Александр Нетылев - Зеркало Души [СИ]

Тадеуш задумался, поглаживая ладонью предплечье Сони так, как обычно гладят любимого котенка.

— Я даже и представить не могу, как это тяжело — жить с таким талантом. Все начинает казаться таким грязным… и все же, — Тадеуш снова посмотрел ей в глаза, — Я не ангел, и грязного на мне столько, что хватит ещё на десяток душ. Но знаешь, что странно? Я не боюсь твоего взгляда, даже если он видит меня насквозь. Да блин, я такого наворотил уже, что пойму, если ты сейчас схватишь предмет потяжелее и попытаешься меня прибить… и все же… — смущенно улыбнувшись, Тадеуш почесал затылок, силясь придумать хоть какое-то нормальное окончание фразы… — Впрочем, чего я говорю? Как известно, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать…

И двоедушник, снова открыв глаза, посмотрел Старки прямо в глаза, вспоминая все те чувства, что испытывал в отношении демонолога… Удивительно, но при воспоминании об этом по телу Сикоры разлилось приятное тепло, а из глаз пропала грусть и озлобленность, уступив место чему-то столь необъятному и чистому, что Тадеуш почувствовал себя песчинкой, унесенной бурной горной рекой… Буквально на секунду поддавшись этому чувству, Сикора, не разрывая контакта глаз, поднес ладошку Сони к своим губам и мягко поцеловал её. Столь же мягко Соня отняла свою ладонь у Сикоры после поцелуя.

— Не стоит, — произнесла она, некрепко сжимая пальцы в кулачок и прижимая его к груди.

— Разве, пани Соня? — спросил Тадеуш, — Ты так боишься того, чем можешь стать, что хочешь отгородиться ото всех, чтобы они не страдали, когда это случится? Вот только… что случится и случится ли, не знаем ни ты, ни я… Но незнание — не повод замыкаться в себе — наоборот, это повод наслаждаться каждым мигом той жизни, что у нас ещё есть… Ведь это так… по-человечески.

— Дело не в этом, — покачала головой девушка, — Во-первых, не стоит так форсировать события. Во-вторых, когда ты так делаешь, я вспоминаю Джейка там, в подвале.

При упоминании Джейка, а уж тем более событий в подвале, Тадеуш как-то сразу перестал улыбаться и понурил плечи:

— Прости… нет, правда, извини… это ведь я притащил эту тварь сюда, в школу… И нет, я не считаю, что незнание меня хоть сколько-либо оправдывает. Если бы я начал думать головой раньше, и сложил бы все элементы в единую картину — ничего бы этого не случилось… ничего…

Казалось, поляк пробовал последнее слово на вкус. Ничего… В том числе, он не встретился бы с Соней… Но и Соня испытала бы того ужаса в подвале.

— А я и не хотела сказать, что это тебя хоть как-то оправдывает, — фыркнула она, складывая руки на груди, — В конце концов, не надо быть гением, чтобы сложить два и три.

— Ну, я же всего-навсего 'глупый двоедушник', - виновато улыбнулся Тадеуш, напомнив Соне ту самую кличку, которой она обзывала его в подвале, и наблюдая за её реакцией, — Как насчет чаю?

— Пожалуй, что можно, — кивнула она, а затем огляделась и фыркнула, — Ну, да, конечно… только вот идти мне куда-то лень.

Она откинулась на кровать, разведя руки крестом.

— Желаете заказать обслуживание в номер, пани Старки? — с ехидной ноткой в голосе спросил Тадеуш.

— Желаю! — сообщила она, вскинув руку вверх, — И вообще, я же Дьявол! А ты, как рядовая нечисть, обязан мне подчиняться!

— Я не христианская нечисть! — наигранно возмутился Тадеуш, изобразив оскорбленную невинность, но затем его улыбка стала явно шире, — Тебе какой? С печеньками или булочками?

