Кулак Петрович И Ада - Циклическая ошибка

- Аня? - поднял бровь Андрей.

- Аня, здесь безопасно. Мы в следующий раз захватим твоего Гришу, если ты так боишься, - дружелюбно сообщил Тимур, протягивая ей салфетку.

Аня почувствовала, как его губы складываются в улыбку, за которой не стояло ничего, кроме ненависти. Тимур все отлично рассчитал. Разом окунул мордой в дерьмо и ее, и Андрея, да еще так, что вроде как розами пахло. Ее обвинил в недоверии к Андрею, его - в неспособности ее защитить. Прекрасно рассчитанный удар. Молодец был парень. Подготовить его заранее он не мог никак: ни один человек на свете не предугадал бы, что она примет пенсионерку за соседним столиком за свой трехлетний кошмар. Значит, отлично импровизировал.

Аня резко отодвинула от себя тарелку. Вилка и нож упали сначала на скатерть, а потом уже на пол, с холодным металлическим звоном.

- Я еду домой, - отчеканила она в повисшей ледяной тишине. - Андрей, прости меня, приеду к тебе утром. Тимур... хорошего вечера.

Она буквально вылетела из-за стола, не слушая ответов, если они и были. Провела не самую приятную ночь в собственной пустой квартире, теперь приобретшей характерный запах нежилого помещения - помесь пыли и бумаги - вернулась, как и обещала, утром. Андрей мудро сделал вид, что ничего особенного не произошло, разве что аккуратно поинтересовался, не рассматривала ли она вариант с каким-нибудь легким седативным в дополнение к снотворному.

Аню так и тянуло ответить, что три года назад она чуть в космос с ударной дозы снотворного не отправилась, но она вовремя прикусила язык.

- Ага, и еще антидепрессанты можно для комплекта добавить. Чтоб потом на нейролептики было проще переходить, - пробормотала она. Потом сообразила, что срывает злость на последнем человеке, кто это заслужил, взяла себя в руки и кое-как проползла через остаток выходного дня без трагедий, катастроф и кровавых драм.

А в понедельник, собственно, приключилось то, к чему все и шло. Аня поздним утром - по правде сказать, ближе к обеду - вышла на кухню. Налила себе минералки из собственноручно купленной бутылки - вряд ли Тимур что-то подсыпал в воду, но паранойя у нее играла уже по полной программе - включила кофеварку, позвала Гришу. И, когда Гриша явился, поняла, что все, сейчас она пойдет и убьет.

- А ну сними перчатки.

- Я поцарапался, - невозмутимо отозвался Гриша. - Это минор...

- Сними чертовы перчатки сию же секунду.

Тыльная сторона ладони Гриши была неглубоко пропорота. Не до металла, но на несколько миллиметров вглубь точно. В царапине остались частицы чего-то синего, похожего на краску.

- Ручкой случайно оцарапался, да?

- Аня...

- Астра. Пятнадцать. Тридцать семь...

На слове "астра" Гриша просто замолчал, но визоры еще двигались. Врал он, что не боялся: во всяком случае, черные объективы зрачков расширились безо всякого перепада освещения. А по завершении кода деактивации он застыл совершенно неподвижно, низко склонив голову.

Аня же спокойно вернулась к себе, взяла первую попавшуюся ручку - темно-синий Parker с золотым пером, явно подарок Андрею от кого-то из коллег, там таких еще штуки три в разных цветах лежало - и направилась к Тимуру. Дверь, как и ожидалось, была закрыта, но у Ани не было желания ее выламывать.

- Выйди, поговорить надо, - резко произнесла она. Тимур бы вышел. Где бы тот ни понатыкал камер, в свою комнату он бы их вряд ли стал ставить. Наверняка Ане полагалось навалять глупостей в коридоре, или в кухне, или в гостиной. Да, в общем, ей это было уже без разницы.

- Чего тебе?

