Юрий Арис - Наставник

Наблюдать за ними было забавно. Они резко дергались, глотали воду, отфыркивались, врезались друг в друга, а Рыбка еще и визжала. Получалось у них слабо, но я не чувствовал раздражения. Они получали удовольствие от самого процесса плавания, и это роднило меня с ними.

Может, они не так уж безнадежны…

Лучше всех справлялись Водяной и Облом. С поворотами они разобрались довольно быстро, а через час уже вовсю ныряли.

Меня немного беспокоило, что люди проводят в воде ненормальное для себя время, но Сержант убедил меня, что это не проблема. Специальные костюмы спасали их от переохлаждения и прочих возможных неприятностей. Такого объяснения мне было достаточно.

Теперь моя задача сводилась к тому, чтобы держать их более-менее близко друг к другу. Чем больше они разбирались с техникой, тем больше смелели. Облом даже умудрился дернуть меня за хвост; радости было столько, будто он только что реализовал себя как личность и его жизнь уже нельзя назвать скоплением бесполезных дней.

Я не стал сообщать ему, что если бы нервы у меня были послабее, я бы при неожиданном прикосновении выпустил дополнительные шипы. В таком случае он нырял бы уже не просто так, а за своей рукой. Но я промолчал: мне не хотелось пугать их.

Мы тренировались часа три, все шло отлично. Я уже собирался согнать их в одну группу и направить к кораблю, когда нахлынуло чувство тревоги.

Тварь приближалась.

Она была еще далеко, но двигалась с большой скорость; большей, чем я от нее ожидал. Ее цель не оставляла сомнений.

Могла ли она выжидать, пока люди спустятся с корабля? Или это просто совпадение? От причины зависит ум этого существа. Если я его недооценил, то… то я уже ни в чем не уверен. Впрочем, мне нужно было не размышлять о причинах и следствиях, а действовать.

Драться с таким противником тяжело, но сейчас передо мной стояла цель посложнее, почти нереальная: сохранить семь жизней.

— Собрались вместе! — прорычал я.

Шестеро подчинились скорее не осознанно, а потому, что привыкли не оспаривать приказы руководителей. Только Облом продолжал дурачиться под водой, но тут уж я не мог с ним вежливо объясняться. Я просто поймал его в воде и швырнул в сторону остальных так, что Духу пришлось его ловить.

— Кароль, что происходит? — в голосе Сержанта не было недовольства, только тревога.

— Тихо!

Теперь уже совсем немного осталась: минута-две — и все. Мне будет не до разговоров.

— Какое у вас оружие с собой?

— Только гарпуны, больше мы не могли взять. Это оно, да?

— Да. Держитесь группой и… верьте мне.

Я ушел под воду, и теперь они меня не видели. Но страха я в них не почувствовал, только холодная решимость, настороженность; они не первый раз сталкивались с опасностью.

И они поверили.

Я мог бы и уплыть, спасая свой хвост, но я остался, и не только ради них. Собственно, в моем списке причин они были на последнем месте. На первом, как и всегда, царствовала Лита, а вот на второе попало желание истребить мой собственный страх. Если я каждый раз буду убегать от непривычного, я скоро вообще в океан побоюсь ступать!

Когда на горизонте моего зрения появилась тень, я приготовился, выпустил все шипы. Что ж, вот оно, идет…

Это была акула. Вернее, нечто похожее на акулу. Конечно, я не знал, сколько видов этих хищников живет в океанах и как они выглядят, но мне было и не нужно. Я доверял своим инстинктам, которые безошибочно опознавали, с кем я имею дело; они и подсказали мне, что это именно подобие акулы.

Тела всех акул покрыты характерной только для них чешуей с маленькими зубчиками, но у этой гадины зубчики были не маленькие — каждый сантиметра по два. Они покрывали ее шкуру сплошной броней, почти не оставляя уязвимых мест.

Морда у существа была особенная — вытянутая на звериный манер, с широкими ноздрями и маленькими черными глазками. А вот пасти на голове не было, пасть располагалась на мешковатой шее — такого я еще не встречал. Пока она была закрыта, я не мог сказать, с какими клыками мне придется иметь дело… да и предпочел бы не знать вообще.

Тело вместе с мордой и внушительным хвостом было метров шесть-семь в длину, по бокам располагались три пары плавников разного размера, все коричневато-серые, как и сама акула — мне проще было называть это существо так. В понятии «акула» есть хоть что-то знакомое, вписывающееся в рамки реальности, моей реальности.

Даже на таком близком расстоянии я плохо чувствовал ауру этой твари, что не могло не беспокоить. Все мои инстинкты кричали, что от незнакомого надо держаться подальше, и заглушить их оказалось не так просто.

Нет, так продолжаться не должно. Океан мой, и откуда бы ни явилось это уродство, ему здесь не место! Пусть люди разбираются, что это, я хочу только убить его!

Почувствовав прилив ярости, которую я долго вызывал в себе, я поплыл навстречу существу. Я уже знал, что его появление здесь — не хитрый план, что я имею дело с чем-то примитивным, пусть и могущественным.

Акула неслась прямо на меня, незамысловатая стратегия. Вернее, не стратегия вообще, а движения животного на охоте. Значит, я животным быть не должен, иначе у меня нет шансов.

Я замер, дожидаясь, когда оно подплывет вплотную. Когда мое отражение появилось в непроницаемых черных глазах, я отработанным движением хвоста ушел на глубину. Акула продолжала продвигаться вперед, приняв мой маневр за бегство; чего я и ждал.

Когда надо мной появилось брюхо, более светлое, чем остальная туша, я ударил по нему хвостом. Удар был хороший, четкий, не раз испробованный мной в битве… И шип соскользнул! Дело было не в броне существа — она уступала броне зверей первой серии. Проблема заключалась в строении зубчиков, они будто сбивали направление удара.

Моя ошибка. Я должен был учесть это! А теперь акула неслась к людям… Я замешкался, отстал, у меня не было времени остановить ее. Я мог лишь наблюдать, как гигантская тварь приближается к ним.

Конечно, они видели спинной плавник, похожий на парус, и были готовы. В воду улетели несколько стрел, выпущенных из гарпунов, некоторые даже попали в цель, но не пробили защиту акулы. Потом был крик и ощущение боли в пространстве, и облако крови в воде…

Я видел, как это происходит: впалая пасть акулы открывалась и ряды изогнутых зубов выдвигались вперед, как складные ножи. Понятно, почему раны, которые я видел на трупе кита, были неглубокими — глубоко грызануть эта тварюга не могла.

Это и спасло человека, которого она выбрала своей жертвой. Вместо того, чтобы тащить его на глубину, как поступила бы нормальная акула, эта сорвала кожу и значительную долю мяса с лодыжки, отплыла чуть в сторону, чтобы развернуться и снова напасть.

Но я уже был рядом. Я ударил ее обеими ногами, чтобы откинуть подальше, нанес несколько ударов хвостом, лишь один из которых оказался удачным. Я порезал акулу, но порезал не сильно, она ушла в широкий круг — видимо, собиралась отдохнуть и напасть снова.