Кулак Петрович И Ада - Циклическая ошибка

Ник перебивался случайными заработками, с его рентой прожить на съемной квартире можно было, разве что довольно скромно, потому что Виолетта уставала от работы и просто ну никак не могла вернуться в ресторан. А в стриптиз-клуб вернуться могла, там не нужно было таскать тяжеленные подносы и выслушивать сварливых клиентов, но здесь был против уже Ник. Так прошло еще месяца три, за которые выяснилось, что тест на беременность, бывает же такое, ошибся и "маленького чуда" пока не будет. Что, вновь всплакнула Виолетта, и к лучшему, мы ведь тут такие неприкаянные, ютимся на окраине. А где-то в центре Москвы мама Ника вышагивает одна по пятикомнатной квартире с видом на Нескучный сад.

Тут уж даже до Ника начало постепенно доходить, что его небесная любовь намекает. На что-то земное и не вполне красивое. Любовь намекала долго и упорно, но и Ник упорно намеков не понимал. Почти со всеми друзьями, прямо говорившими, что его крепко взяла в оборот меркантильная шлюха, вдребезги разругался. Пожалуй, ладил только с Огром, который, в свое время пару месяцев отстрадав по Лесе, не мог осуждать человека за глупости, сделанные во имя любви. Идиллия, правда, переставшая быть идиллией, подошла к своему логическому финалу. Одно дело, когда жених - москвич с квартирой в центре, перспективами и богатой мамочкой, мечтающей оставить в наследство любимому сыночку все. И совсем другое - если он обычный парень, кое-как вертящийся на трех неофициальных работах, живущий черти где и ни на что не претендующий. При его финансовых справках гражданство новоявленной жене выдали бы не в тот же день, а через пять лет. За пять лет Виолетта успела бы найти еще с десяток таких наивных лопухов, хотя данный конкретный лопух, несомненно, принадлежал к самым раскидистым экземплярам своего вида.

"Тут есть два варианта. Или вы миритесь, она меня принимает и мы переезжаем к тебе. Или ты идешь в суд, по закону половина жилплощади твоя! Ах да, поженимся, когда ситуация прояснится", - в один далеко не прекрасный вечер сообщила Виолетта. Ник озвучил ей третий вариант, не совсем, правда, печатный. И сам пошел туда, куда предложил пойти ей, захватив видавший виды рюкзачок.

Недельку перекантовался у Огра, потом тот что-то обсудил с Лесей, она проблему поняла, но одного бизнес-ассистента ей вполне хватало, так что Ника решено было временно назначить садоводом, подселив к страдающим фикусам регулярно отсутствующей подруги. Такие вот были дела.

"Дела" качественно залили бутылкой водки на двоих, пошли за добавкой, едва не убились по дороге - Гриша резко выдернул Ника с проезжей части, буквально из-под колес летящего на полной скорости мотоцикла - передумали. Мотоциклист не поленился остановиться, вернуться и попытался выразить свое возмущение с занесением в грудную клетку "гребаным наркоманам", но увидел штрих-код на лбу Гриши и ограничился словесным увещеванием. Они же вернулись домой и завалились спать, решив, что утро вечера мудренее.

Утро пришло в своих худших традициях - вероломно и внезапно, сопровождаемое тяжелым гулом в затылке. Аня выпила таблетки, оставленные Гришей на полу у матраца вместе с бутылкой минеральной воды, у которой заранее отвинтили крышечку, умилилась такой заботе, застыдилась, кое-как приняла вертикальное положение и, аккуратно, чтобы не разбудить спящего Ника, направилась на кухню.

Та - о, счастье - не хранила следов вчерашних возлияний. Все было в высшей мере чинно и прилично. Григорий с отсутствующим видом стоял у стены.

- Доброе утро, - соврала Аня, приближаясь к кухонному шкафу. Там должны были стоять большие чашки, а доза кофеина, которую требовал организм, уж точно не измерялась маленькими емкостями.

- Доброе утро, - безучастно отозвался Гриша. Ее алкогольные подвиги он вот уже полтора года никак не комментировал.

Аня, вздохнув, распахнула створки, потянулась за чашкой, извлекла. Подумала секунду, потом стала искать глазами Гришину, зеленую. В конце концов, он, кажется, вчера избавил их от больших неприятностей, а угостить кофе - это было не поговорить. Существенно более простая операция, никакого напряжения душевных сил не требующая. Абсолютно безопасная, ни на какие директивы не влияющая. Так, вежливый жест.

Чашки, из которой раньше пил Гриша, не было.

- Гриш, чашка зеленая тут была, здоровая как блюдце. Где она?

- Чашка, о которой ты говоришь, разбита. Осколки выброшены.

- Ты грохнул чашку? А, ладно, черт с ней...

Аня потянулась за красной, но последовавший ответ заставил ее существенно пересмотреть свои великодушные намерения:

- Ник. Я не должен уничтожать другие вещи без необходимости.

"Другие вещи" всбесили бы Аню, даже будь она в существенно лучшем настроении.

- Еще скажи "материальные ценности"...

- Как угодно. Я не должен уничтожать другие ма...

- Все, я поняла. И не забудь себе амортизацию начислить!

- Одиннадцать тысяч семьсот юаней. Приблизительно, поскольку я не лицензированная модель. Из расчета шестилетнего срока полезного функционирования и ликвидационной стоимости материалов в размере тридцати тысяч юаней.

Аня резко крутанулась, подлетела к Грише почти вплотную и зашипела:

- Ты в своем уме? Ты правда думаешь, я продам тебя на металлолом?

- Металла во мне не так много. Впрочем, бронекаркас практически не теряет в стоимости, чего не скажешь о прочем оснащении. Оно устаревает существенно более быстрыми темпами. Стоимость процессора через шесть лет не превысит...

- Ты отвечаешь не на тот вопрос, который я задала. Я не спрашиваю, как нарезать тебя оптимальным образом для продажи на запчасти! Я спрашиваю, действительно ли ты думаешь, что я так поступлю.

- Это рациональное поведение...

- Я не спросила, какое поведение будет рациональным. Я спросила другое, и вопрос ты слышал. Отвечай.

- При такой формулировке я на твой вопрос ответить не могу. Последняя диагностика не выявила проблем с процессором, то есть можно утверждать, что я "в своем уме", если такое выражение вообще применимо к машине, что очень условно. Наверное, будь я "не в своем уме", я бы этого не знал, так что корректный ответ на твой первый вопрос невозможен...

- Гриша, мать твою! - взвыла Аня. - Я спрашиваю, в какой чертов момент своей жизни я дала тебе понять, что ты вещь, которую можно продать, когда ты перестанешь быть полезным?!

Еще пара секунд и Аня, наверное, начала бы швыряться чашками в стену, раз уж слова до Гриши, очевидно, не долетали. Но тут он сделал то, чего она не ожидала никак: пожал плечами. Почти как человек. Не так естественно и непринужденно, конечно, но все равно раньше Аня ничего подобного в исполнении Гриши не видела.

- Не могу перестать быть тебе полезным. Чтобы процесс был закончен, он должен быть начат.