Валерий Старский - Трансформация. Темный Мир (СИ)

- Темные боги, неужели это я?

Он широко раскрытыми глазами посмотрел на свои намозоленные от оружия лапы - вроде ничего не изменилось. Для подстраховки недоверчивый Уури, соблюдая все правила осторожности, обошел округ этого места, тщательно выискивая следы стороннего доброжелателя, - все тщетно, чьего-либо присутствия здесь не обнаружилось, если он и встречал метки, они принадлежали шаману или сраженным воинам запада.

- Дела, - прошептал Уури, еще раз посмотрев на свои руки.

«Попробуем так», - он встал на то самое место, где должен был получить копье в бок, и отыскал его в метрах четырех от себя. Еще раз прокрутив в голове эти мгновения, детально восстанавливая последовательности, победитель в стычке пришел к выводу: помимо огненного удара он как-то умудрился выставить кратковременный колдовской щит, отбросивший копье противника аж на четыре метра, - по-другому картинка никак не складывалась.

Собрал лут, разжился великолепным копьем работы самого мастера Торка Ом, на мгновенье подумав, любуясь красотой оружия: «И откуда у простого разведчика такое великолепие? Чудеса». Двадцать два серебра, горсть меди и неплохой запас сушеной еды тоже порадовали. Еще он забрал добротную накидку, снятую с трупа, похоже, какого-то знатного северянина, - плотной непромокаемой ткани, расшитой по краю тонким красным узором. Болью отозвалось сознание - искусное шитье было почти в стиле его родного селения.

- Послужишь теперь мне, - тихо сказал Уури, наглаживая накидку, как послушного дворового зверя.

Эта часть экипировки северных гурдов очень подходила под его выдуманную легенду, да и все бесценные амулеты, висевшие на шее, она хорошо скрывала. Трупы хоронить он не стал, побросал в распадок, заросший сжегилем, - туда вряд ли кто сунется. Опосля со всей тщательностью уничтожил следы происшествия, буквально каждую затоптанную травинку распрямил, каждую каплю крови вытер. Тут и хозяин леса помог - видимо, ему понравились поступки освобожденного, и он послал ему тукса. Схаш Уури не упустил такой возможности, его новое копье не промахнулось, зверек даже не пискнул. На разделку и снятие шкуры времени не было, так что тушка ценного зверька полетела туда же, в заросли сжегиля, а вот его струю шаман, соблюдая максимальную осторожность, вырезал. Железаоказалась небольшой, но этого хватило, чтоб правдоподобно пометить несколько участков резко пахнувшим веществом.

Охотник-шаман вытер слезы, - глаза резало нещадно, - проморгался и попытался отстраненно осмотреться, как учил отец, - результатами оказался доволен: если не смотреть предвзято, в этом месте ничего не происходило, разве что его пометил тукс. Часа через четыре интенсивного бега и метаний то в одну сторону, то в другую он понял, что к скале благодетеля, великого шамана, со всех сторон слаженно двигалась армия запада в полном составе. Этот вывод и привел его в рощу золотых секхоев, найденную по характерному запаху и светящимся лепесткам, парившим в воздухе. Когда беглец наконец увидел воочию растительных гигантов, он довольно ухмыльнулся, поклонившись хозяину леса. Здесь его даже три армии запада не найдут.

Схаш Уури выбрал приглянувшееся ему дерево и начал подъем: детские навыки вспомнились удивительно быстро, но все равно, несмотря на сноровку и природную выносливость, шаману показалось, что он целый день лез вверх. На самой вершине дерева осмотрелся - высота захватывала и восхищала, но открывающийся вид не понравился. Место, где воин стал шаманом, не проглядывалось, пришлось присесть и передохнуть, а то мышцы предательски ослабли и тряслись. Быстро зафиксировав себя веревкой, Схаш Уури провалился в сон, словно упал в темную яму. Поспал, как воин на передовой, несколько минут. Затерянный в бесконечности листвы и переплетении ветвей, дернулся и проснулся. Протер глаза и развязал узлы страховки, при этом довольно ухмыляясь, подумав: «О, как же хорошо, никто не приказывает, никто не издевается, и я хозяин своего времени».

Перекусив немного вяленым мясом, щедро сдобренным пряными цветками секхои, он бодро двинулся вперед, балансируя на ветках, переходя от дерева к дереву, все дальше и дальше, пока перед ним не раскинулся вид на скалу пришельцев и войско хозяина запада, со всех сторон окружившее ее. Уури поднялся на три яруса выше и решил - вот оно, самое лучшее место, вид отличный и много мелкой растительности, создающей уютное ощущение защищенности. Здесь он решил устроить полное гнездо охотника верхнего леса, ведь здесь придется скрываться минимум три восхода Черного Главаря.

Уури трудился с толикой грусти, каждый узел, каждая стяжка напоминала ему отца, и вместе с тем он был рад, его лапы все помнили, значит, навыки племени не погибли. Временами он поглядывал на скалу - судя по всему, до столкновения оставалось совсем немного. Схаша едва не скрутило от непонятного чувства, он видел, как готовилась к последнему своему бою эта одинокая четверка, в их позах совершенно не чувствовалось страха, и это завораживало. Вдруг шаман поймал себя на мысли, что больше всего на свете хотел бы оказаться рядом с этими нереально смелыми существами. Завязывая последний узел, Уури сначала не понял, что произошло, - ему показалось, что мир треснул, и он, лес, небо - все разлетелось на кусочки. Сильная боль от удара о на совесть связанную сеть слегка привела в чувство, а намертво вцепившись в веревки, он справился и с временной потерей ориентации. Гиганта пригнуло, будто травинку. В голове тревожно билось: «Это все, столько раз предсказанный конец мира наступил». Но болтанка вдруг прекратилась, и Уури по-детски засмеялся, он оказался в сказочном месте, в плотном облаке светящихся лепестков секхои, по поветриям северных гурдов это великое счастье, на него обратили внимание и прямо сейчас смотрели великие предки.

Когда завесу из лепестков угнал строптивый ветер, шаман увидел невозможное - храбрецы были еще живы, а спасший его из рабства великий шаман устроил неслыханное: он вызвал на поверхность жаркую кровь земли, уничтожив при этом тысячи и тысячи. Уури даже не помнил, когда из его глаз капали слезы, он быстро достал самое дорогое, что у него было, - пирамидку благовоний увещевания предков, вещь еще из той жизни, когда его селение жило. Охотник быстро зажег ее прямо на ладони и протянул в сторону битвы, исступленно шепча:

- Смотрите, предки, как умирают наши враги, смотрите, великие.

Дымящаяся пирамидка жгла ладонь, но Уури д не обращал на это внимания. Он видел все: как великий шаман превратился в легендарного повелителя неба, и как он был страшен в битве, как на его призыв из облаков падали другие повелители неба, легко обратившие непобедимую армию в бегство, разрубив хозяина запада как букашку. Лапа шамана пылала от боли, а он плакал и смеялся, твердя как полоумный: