ко лбу. Знакомство состоялось. Такое количество важных персон Проводника совершенно не смутило, после приветствий он исчез, нырнув в дымные сумерки мастерских, словно в мутную воду, и оставил после себя ощущение чудом минувшей присутствующих беды.

– Так чем опасно Дыхание? – вернулась к разговору Айша. – Оно обжигает? Из-за него эти земли называют Горячими?

– Оно давно не обжигает до скорой смерти, – охотно пояснил Механик. – Конечно, если пытаться пересечь пустошь пешком, умрешь от ожогов еще в пути или через пару дней после того. Если же ехать на обычном кэрродже или на гребной тележке, то ты умрешь не от ожогов, просто Беспощадный придет за тобой гораздо раньше срока… Но если сделать железо двойным и заполнить промежуток между стенками песком, то путешествие по Горячим землям становится просто безопасной прогулкой…

– Такой роувинг стоит дорого? – спросил Резаный, который явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Гораздо дороже, чем ты сможешь заплатить, фармер, – улыбнулся Механик даже не пытаясь замаскировать презрительное превосходство, сквозящее в каждом слове. – Переезд через Горячие земли стоит очень дорого, потому что цену на него устанавливаю я. А я знаю, сколько и с кого можно запросить!

Свин и Облом тоже чувствовали себя неуютно, и потому их поведение отличалось непривычной скромностью. Они старались держаться за спиной у Бегуна, а тот с перепуга придавал своим словам и жестам излишнюю развязность и делал это настолько неловко, что его страх и растерянность становились очевидны с первого взгляда.

– Значит, – сказал он, осматривая депо взглядом хозяина, – Белке и Червю надо сначала попасть сюда и украсть кэрродж?

– Украсть кэрродж? – засмеялся Механик, и остальные присутствующие невольно заулыбались. – Ты видел, что такое кэрродж, парковый?

Он пошел вперед, делая приглашающий жест – следуйте за мной! – и вожди послушно двинулись вслед, в царство грохочущих хаммеров, огнедышащих мехов и железного лязга.

Они спустились по короткому широкому пандусу и зашагали по истертым плитам старых платформ.

Только подойдя вплотную к стоящим на путях кэрроджам, можно было правильно оценить насколько они велики.

– Как можно угнать роувинг? – спросил Механик у Бегуна, но обращаясь при этом ко всем присутствующим. – Как можно угнать роувинг, не имея две полных руки гребцов? Как можно уехать на нем со Стейшена, не зная где выход на Главную Рейлу? Как можно узнать, куда ехать, если на борту нет Младшего Проводника?

Он широко развел руки, словно хотел охватить все, что находилось в огромном зале Депо, и прижать к своей татуированной груди.

– Здесь – земля Стейшенов, здесь никто и ничего не сможет сделать без нашего ведома.

Он улыбнулся, но глаза его не улыбались.

– Вы – наши гости, мы уважаем Договор, но я советую запомнить мои слова. Хорошо запомнить.

Внезапно Механик подмигнул, да так, будто бы у него свело лицо, и добавил:

– На всякий случай.

Тоннель, перед которым они стояли, находился гораздо ниже уровня земли. Вентилятор, расположенный в одном из вертикальных колодцев, отгнил от сырости и рухнул вниз, теперь, если задрать голову, можно было рассмотреть решетку, закрывавшую люк на улице. До поверхности было как минимум ярдов под сто.

Под ногами у Белки и Книжника плескалась вода. Воды было много, она оказалась чистой, без запаха и, судя по всему, проточной – настоящая речка или большой ручей. Свет факела выхватывал из темноты серую прозрачную массу, неторопливо катящуюся мимо них.

Книжник присел и попробовал воду рукой.

– Холодная, – сообщил он. – Жаль, плот остался в Тауне. Какие есть мысли, подруга?

– Что по твоей карте?

– Мы на нижнем ярусе и этот тоннель не для поездов, он служебный. На карте его нет.

– Весело…

– Обхохочешься.

– Одно утешает – мы оба плаваем.

Книжник хмыкнул.

– Ну, я бы не сказал, что я плаваю. Я просто долго не тону.

– Ничего. Я помогу, в случае чего.

– Думаешь, надо плыть?

– Ну, если ты не решил пойти назад, то надо плыть, Тим.

– Что будем делать с оружием?

– У меня есть куски пластика, чтобы завернуть патроны.

– Слушай, мы недавно проходили генераторную…

– Проходили, – кивнула Белка.

– Давай-ка сходим…

Белка не стала возражать и как выяснилось, не зря.

– И не рассохся, – с удовлетворением заметил Книжник, рассматривая пластиковый бак от резервного генератора. – Горючее все слили, а его не раскурочили. Мы с тобой, конечно, туда не влезем, но одежду, оружие, обувь и патроны можем положить, если срезать верх. А за эти ручки сбоку можно держаться!

Он улыбнулся.

– А если я буду держаться за ручки, то точно не утону. Ну, что, берем? Надо только открутить крепления…

Сгнившие крепления бака рассыпались рыжей пылью сразу же, время тратить не пришлось. Зато отрезать у бака верхушку оказалось задачей не из простых.

– Будем надеяться, что здесь снейков нет, – сказала Белка, когда они принесли бак к воде. – Было бы обидно…

– Скорее всего, это подземная река. Я читал, что раньше в метро работали огромные насосы и, если они переставали работать, тоннели затапливались. Так что если снейков сюда специально не привезли, то их тут нет…

– Хотелось бы тебе верить, – сказала Белка и начала раздеваться. – Знаешь, я несколько лет прожила возле Болота и совершенно их не боюсь. Знаю, где они могут прятаться, как нападают из засады.

Она сняла с себя худи и джинсы, а потом и старенькую флисовую футболку, застиранную до потери цвета, и осталась совсем голой. Ее тело было телом вэрриора, бойца, но одновременно телом молодой женщины. Ни грамма лишнего жира, кожа туго обтягивала мышцы, рельефный пресс, тонкая талия, красивой формы бедра, длинные мускулистые ноги с маленькими аккуратными ступнями и небольшая круглая грудь. Книжник хотел отвернуться, он чувствовал, что краснеет, но продолжал смотреть. Ни шрамы, ни синяки и кровоподтеки на ребрах, ни свежие ссадины ее не портили. Она раздевалась совершенно непринужденно, словно уже делала это перед ним тысячу раз. Книжник жил в племени всю свою жизнь и видел много голых герл. При нем справляли нужду, трахались, рожали. При нем развлекались с девицами накурившиеся чарра вожди, ведь он был для них не соперником, а частью пейзажа, недоразумением – его просто игнорировали, не выгоняли.

Он не должен был смущаться, но глядя на Белку, смущался. И не только смущался.

Тим развернулся и уставился в другую сторону, а Белка, складывала вещи и продолжала говорить:

– Пару раз даже пришлось снейка пробовать на вкус! И они вкусные! Если запечь на углях, то вкуснее маленького пигги и даже печени дира. На берегу они легкая добыча, но я точно знаю: окажись рядом с ними в воде – и ты покойник! В воде они… Эй, ты чего?