Олег Кожевников - Великий князь

– Ты один такой смелый, или есть ещё санитары, желающие повоевать?

– Так точно, ваше высочество! Все, кто здесь остался, желают принять участие в аресте бандитов, поднявших руку на санитарный поезд.

– Хм… семь человек – многовато. Ну ладно, испытаем нашего «Боливара». Выдержит грузовик такой груз, значит, всех возьмём – нет, самых тяжёлых тут оставим.

Я усмехнулся и скомандовал стоящему неподалёку Хватову:

– Прапорщик, начинайте посадку спецгруппы в автомобиль. Когда бойцы группы рассядутся, в свободном пространстве кузова размещайте добровольцев. На свободной лавке все не поместятся, так что пошлите людей за матрасами – на них пару часов посидят, ничего страшного.

Вот такого вида подготовка продлилась почти час, и мы смогли выехать, только когда стало темно. Наш «Боливар» выдержал повышенную нагрузку на свои оси. Правда, даже мне, сидевшему в кабине, было слышно жалобное повизгивание рессор при преодолении любой неровности дороги. Так как было темно, и автомобиль был перегружен, я приказал Максиму не гнать. Поэтому двигались мы не очень быстро, но меня это устраивало. Это раньше мне хотелось как можно быстрее взять за горло резидента немецкого Генштаба, а подумав, я решил провести операцию без всяких внешних эффектов. Нахрапом действовать с такими людьми не стоило. Бампером выбивать ворота, а потом с криками и стрельбой носиться по имению, это мальчишество, недостойное великого князя. Я не комиссар, а со мной не революционные матросы-анархисты, поэтому работать будем тихо и аккуратно. Нет, мы пойдём другим путём – оставим автомобиль у крестьянской избы, стоящей метрах в ста от центральных ворот имения, затем бойцы спецгруппы проникнут на территорию усадьбы и всё там разведают. А в это время санитары под моим руководством будут оборудовать опорный пункт, на случай, если в усадьбе много егерей и их придется сдерживать до подхода подразделения, высланного генералом Кобаловым.

Ехали мы долго и далеко не час или полтора, как обещал Максим. Была глубокая ночь, когда мы подъехали к крестьянскому дому, где я, руководствуясь планом местности, нарисованным Максимом, наметил устройство опорного пункта. Когда водитель выключил двигатель автомобиля, даже в кабине стал слышен яростный лай собаки. А когда я вышел из автомобиля, к гавканью собаки присоединились людские крики, а затем женские причитания. Это бойцы спецгруппы так договаривались с хозяевами дома использовать его в качестве опорной базы нашей операции. Ругнувшись про себя, я поспешил к месту этого человеческого конфликта. Успел вовремя, чуть-чуть не пролилась кровь. Не человеческая, конечно, а собачья. Унтер Угрюмов уже достал нож, чтобы прирезать гавкающую псину. Собаке ещё повезло, что её просто-напросто не пристрелили. Ребята в спецгруппе хоть и были суровые и без сантиментов, но приказ чтили. А я перед посадкой в «форд» запретил шуметь раньше времени. Вот унтер и исполнял приказ не стрелять – решил просто заколоть надоедливую собаку. Женщина, по-видимому, жена хозяина дома, при виде такой картины билась в истерике. Самого хозяина два дюжих бойца держали за руки.

Я, естественно, наорал на бойцов спецгруппы, показал кулак прапорщику, а потом извинился перед хозяином дома. На него, конечно, произвела впечатление моя форма генерала и обращение бойцов к её носителю – ваше высочество, но всё равно хозяин стоял хмурый и молчал. Но тогда я дал ему целую горсть серебряных рублей, заявив при этом:

– Это компенсация за использование вашей усадьбы в государственных целях. Если наша операция по обезвреживанию государственных преступников затянется, или вы понесёте ущерб, то я всё это компенсирую. И кроме этого, премирую ещё вот этой монетой.

И показал мужику золотой червонец.

Воздействие этой моей речи было поразительным. Из бандитов, которые ночью ворвались в его дом, мы сразу стали дорогими гостями. А когда я сказал, что мы приехали арестовывать государственного преступника – хозяина имения, которое находится напротив его дома, то из мужика полилась информация как из ведра. Чувствовалось, что очень не любил он этого финского лесоторговца. Когда я сказал о цели нашего приезда сюда, то в принципе и рассчитывал на такую реакцию. Заложить богатого соседа, да это святое для подобных людей. Вот только фильтровать базар мужика приходилось тщательно. Все гадости, которые говорились о соседе и о его семье, я пропускал мимо ушей, а существенной информации было не так уж и много. Да по существу только две вещи в рассказе мужика меня заинтересовали. Первое это то, что на территории имения летом выстроили несколько бараков, и во-вторых, это то, что свояк нашего хозяина служит в имении сторожем. На вопрос, для кого, по его мнению, выстроены эти бараки, мужик ответил:

– Да выслуживается чухонец перед властями. Построил бараки и отдал часть территории имения армии. Теперь там проживают и тренируются солдаты. Думает этим задобрить своего чухонского бога. Но всё равно, как был этот Марти сволочь, так и остался. Правильно власти им заинтересовались – не любит он нашего царя и матушку Россию.

– А ты любишь царя и отечество?

– Жизнь положу за помазанника Божьего!

– Ну, тогда помогай нам, Спиридон. Пойдёшь с моими ребятами в имение и уговоришь своего свояка помочь государевым людям. Да вообще-то я сам тоже дойду до имения – пообщаюсь с твоим свояком.

Как оказалось, это была умная мысль. Сам Спиридон вряд ли смог бы уговорить помочь пришедшим вместе с ним солдатам. Не уважал он свояка и со своего положения, служителя большого господина, относился к нему пренебрежительно. А вот я смог уговорить сторожа имения помогать государевым людям, правда, стоило мне это ещё одного золотого червонца (лошади по нынешним временам). Помощь эта в первую очередь заключалась в сведениях, сколько человек сейчас находится в имении, кто и где располагается. Информация поразила меня в самое сердце. Ещё бы не поразить: по словам сторожа, в бараках проживает более трёхсот солдат. Было больше, но позавчера из одного барака убыла группа солдат, на какие-то там манёвры. Ещё, по словам сторожа, все солдаты были какие-то странные – матом не ругаются, не сорят, к бабам гулящим в самоволку не бегают. Сторож ещё долго рассказывал про странности солдат, а я ушёл в себя и первая мысль, которая вспыхнула в мозгу: «Ну, Миха, ты попал!» Это уже потом я начал перебирать варианты действий, а их приходилось придумывать. Предусмотренный ранее вариант – удерживать здесь егерей до подхода подкреплений, никуда не годился. По причине того, что завтра должен освободиться большой барак – Марти дал распоряжение рано утром запереть собак в вольере. Ведь подъём в связи с убытием в другое место у солдат предстоит ранний, и они могут выйти из барака. А в восемь часов утра должны приехать уборщики, которые будут наводить порядок в казарме и на прилегающей территории. Хотя эта часть имения и была огорожена, но забор был хлипкий, и собаки туда часто забирались.