— С корицей и тортом 'Кутузов', - уверенно ответила Соня. При том, что Тадеуш про такой торт никогда не слышал. 'Наполеон' — знал, но что-то ему подсказывало, что спутать Наполеона с Кутузовым — слишком даже для глупого двоедушника.

Пробормотав нечто вроде 'яволь, майн фюрер', Тадеуш отправился на ярмарку. Если где-то и можно найти торт, о котором никто не слышал, то только там.

Уходя, он не заметил наблюдавшей за ним девушки с розовыми волосами и широким ножом за спиной. Дождавшись, когда он уйдет, она торопливо подошла к дверям комнаты.

— Со-о-оня, — приторно-ласковым тоном протянула она, — А можно к тебе войти?

— Ты ранен, — ультимативно заявила Мария, даже не оборачиваясь.

Время бала еще не пришло, и оба они были еще в повседневной одежде. Но все же, увидев ее в коридоре, Чезаре не смог удержаться оттого, чтобы тихо подкрасться к ней и неожиданно обнять.

— Несерьезно, — пожал плечами он, — Откуда знаешь?

— Твой калибур тебя заложил, — ответила аспирантка, поворачиваясь к нему лицом.

— Ничего серьезного, — с улыбкой повторил Чезаре, ладонью проводя по ее щеке, — Всего лишь пара шрамов… Еще имплантанты, но полагаю, сегодня они уже не понадобятся… Даже напротив: меньше риск, что нас с тобой прервет Очень Срочный Звонок.

— Правда? — мило улыбнулась Мария, склонив голову к плечу, а затем резко схватилась рукой за шею Чезаре… и запустила палец прямо в рану. От резкой боли у не ожидавшего такого поворота священника потемнело в глазах и подкосились ноги.

— Ай! — Чезаре не нашел, за что ухватиться, чтобы удержаться на ногах. Поэтому вместо этого он потянул Марию за собой. Он упал на пол, а она на него. Ее красивые длинные волосы закрыли обоих от окружающего мира, как шторы, но несмотря на это, ее взгляд был серьезен и обеспокоен.

— Удобно? — осведомился мужчина, удерживая ее за талию.

— Тебе нужно срочно к Рейко, — сказала девушка.

— Брось. Если не ковыряться в них пальцами, то это просто пара шрамов.

— На шее? В районе позвоночника?! — не унималась Мария.

— Удар принял на себя имплантат, — пожал плечами Чезаре, — Если бы не он, я бы умер на месте… Но сейчас опасности нет.

Мария ударила Чезаре по груди… как раз по одной из нанесённых монетами ран.

— Дурень! Твой имплантат же встроен в нервную систему!

— Я бы, на вашем месте, для этого дела зашла бы в одну из комнат и заперлась, — услышал Чезаре знакомый насмешливый голос Акечи.

— Помнится, после боя с Анной у тебя таких претензий не было, — ехидно заявил мужчина в сторону источника голоса. Затем, уже серьезно, посмотрел в глаза Марии:

— Хорошо, я схожу к Рейко… Если тебя это успокоит.

За его шпионскую карьеру его имплантаты выдерживали и не такое, но незачем зря нервировать любимую девушку. Ради ее спокойствия стоит рискнуть жизнью, отрывая Рейко от ее исследований.

— Сходи, — кивнула Мария, попытавшись, наконец, подняться. Чезаре не стал удерживать ее… Однако не преминул, приподнявшись, сорвать поцелуй.

— Иди уже, — шутливо ударив его по плечу, сказала девушка.

— Ну, по крайней мере… Я польщен, что ты так обо мне беспокоишься! — насмешливо подмигнул шпион, после чего двинулся в сторону лаборатории Рейко.

Наверное, это было странно, но ковыряние пальцем в ране и предположение о скорой смерти подняли ему настроение. Ведь это значило, что Мария беспокоится о нем, а раз беспокоится, — значит, любит. Не как наивная девчонка, втюрившаяся в учителя, а по-настоящему.