Юрий Бурносов - Ликвидатор

…и Мариной.

Ком подкатил к горлу. Что это — кризис среднего возраста? Да нет, для него еще слишком рано. Или я просто устал жить в суматошном ритме постоянной войны и теперь хочу немного побыть нормальным? Но многие ребята, отдавшие армии десяток-другой лет, после уже не могли привыкнуть к благам цивилизации. Кто-то спал на полу, потому что кровать казалась слишком мягкой, да еще и с открытыми глазами, пугая родных и близких, а кто-то и вовсе, не найдя иного способа выплеснуть живущую внутри агрессию, срывался на мирных жителях и попадал в тюрьму. Не знаю, что ждет меня, соскучусь ли я по таким вот прогулкам, по щиколотку в сточной воде, с дышащими в спину автоматчиками, но сейчас я совершенно точно хочу оказаться как можно дальше от происходящей на поверхности кутерьмы.

— Тебе знакомо имя «Гэбстон»? — спросил я, чтобы немного отвлечься от мыслей, никак не связанных с текущим заданием.

— Не-а, — после недолгих раздумий ответил мой спутник. — А кто это? И почему я должен его знать?

— Тот тип, который сидел в кабинете начальника тюрьмы.

— А-а-а, так вот ты о ком! А я даже не знал, как его звать. Он представился, как старший дознаватель, расспрашивал обо всяком… разном.

— Например?

— Ну, например, он хотел знать, действительно ли я сержант или просто им притворяюсь, — осклабился Джеральд. — Пришлось из кожи вон лезть, чтобы он мне поверил. Благо в соседней камере как раз находился еще один офицер, который решил не рассказывать о своем звании солдатам Легиона, ну, я Гэбстону о нем и рассказал, чтобы он от меня отвалил.

— То есть, ты сдал кого-то из своих офицеров, чтобы отвести подозрение от себя? — уточнил я.

— Ага, — беззаботно кивнул капитан.

Надо же, как спокойно он болтает о своем предательстве!.. Ладони мои сами собой сжались в кулаки. Подобные крысы меня всегда раздражали. Кому-то наши случаи могли показаться схожими, но кардинальная разница заключалась в том, что я, в отличие от капитана, не собирался возвращаться в лагерь тех, кого предал. Я сжег все мосты и до сих пор в глубине души невольно корю себя, в то время как Грин чуть ли под нос не насвистывает и явно никаких угрызений совести не испытывает.

— Эй, да на тебе лица нет, Мамонт! — заметил Джеральд, отвлекая меня от мрачных раздумий. — Что-то тебя гложет, похоже?

— Зови меня просто «Сэм», — буркнул я. — Сэмов в Кувейте могут быть тысячи, а Мамонт — всего один.

— Как скажешь, — пожал плечами Грин.

— Я вот чего только не пойму, Джеральд, — сказал я, пристально глядя на спутника исподлобья. — Если ты числишься офицером Синдиката, то почему старший дознаватель не опознал тебя по имени?

— Потому что капитана Джеральда Грина в «Блэквуде» никогда не было, — ухмыльнулся беглец.

Видя мое недоумение, он спешно растолковал сказанное:

— На самом деле меня зовут Мэтт Харт, и ты лучше так меня и зови в присутствии Синдиката, чтобы лишних вопросов не возникло.

— Что за чертов маскарад? — спросил я раздраженно. — Почему заказчик не указал об этом в личном деле?

— Все вопросы — к мистеру Гопкинсу, — пожал плечами Грин… или Харт? Раз впереди нас ждет встреча с Синдикатом, мне действительно лучше поскорее привыкнуть к его настоящему имени во избежание неуместных казусов… — Меня просто поставили перед фактом: тебя спасет Мамонт. Фото, конечно, показывать не стали, поскольку ты мог появиться в любом обличии…

— Как, черт побери, они вообще поддерживали с тобой связь? — недоуменно спросил я.

— Через одного из надзирателей, — зевнув, ответил беглый капитан. — Ты его, кстати, пристрелил, чтобы забрать ключ от камеры.

Брови мои взлетели на лоб.

— В общем, как я и думал, ты не в курсе насчет этого типа, — фыркнул Харт. — Хотя, честно сказать, я поначалу немного удивился — ну, когда ты его хладнокровно так прикончил, одним выстрелом. А потом думаю — ну, наверное, так пожелал заказчик, обычный рабочий момент…

— Постой-ка… — перебил его я. — То есть, выходит, все это время в тюрьме Эль-Вафры находился человек Гопкинса?

— Ну да, — кивнул Харт. — У Гопкинса немало сподвижников в Кувейте. Я, например, знаю о существовании троих — ну, считая убитого охранника и тебя, — но, уверен, их куда больше.

Волна гнева накрыла меня. Метнувшись к Харту, я ухватил его за грудки и с разгону впечатал в стену. Нечасто я позволял себе подобное проявление эмоций, но в тот миг дисциплина меня подвела.

Услышанное не укладывалось в голове. У Гопкинса был человек в тюрьме Эль-Вафры, который носил на поясе ключи от всех камер и мог в любой момент освободить капитана безо всяких «отвлекающих маневров» и прочих рисков… Но Гопкинс все равно поручил эту миссию мне, несмотря на то, что я был в куда худшем положении, чем подкупленный им надзиратель. И в чем тут логика? Возможно, заказчик желал моей смерти? Или же просто не хотел разыгрывать фишку с надзирателем прямо сейчас, решил приберечь ее до лучших времен?

Как обычно, уйма вопросов. И самый интересный из них — чем, черт возьми, так ценен капитан Харт, что Гопкинс буквально окружил его своими людьми?

— Зачем ему понадобилось тебя спасать? — прорычал я в лицо пытающемуся перехватить дыхание капитану.

— Черт, да ты с ума… сбрендил… — сквозь отчаянные вздохи пробормотал Харт.

Я встряхнул его и повторил:

— Зачем ему понадобилось тебя спасать? Выкладывай, живо!

— Прежде всего опусти меня, — сказал беглый капитан. — Ты ведь профи, Сэм. А профи себя так не ведут.

Он пытался казаться спокойным, но голос его едва заметно подрагивал. Возможно, ему бы удалось скрыть волнение от кого-то менее наблюдательного, чем я, но со мною подобный трюк не сработал. Харт действительно боялся. Решив подлить масла в огонь, я хмуро спросил:

— А если я скажу тебе, что на самом деле знал о том надзирателе? Это сделает тебя более сговорчивым, а?

Он едва заметно побледнел, но продолжил разыгрывать из себя крутого парня.

— Я думаю, ты кривишь душой, Сэм.

— А если нет? Готов это проверить на собственной шкуре?

— Что ты на меня-то так взъелся? — пробормотал беглый капитан. — Мы ведь сейчас в одной упряжке…

Я хотел сказать, что ни черта подобного, что никакой упряжки нет, а есть только я и груз под названием «Мэтт Харт», который надо доставить в Эль-Бурган, но в этот момент до ушей моих донесся плеск воды. Можно было, конечно, решить, что это всего лишь здешняя крыса, покинувшая логово, дабы раздобыть еды, однако мы были не в том положении, чтобы вот так запросто отмахиваться от посторонних звуков. Тем более, если доносились они из тоннеля, которым мы добирались сюда.

— Замолкни, выключи свой фонарь и ничего не делай без моего приказа, — прошипел я и, осторожно опустив Харта на ноги, вытащил из кармана прибор ночного видения. Он скорчил недоуменную гримасу. Я в ответ приложил палец к губам, вытащил из-за пазухи пистолет и бережно накрутил на ствол глушитель.