Александр Нетылев - Зеркало Души [СИ]

Золотой век закончился.

Такова судьба всего, что человеческий разум может назвать хорошим. Все хорошее заканчивается раньше, чем хотелось бы. Но золотой век сигмы, наступивший после научного открытия магии в 2012 году, превзошел сам себя. Мало того, что он совершенно неподобающе веку продлился всего шесть лет. Так еще и закончился он… с размахом.

Да, во многом в этом виноваты были сами люди. Люди создали то, что едва не принесло гибель всему человечеству. Люди создали суперсолдат, способных в одиночку выходить против целой армии. Люди создали новое оружие, в том числе и массового поражения, поставив мир на грань нового Карибского Кризиса.

А еще люди создали первопричину всех последовавших событий. Несмотря на открытие магии, оказалось, что изготовить меч-кладенец или кольцо Всевластия не так-то просто. Точнее, просто, — но дорогой ценой.

Основой любого магического артефакта (или сигмафина, как принято говорить) становится человеческая душа. Эта душа осознает себя, видит, слышит и ощущает все вокруг, но неспособна взаимодействовать с окружающим миром. Страшная участь.

Но человеческая жадность и стремление к могуществу никогда не останавливались перед такими мелочами. Сигмафины производились в большом количестве. Сравнительно гуманным, но и самым дорогим путем считается создание сигмафинов из клонов, — не успевших осознать себя и потому не понимающих, что теряют. Достаточно жесткие и циничные правители используют для создания сигмафинов осужденных преступников. Те, кто побеспринципнее, попросту похищают людей на улицах. Те, кто побеспринципнее, но и поумнее, заключают договоры с условиями мелким шрифтом.

Именно эти последние и стали виновниками катастрофы. На что способна мать, чей ребенок утратил человеческий облик? На многое. Самой пройти через сигмафикацию, добровольно и осознанно. Отыскать сообщника — чудотворицу, жаждущую очистить мир, погрязший в злобе, жадности и насилии. С ее помощью создать международную террористическую организацию во главе с опаснейшими детьми сигма-технологий. И нанести удар по пяти ключевым точкам, который должен был уничтожить человечество. Ее месть должна была пройти с размахом, затронув не только тех, кто повинен в бедах, постигших ее дочь, но и тех, кто допустил это. Всех, кому не было до этого дела, кто закрывал глаза и отворачивался от чужого горя. В конечном счете — все человечество скопом.

Тогда мир все-таки спасли. Ученая-японка и священник из Италии. Кеншу Рейко и Чезаре Финелла. Они не были героями, — в каком-то смысле они скорее даже были чудовищами, — но все же, они спасли мир. Однако они ничего не могли поделать с массовой паникой.

Люди боялись. Катастрофа показала опасность, связанную с сигма-технологиями. Точнее, небольшую часть этой опасности. Большинство даже не знали, что дальше будет еще хуже. Что осталось не больше трех месяцев до того, как сбудется Седьмая Концепция, предвещающая уничтожение мира.

Пока же они видели опасность лишь друг в друге. Преступность поднялась до уровня Великой Депрессии. Правительства опасливо смотрят друг на друга, держа пальцы на ядерных кнопках. Все боятся, что кто-то захочет использовать опыт террористов-'весенников', и потому готовятся использовать его сами. Готовятся сами уничтожить свой мир, не дожидаясь Концепции.

И в то же самое время эксцентричная Согаи Нарьяна объявила о создании надгосударственной закрытой школы. Элитной школы. Это событие осталось незамеченным, не попади в преподавательский состав участники недавнего спасения мира. И Кеншу Рейко. И Чезаре Финелла. И ряд деятелей рангом пониже. Практически все.

Совпадение? Едва ли…

Он снова проснулся неизвестно где. Приступы стали чаще. Он просто открыл глаза и увидел потолок незнакомой ему квартиры. Какое-то смутное нехорошее чувство сдавило ему виски. Он не мог понять, в чём дело, но не спешил осматриваться. Что-то жёсткое под спиной. Проснулся на полу. Опять. Такое бывало, но, обычно он просыпался на крыше какого-нибудь дома или под мостом. В нос ударил запах крови. Почему-то Тадеуш был уверен, что на этот раз — не собачьей.

Он не имел никакого представления, почему такое происходит. Как в дешевом фильме ужасов, время от времени просыпался не там, где засыпал. Не помня, где он и как сюда попал. Будто ходил во сне. А судя по следам крови — не только ходил. Наверное, ему давно пора было побеседовать с добрым дядей психиатром, — но почему-то сама мысль об этом вызывала в юноше инстинктивный ужас. По той же причине сейчас он НЕ ХОТЕЛ смотреть, что происходит вокруг него. Он не сомневался, что увиденное ему не понравится. Но не мог же он лежать так вечно. Даже для такого лентяя, как он, это было бы слишком.

С негромким стоном Тадеуш разлепил глаза. Незнакомый потолок, что, в общем-то, было уже привычно. Он все пытался вывести некую закономерность своих 'приступов', но все впустую: любая теория с треском разбивалась о суровую действительность. Не помогали и попытки запереть себя или зафиксировать: похоже, что во сне он действовал вполне осознанно… Но почему-то не помнил этого.

Приподнявшись на локтях, он огляделся.

Шкафчик, разбитое зеркало на дверце этого шкафчика, столик со сломанной ножкой, кровать и… источник запаха. Он уже видел такое — у собак. Но у людей это выглядело совсем иначе. На мятых простынях лежала обнажённая девушка, весьма красивая при жизни, с разбитыми губами, пустым взглядом остекленевших глаз, смотревших в потолок, с тёмными синяками на шее, а так же вскрытым вертикально животом, из которого были извлечены внутренности, разбросанные по комнате так, что занимали места даже больше, чем сама девушка. Кишечник, желудок, печень, всё было здесь. Какой-то сумасшедший надел на печень обруч с мерцающими огоньками в виде сердечек.

От увиденного Тадеушу стало дурно. Парень схватился за лицо, чтобы ненароком не вернуть ужин прямо на пол. Поднявшись на внезапно ставших будто ватными ногах, Сикора аккуратно попытался подойти к телу девушки, стараясь не задевать пятен крови… и ни в коем случае не касаясь ничего голыми руками. Хотя бы на это его самообладания хватило.

Синяки на шее, на руках, разбитые в кровь губы, разрезанный живот. Тадеуш не был уверен, умерла ли девушка от удушения или от кровопотери. Он нашёл рядом скомканный кляп из её же нижнего белья, а также увидел следы сексуального насилия.

— Mater Deus… Неужели… Это я?

Сказать, что поляк был в ужасе, значит ничего не сказать. Сотворить такое с девушкой… Мог только конченый маньяк. Но тем ужаснее было сознавать, что этим маньяком был он. Он знал, что его приступы добром не кончатся, но это… это было выше его разумения.