Алексей Калугин - Заглянувшие в Бездну

— Ловко, — сказал наблюдавший за мной Геннадий.

Я не забыл о его присутствии. С того дня, как мой разум перестали подавлять лекарства, я вообще ничего не забываю. Вот только я пока не понял, абсолютная память — это дар или проклятие? Как бы там ни было, местный был мне безразличен. Примерно, как стул, на котором я стоял. Он был всего лишь инвентарем, которым я мог воспользоваться. А мог просто отодвинуть в сторону — за ненадобностью, чтобы не мешал.

«Ловко»! И это все, что он мог сказать? Попробовал бы он сам проделать нечто подобное!

Я спрыгнул на пол, а стул почти без стука встал на пол всеми четырьмя ножками.

— Хотите поговорить? — предложил Геннадий.

Я удивленно поднял бровь.

— О чем?

— Не знаю, — пожал плечами Геннадий. — О чем угодно.

— Это ваша работа?

— Что вы имеете в виду?

— Разговоры с неофитами.

— По специальности я программист. А здесь я по собственной инициативе. Как и остальные. Мы хотим помочь вам освоиться на новом месте, в новых условиях.

— Свыкнуться с мыслью, что мы вампиры, — продолжил я.

— Дело не в названии.

— Не скажите. Терминология имеет большое значение. — Возразить ему было нечего. Да мне и самому не хотелось развивать эту тему. — Сколько вам лет?

Геннадий ничуть не удивился такому вопросу.

— Двадцать восемь.

— Как вам удалось получить специальность, если вы тоже вампир?

— Мои родители очень рано поняли, что я альтер.

— Каким образом?

— Я приемный ребенок. Меня усыновили, когда мне было четыре года. До меня в доме жили две собаки. Две милые, добродушные дворняги, никогда ни на кого даже не рычавшие. Но как только я первый раз переступил порог своего нового дома, они подняли безумный лай. Они бросались на меня, как будто хотели напасть, но тут же, будто в страхе, отпрыгивали в сторону. Это была типичная реакция собак на альтера. На улице их реакция на потенциальных альтеров не столь бурная. Собаки лишь недовольно ворчат, а при возможности отходят в сторону. В квартире же, в замкнутом пространстве, на территории, которую собаки считали своей, реакция оказалась совсем другой.

— И что же, они так и лаяли на вас все время? Или вы от них избавились?

— Со временем они ко мне привыкли. Собаки перестают реагировать на альтеров, когда понимают, что те не причинят им зла. Вы видели, сколько собак у нас в поселке? — Я молча кивнул. — Это для того, чтобы альтеры учились правильно вести себя рядом с собаками, не провоцируя их на агрессию.

— Ясно. А что же с вами? Как я понимаю, приемные родители не сдали вас в пансионат?

— Разумеется, нет, — по выражению лица Геннадия можно было понять, что даже сама мысль о том, что родители могли избавиться от него таким образом, казалась ему дикой. Жаль, что он не был знаком с моим папашей. — Я ходил сначала в детский сад, а потом в школу вместе с остальными детьми. До седьмого класса. Когда пришла пора моей инициации, родители достали фиктивную справку о том, что у меня серьезная болезнь сердца и жить мне вроде как осталось совсем недолго. А по сему случаю они изъявили желание перевести меня на надомное образование. Таким образом, я исчез из поля зрения всех надзорных органов. Потом я экстерном сдал выпускные школьные экзамены и поступил в институт. С собаками я ладить умел, любые медицинские учреждения старательно обходил стороной. Я благополучно закончил институт, поступил на работу… А потом узнал о поселке, в котором живут вольные альтеры. И решил сюда перебраться. Чтобы не жить в вечном страхе перед разоблачением.

— А ваши родители?

— Они остались дома. Я звоню им, связываюсь по «Скайпу», иногда навещаю. Но они ничего не знают про это место.

Я кивнул и пошел к лестнице, ведущей наверх. В комнате меня ждал «Улисс». Но на полпути я обернулся.

— А где вы доставали кровь, когда жили среди людей?

— Такие вопросы не принято задавать, — ответил Геннадий.

Лицо у него при этом сохранило невозмутимое выражение. То ли он очень хорошо владел своими эмоциями, то ли ему действительно не в чем было себя упрекнуть.

— Надеюсь, вы не съели своих собачек?

— Собаки к тому времени умерли.

— А если бы?.. — Я оборвал вопрос на полуслове, но так, чтобы местный понял, что я собирался спросить. Щелкнув пальцами, я смущенно улыбнулся. — Полагаю, об этом тоже не принято спрашивать. Простите мне мое невежество.

Я сделал жест рукой, скорее насмешливый, нежели извиняющийся, и продолжил свой путь на встречу с «Улиссом».

За следующие четыре дня из холодильника пропали восемь гемаконов. Мне даже не требовалось их считать — достаточно было бросить взгляд на полку, чтобы определить, сколько пакетов было и сколько осталось. А теперь прикинем. Я кровь не брал. Виктор свою порцию недавно получил. Остаются пять человек. Даже если предположить, что всем им срочно потребовалась кровь, куда делись еще три пакета? Ответ напрашивался сам собой — кто-то делал запасы. Зачем, если все местные в один голос твердят, что в поселке с кровью никаких проблем? В общем-то, меня это не касается. Но вся эта история мне очень не нравилась.

А на следующую ночь, с двадцать третьего на двадцать четвертый день нашего пребывания в поселке, я вдруг проснулся среди ночи. Было три часа семнадцать минут. Я знал это, не глядя на часы. Проснулся я от ощущения сосущей пустоты в желудке. На ужин у нас были бараньи отбивные с гречкой, салат из свежих овощей и блинчики с творогом. Я хорошо поел, но сейчас чувствовал себя так, будто три дня крошки хлеба в рот не брал. В желудке была не просто пустота, а черная дыра, способная поглотить без остатка все, что в нее попадет. Это было неприятно, но проблему можно было решить, всего лишь спустившись в столовую и взяв что-нибудь в холодильнике. Но, попытавшись встать, я почувствовал, что опора уходит у меня из-под ног. Я как будто находился на палубе корабля, прорывающегося сквозь девятибалльный шторм. Меня мотнуло так, что я ударился плечом о стену. Опершись на нее руками, я попытался выправить ситуацию. Но тут колени у меня затряслись так, словно я только что пробежал марафонскую дистанцию. Ноги сделались будто ватные. В голове раздался звон, и комната закружилась вокруг меня, точно карусель.

Я пришел в себя, лежа, скорчившись, на полу. И, черт возьми, у меня не было сил, чтобы подняться!

«Так, спокойно, — сказал я сам себе. — С тобой происходит то же самое, что несколько дней назад случилось с Виктором. Тебе, дружище, требуется кровь».

Я не имел ничего против того, чтобы хлопнуть стакан-другой крови, если после этого мне полегчает. Для того, чтобы осуществить задуманное, нужно было всего лишь спуститься вниз и добраться до холодильника. Но именно это я и не мог сделать!