Ян Валетов - Лучший возраст для смерти

Младший покачал головой.

– Нет.

– Они не могли так далеко уехать…

– Могли, – возразил Младший. – Раз мы их не видим…

– Ты мог ошибиться Рейлой?

– Нет.

Айша помолчала, обдумывая следующий вопрос.

– Мы их догоним?

– Не знаю.

– Но мы сможем проследить место, куда они поедут?

– Да, – ответил Младший без раздумий. – Пока у них и у нас одна дорога, жрица. И ни им, ни нам с нее не свернуть.

Он поглядел на истрепанную карту, лежащую на подставке перед ним.

– И главное для нас, – добавил Младший Проводник, – это не догнать их немедленно, главное для нас – это проехать мост…

– Мост? – повторила за ним жрица.

Младший ткнул пальцем в карту.

– Вот.

– И далеко нам еще ехать до моста?

– Нет, – ответил Младший, делая приглашающий жест и отступая в сторону.

Айша заглянула в смотровую щель и с трудом сдержала испуг. Две стальных нити Рейлы упирались в странную решетчатую конструкцию, до которой было буквально подать рукой.

Кэрродж ехал быстро, значительно быстрее, чем Айша могла себе представить, находясь внутри закрытой железной коробки. Младший Проводник вскинул вверх обе руки и драммер ускорил ритм вдвое.

Раз-два-раз-два-раз-два…

Вдвое быстрее заходили гребные рычаги. Гребцы держали темп, багровели и задыхались, но держали!

Раз-два-раз-два-раз-два…

Казалось, что кэрродж не может ехать быстрее, но он продолжал набирать скорость. Жрица хотела вскрикнуть, но горло перехватило от ужаса и она не смогла выдавить ни звука. Это был не мост – это были руины моста, на которых каким-то чудом все еще держалась Рейла. Ржавое убожество, которое никак не могло выдержать огромный и тяжелый роувинг!

Они летели навстречу верной смерти. Неужели таким был план Проводника? Неужели он с Механиком задумал убить всех, сбросив кэрродж в пропасть?

Раз-два-раз-два-раз-два… Вдох-выдох, вдох-выдох…

Айша с замиранием сердца глядела вперед. Что толку кричать? Сам Беспощадный не смог бы остановить такую махину за те секунды, что им остались!

Роувинг влетел на мост и тот задрожал под его весом. Рейла заходила ходуном вместе с решетчатыми фермами, кэрродж затрясло, и тогда Айша поняла задумку Младшего: именно скорость давала тяжеленому кэрроджу шансы проскочить по шаткому пути.

Гребцы не сбрасывали темп. Раскачивались под низким потолком масляные светильники и копоть висела в воздухе причудливо, как тени. Кэрродж трясло так, что даже Свин проснулся и начал крутить своей уродливой рыжей башкой. Роувинг несся по мосту и жрица считала ярды, оставшиеся до вожделенного берега.

Сто. Пятьдесят. Десять.

Под днищем громыхнуло, воздух за миг наполнился густой белой пылью, огненными болидами мелькнули сорванные светильники, а пол больно и сильно ударил Айшу по пяткам. Падая, она увидела, как полетели по кэрроджу выбитые со своих скамей гребцы.

Инстинктивно (на обдумывание чего-либо у нее просто не было времени) жрица метнулась под столик, на котором лежали карты, и вцепилась руками в железную трубу основания. Рядом ничком упал Младший, глаза у него были шальные, бездумные, и жрица поняла, что происходит нечто страшное, о чем ни Младший, ни сам Главный Проводник понятия не имели и даже предположить подобного не могли.

Кэрродж задрал зад, словно брыкающаяся лошадь, рухнул обратно на рельсы, присел на рессоры и снова подскочил в воздух. Мимо Айши пропорхал Облом, врезался в стену и улетел обратно уже без чувств, с разбитым в кровь лицом. Айшу подбросило, руки ее скользнули по металлу трубы, разжались, и она мощно приложилась теменем о столешницу. В первый момент она подумала, что засыпает – мир померк и стал нерезким, а потом она уже ничего не думала, потому, что сознание покинуло ее.

Когда на насыпи появилась трава, Книжник едва не пустился в пляс – Горячие земли остались позади, но они дождались, пока вокруг не позеленело по-настоящему, исчезли странные корявые деревья, похожие на ночной кошмар, трава из коричневато-зеленой стала просто зеленой, а над кустами появились мошка и птицы.

Они сняли костюмы и мерзкие, липкие резиновые маски и некоторое время просидели на рельсах, не двигаясь. Пропитанная потом одежда медленно высыхала на прохладном осеннем ветру и, если бы не солнышко, начавшее пригревать под вечер, то можно было замерзнуть.

– Осталось немного, – сообщил Тим. – Через пару миль будет станция, там надо искать ветку на Базу.

– Пара миль – это ерунда, – Белка поморщилась и пощупала поясницу. – Потерпим. Ты сам как?

– Не знаю, – признался Книжник. – Все болит. Но болит, значит, живой… Мокрый только насквозь.

Он встряхнул резиновую маску и вылил из нее воду.

– И пить хочу.

Она молча достала из рюкзака пластиковую бутылку и протянула Тиму.

Воды было немного, пара глотков, и он, отпив ровно половину, передал бутылку Белке.

– Ой! – вдруг сказала она и бросилась к багажному ящику. Крышка отлетела в сторону. Ханна замерла, глядя на маленькое рыжее тельце, лежащее в углу, Тим заглянул ей через плечо.

Зверек был мертв, это было понятно с первого взгляда. Неподвижные глазенки-бусинки потеряли свой обычный блеск, стали матовыми и тусклыми. Из приоткрытой пасти торчали желтые зубки и между ними похожий на мертвого червячка коричневый язык.

Белка молча смотрела на Друга. Лицо у нее стало неподвижным. Тим отступил в сторону, потом подумал и осторожно обнял ее за плечи.

– Это невидимый свет? – спросила Ханна, не оборачиваясь. – Невидимый свет убил его?

– Да.

Ханна ничего не ответила.

Было тихо. Очень тихо, но эта тишина не была абсолютной. Слышно было, как шелестит трава, которую ерошил ветер. Слышно было, как гудят над запоздалыми осенними цветами желтозадые трутни и в вышине щебечут птицы. И ничего больше. Ни одного звука, напоминающего о человеке.

Книжник вырыл ножом небольшую ямку под насыпью и отошел в сторону, к тележке, дожидаясь, пока Ханна положит мертвого Друга в его последнее гнездо.

– Было бы лучше, если б он потерялся, – сказала она, садясь рядом с Книжником на гребную скамью.

– Белки живут недолго, – отозвался Тим.

– Я знаю.

– Намного меньше нас…

– Да. Не утешай меня, Тим. Я в порядке.

Белка допила воду и аккуратно убрала бутылку в рюкзак.

– Пора, – сказала она, поднимаясь.

– Давай еще чуть-чуть посидим, – попросил Книжник, и она неожиданно послушалась. – Сядь ближе.

Глаза Белки сверкнули.

– Я прошу.

И Ханна села рядом, а Тим обнял ее за плечи неожиданно покровительственным, мужским жестом, и Белка замерла, положив голову ему на грудь.

В небе над ними, высматривая добычу, парил ширококрылый желтоглазый фолкен.

– Раньше у меня было два друга, – сказала Ханна. – А теперь остался ты один…