Александр Пономарёв - Темный пульсар

Ближе к концу намеченной стометровки на стене обнаружилась вытянутая в длину железная коробка. Крышка оказалась незапертой. Я откинул её в сторону, увидел изогнутый рычаг рубильника с чёрным набалдашником. Толкнул его вверх, с усилием воткнул в медные лапы контактного гнезда.

Не знаю, откуда здесь брался ток – автономный генератор снабжал, ЧАЭС или Зона, – но моё предположение насчёт электричества оказалось верным. Похожие на жёлуди лампы в абажурах из паутины одна за другой стали зажигаться, отвоёвывая тоннель у темноты. Тускло светящаяся цепочка плавно изгибалась вдоль полукруглого потолка, что говорило о ждущем впереди повороте. Периметр представлял собой не идеальную окружность, а извилистую линию. Созданное людьми ограждение повторяло контуры наиболее грязного радиоактивного пятна, возникшего в результате первой аварии и приведшего к созданию первоначальной зоны отчуждения. Подземные ходы сообщения в точности копировали каждый изгиб линии обороны на поверхности, так что этот поворот был первым, но не единственным на нашем пути.

Я сразу же выключил фонарик: он мог ещё пригодиться, и впустую тратить энергию аккумуляторов было бы неразумно. Снял противогаз, поскольку окончательно убедился в работающей системе регенерации воздуха, и вместе с Гиви (он повторил за мной те же манипуляции) двинулся обратно.

Когда мы вернулись, учёные уже провели все замеры и опыты. Косарь заносил полученные данные в планшет, а Буратино сверкал вспышкой фотоаппарата, делая снимки завала и костей мутантов.

– Нашёл-таки рубильник, – уважительно покачал головой Бульбаш, с которым я поделился своими соображениями перед тем, как отправиться в разведку.

– А ты сомневался?!

– Ну, не так чтобы совсем, но какие-то сомнения были. В конце концов, сеть могла оказаться обесточенной, тогда бы и рубильник не помог.

– Мне тоже интересно, откуда здесь электричество, но мы сюда не за этим пришли.

Я сверился с данными КПК. Судя по карте, артиллерийский капонир с пулемётным дзотом на крыше находился в трёх километрах отсюда. Расстояние между укрепрайонами заполняли три сторожевые вышки, столько же пулемётных гнёзд и один блокпост, но выхода к ним из подземелья не было, поскольку ходы связывали между собой лишь капитальные сооружения. Имелось на пути одно ответвление, но оно заканчивалось тупиком. Видимо, когда-то строители хотели сделать на том месте ещё одну укреплённую огневую точку, но то ли из экономии, то ли из других соображений бросили это занятие.

Вояки, конечно, приспособили «аппендикс» для своих целей. На карте он значился как склад боеприпасов, но что там было сейчас на самом деле, знал один лишь Тёмный Сталкер и те ребята, что, возможно, когда-то наведывались туда.

Я предполагал, что мы не единственная экспедиция, отправленная к старому периметру: слишком уж маленький участок заградительной линии предлагалось нам изучить. Следовательно, должны были быть ещё мобильные группы для исследований. Наверняка они выдвинулись одновременно с нами и бродили сейчас под дождём от одной опорной точки к другой или, как мы, спустились под землю. «Интересно, – задумался я, – а у них так же тихо, как у нас, или другие отряды в подземельях напоролись на тёплый приём? Как-то всё подозрительно хорошо».

На всякий случай я трижды покусал язык, незаметно переплюнул через левое плечо и повернулся к ассистентам.

– Эй, наука, вы там закончили?

Косарь что-то неразборчиво пролопотал, а Буратино наконец-то перестал щёлкать фотоаппаратом и подошёл к коллеге.

– Тогда нечего время терять, двинули вперёд по курсу и никакой самодеятельности. Слушаться Несси, как меня. Если скомандует: «На пол!», – значит, падать без разговоров, даже если под ногами будет грязь. Понятно? – Я смерил «пассажиров» строгим взглядом. Те поспешно закивали похожими на яйца шлемами. «М-да, не те нынче учёные пошли, – мысленно скривился я, – какие-то они слишком инфантильные, что ли. Всего боятся, вон даже забрала не подняли, хотя мы рядом без противогазов стоим и вроде как подыхать от удушья не собираемся».

– Гиви, за мной! Бульбаш замыкающий. Дистанция между группами три шага.

Передвигаться по тоннелю было в разы легче, чем по земле. Оно и понятно – идёшь как по проспекту: аномалий никаких, сухо, чисто и тварей нет. Но Зона была бы не Зона, если б не припасла для нас парочку сюрпризов.

Первые неприятности начались, когда мы преодолели чуть больше половины пути и скрылись за очередным поворотом. Здесь стены подземелья были оккупированы пятнами зеленоватой светящейся гадости, а воздух заметно помутнел, как в предбаннике в морозный день. Пришлось снова натянуть противогаз и смотреть во все глаза, чтобы не вляпаться в лужи похожей на нефть чёрной пузырящейся жидкости.

Заметив тихо булькающую жижу и люминесцентные наросты, ассистенты заметно приободрились, снова раскрыли чемоданчики и взялись за работу.

Пока учёные брали пробы образцов и делали экспресс-анализы, мы с Гиви прошли дальше по тоннелю и обнаружили огромную дыру в стене. Обломки бетонных тюбингов кучей валялись на полу, наполовину засыпанные землёй.

Держась одной рукой за бетонную рубашку тоннеля, я заглянул внутрь. Это оказался вход в глубокую нору. Луч фонаря заплясал по неровным стенкам круто уходящего вниз лаза, высвечивая косые ряды глубоких борозд и висящие дохлыми змеями корни растений. Я опустил голову. Пятно света растворилось в темноте, так и не достигнув дна.

Скорее всего, борозды на стенках оставили нюхачи, когда выбирались из логовища в тоннель, а раз так, то нам следовало поторапливаться. Эти твари всегда предпочитали селиться крупными стаями и даже на земле редко атаковали поодиночке, чаще нападая втроём, а то и вчетвером.

Я осторожно отступил от пролома, жестами дал понять Гиви, чтобы он взял пробоину в стене на прицел, и шёпотом приказал отряду двигаться как можно тише.

Остроту момента прочувствовали все, даже ассистенты. Те вообще меня удивили: без лишних слов сложили свои прибамбасы, аккуратно закрыли чемоданчики (обычно они громко щёлкали замками) и чуть ли не крадучись двинулись вдоль стены. Я, если честно, думал, кто-нибудь из них захочет полезть в нору ради научного эксперимента, но, оказывается, не все учёные больные на голову. Есть среди них и нормальные люди. Хотя Буратино, по моему сугубо ненаучному мнению, к таковым вряд ли относился. Всё-таки тараканы в его голове ухитрились замкнуть кое-какие контакты.

Со всеми предосторожностями мы удалились почти на сто метров от норы. До крутого поворота к заброшенному ответвлению оставалось почти столько же, как вдруг из тёмного «аппендикса» выкатилась низкая плотная фигура в чёрном балахоне. Карлик, а это был он, вскинул руки и поднял голову. От резкого движения надвинутый на глаза капюшон сместился назад. Тусклый свет запылённого, затянутого паутиной светильника упал на морщинистое, будто сплюснутое сверху и снизу лицо. Глаза из узких щёлочек превратились в пылающие адским пламенем колодцы, и в тоннель из «слепой кишки» выплыли увесистые каменные глыбы. При всём желании в одиночку телекинетик не смог бы с ними справиться. А это означало, что карлик был не один, и, скорее всего, сородичи мутанта прятались в темноте.