Кулак Петрович И Ада - Циклическая ошибка

"Ника его овца тупая из дома выставила. Обе его овцы, я имею в виду. Пустила к тебе пожить, все равно тебя месяцами не бывает. Сделай вид, что любишь цветы, потом выкинешь. Ругаться будем, как позвонишь. Леся. P.S. Не рычи на Гришу - это я его заставила!"

Аня вылезла из верхней одежды и потащилась в ванную. "Не рычи на Гришу" - отличный был совет, но малость несвоевременный. Толку рычать было, она с ним уже как-то поговорила так, что тот второй год при одном виде Ани превращался в очень убедительный бездушный автомат. Это Гриша-то, самой природой лишенный актерских способностей. Или, правильнее будет сказать, человеком принципиально ими не наделенный. Она давно знала, что при Лесе Гриша так бодро кофеваркой не прикидывается.

"Надо перевесить приоритет".

Аня потерла сбитые костяшки, вздохнула и направилась к Нику, чем-то звеневшему на кухне. Оттуда дурманящее пахло кофе. Не продуктом жизнедеятельности кофеварки, а именно натуральным кофе, сваренным в турке. То есть шедевром, который эти стены не видели со времен Андрея.

По дороге она оценила свои "любимые фикусы". Леся, как всегда, не была склонна к минимализму: развела вокруг Васи целые джунгли какой-то зеленой дряни. Надо отдать должное, политой, ухоженной и без пылинки на здоровенных листьях. Да и копатель был отполирован и радостно сиял среди зелени солнечно-желтыми боками. Наличие минимальной фантазии позволяло предположить, что тот не вполне удачно замаскировался в джунглях, притаился и в любой момент готов выскочить оттуда с радостным "Бууу!". Комната выглядела очень чистой и нежилой, разве что в дальнем углу сиротливо примостилась синяя спортивная сумка, наполовину собранная. Ник, дурашка, видимо спал на диванчике на кухне.

- Тут еды, правда, негусто, но кофе купил нормальный, в зернах...

Ну, в принципе по Нику было видно, что последние пару недель он питался кофе в зернах. По-видимому, грыз последние, как белочка.

Аня принюхалась и узнала родной запах. "Веселый рабочий". Ни одной коробочки в пределах видимости не наблюдалось, но этот ужас было не забыть. Запах въелся в покрашенные стены, вроде как запах хранить сугубо неспособные. Похоже, данная жилплощадь в прошлой жизни совершила какое-то нереально тяжелое кармическое преступление, которое искупала страданиями в текущем воплощении.

- Там вроде пельмени были в морозилке. Спасибо за фикусы и за Васю.

Аня отхлебнула обжигающий напиток и сладко зажмурилась.

- Васю? - не понял Ник.

- Копателя. Большого желтого робота в углу.

- Я как раз хотел спросить, что он вообще делает?

- Не поверишь, копает. И бурит. Ну, и просто хорошенький.

Ник тяжело вздохнул:

- Ну, в общем, я его не включал. К компу твоему тоже не подходил. Свой принес. - Он кивнул на небольшой ноутбук, устроившийся на подоконнике. - Мне рассказывать?

- А история будет долгая?

- Да не особо.

- Грустная?

- Знаешь, вроде того. Типа сказки про Ивана-дурака, но с реалистичным финалом.

- Хм, слушай, а мы точно не мою жизнь обсуждаем? Ладно, давай сперва дойдем до магазина. Водка с меня, рассказ с тебя.

Аня уже давно догадывалась, что анекдот, хоть про рогатых мужей, хоть про еврейскую маму - это такая штука, которая из комедии превращается в трагедию, едва ты из слушателя становишься действующим лицом. И вот Ник, бедолага, угодил в самое сердце анекдота. Ту злосчастную сессию, которая стоила Ане поездки в Сибирь, он все-таки закрыл. И даже перешел на последний курс, в целом потратив на обучение восемь лет вместо обычных шести. Дипломная работа уже почти была написана - у него имелась титульная страница, вступление, заключение и список источников, с которым Ник даже частично ознакомился, когда явилась Она. Ее звали Виолетта, она днем работала официанткой, а вечером танцевала стриптиз, но была чиста как ангел. Копила на гражданство, снимая комнату вскладчину с двумя подружками. И ждала Истинную Любовь. Ника не остановило даже это. Роковая страсть вколотила в гроб диплома последний гвоздь, предзащиту они встретили прекрасно, но, увы, на предельной дистанции от учебного заведения, а потом пришла защита, Ник тоже на нее пришел, но встреча все равно не состоялась, как-то проигнорировав их пересечение в пространственно-временном континууме.

Короче, из института Ника с третьей попытки все же вышибли. И на этот раз академом он не отделался.

Существование в мире божественной Виолетты эту проблему в глазах Ника почти нивелировало, но, помимо Виолетты, под неоновыми московскими небесами жила еще Ида Исааковна, которая вовсе не собиралась без боя отдавать единственного сыночка какой-то проходимице из - страшно сказать! - Кишенева! Партизанская война между женщинами шла и до диплома - страдал в основном Ник, подвергаясь ураганному огню с обеих сторон, который они потом тушили слезами и валидолом - но диплом стал последней точкой. Той, за которой только безоговорочная капитуляция или смерть.

"Или эта проститутка, или твое будущее!" - заявила мать, хищно потрясая у носа Ника ключами от квартиры.

И Ник, подхватив легкий рюкзачок, пошагал к своей "проститутке". Где имел глупость тут же признаться любимой, что заплатил за счастье быть с ней всем, от обещанного места в маминой фирме до последнего костюма и виниловой пластинки. Ну, в самом деле, не поехал бы он к родной матери с чемоданом, делить тряпки и тарелки, на которые - в собственных глазах - не имел никакого права.

Виолетта горячо поддержала мужественный выбор любимого, разве что всплакнув украдкой, как им теперь придется тяжело: ни своего угла, ни нормальной работы, ни гарантий, а ремесло, пусть ужасно ей неподходящее, но приносящее стабильный доход, она ради него бросила. Но любовь, она такая - любые горести терпит, долго ждет, капля камень точит, да и вообще мать, непременно, простит единственного сына. Что-то в этой надежде на прощение матери, с которой Ник вроде как разорвал все отношения единственно ради спокойствия возлюбленной, ему не понравилось, но он не стал придавать значения. В конце концов, речь шла о близкой свадьбе, Виолетта даже намекала, что, кажется, у них скоро случится "маленькое чудо". В общем, Ник, по его выражению, "окрыленный как последний баран" бросился искать работу. И выяснил несколько неприятных фактов: во-первых, недоучившихся социологов в двадцать пять лет не имеющих трудового опыта, кроме как курьером, никто с распростертыми объятиями не ждал. Во-вторых, неквалифицированный труд - а он был готов пойти и на это - узурпировали мигранты, сразу мягко намекнувшие ему, что человеку, который получает ренту, лучше не конкурировать с людьми, которые ее не получают, поскольку соревновательные методы могут быть, ну, не вполне спортивными.