- Выйди, поговорить надо, я сказала.

Тимур приоткрыл дверь. Собственно, это и была его ошибка. Необходимая и достаточная для решения задачи.

Аня влетела в образовавшуюся щель раньше, чем парень успел осознать суть своей проблемы. Бить она его не стала, только скрутила, вспомнив уроки незабвенного китайца с бамбуковой палкой. Большого геройства для этого не требовалось: Тимур был ниже и если не уступал ей в массе, то уж точно не превосходил. Заломив ему руку за спину, Аня буквально протащила подростка в сторону компьютерного стола - ее устроила бы совершенно любая ровная горизонтальная поверхность - и швырнула грудью на столешницу. Увернулась от попытки ее лягнуть. Вывернула руку еще сильнее. Прижала всем своим весом.

Тимур, надо отдать должное, даже не пискнул. Так, дышал, будто только что стометровку отмахал.

- Думаю, тут ты камер не понатыкал, да? Все-таки неприятно, когда ты порнушку смотришь, а там камера за спиной.

- Пусти, - просипел Тимур, снова пытаясь лягаться. Что, собственно, в его положении было совершенно бесперспективно.

- Пущу, - пообещала Аня. - Но сперва урок преподам на всю оставшуюся жизнь. Узнаешь? - удерживать вырывающегося подростка одной рукой было непросто, но удовольствие покрутить у его носа паркером с тонким и острым как стрела пером того стоило.

- Пусти, ненормальная!

- Ответ неправильный. Потому что правильного ответа теперь нет. Идиотские действия доводят до таких ситуаций.

Тимур снова рванулся, и снова безо всякого результата. Аня еще сильнее вывернула ему левую руку, а правую прижала к столешнице.

- Как ты правильно заметил, с головой у меня проблемы. Поэтому либо ты перестаешь дергаться, либо я сейчас всажу ее тебе не в ладонь, а в шею. Андрей, конечно, будет в ярости, но тебе это уже не поможет. Усек?

- Врешь!

Аня вздернула его левую руку еще выше. Пожалуй, еще немного, и дело правда дошло бы до перелома. Тимур, наконец, всхлипнул и прекратил вырываться, видимо, осознав всю сложность своего положения. Правда, долго хлюпать носом не стал, а действительно положил правую ладонь на столешницу. Рука у него была синюшная. И, похоже, он имел скверную привычку грызть ногти. Ну в точности как Аня в детстве.

Растопыренные пальцы подрагивали.

- Да черт с тобой, делай, что собираешься!

Аня резко размахнулась и со всей силы ударила. Золотое перо такого неделикатного обращения, конечно, не выдержало и с противным скрежетом сломалось, натолкнувшись на высокотехнологичный пластик. Тимур дернулся всем телом и вскрикнул, но быстро стиснул зубы. А Аня отпустила его и почти отшвырнула от себя. Подросток неловко завалился на пол, баюкая левую руку. Правая, конечно, была целехонька. О ее возможной незавидной судьбе напоминала только ручка с обломанным пером, валяющаяся на столешнице.

- А это тебе урок на всю жизнь. Чтобы тебе было больно, не обязательно, чтобы ударили именно тебя или именно в этот момент. Понял, паскуда? Или повторить?

Тимур перекатился и сел. Поглядел на Аню исподлобья.

- Когда ты бьешь Гришу, мне больно, даже если Грише не больно. Но ты больше не изощряйся. Я сваливаю. Мог бы просто попросить, мразь ты эдакая.

Аня, в общем, была готова к почти любой реакции на свои слова: к ругани, попытке броситься на нее с кулаками, к гордому молчанию, - но только не к тому, что выкинул Тимур. Он еще несколько секунд мерил ее волчьим взглядом, а потом вдруг разрыдался. Не как ребенок, а как взрослый человек, плакать не привыкший. Он задыхался, с трудом сглатывая слезы, отворачивал лицо, давился всхлипами.