Александр Конторович - Спасатель

Итого. Около пятнадцати человек в смену. Дежурство по двенадцать часов – итого, полнокровный взвод. Допускаю, что какое-то время они могут тратить на всякие там работы по хозяйству, но, один хрен, добытчики из них в этом плане фиговатенькие. И этот взвод надо кормить, обувать, одевать и всё такое прочее.

Ладно, у нас и поболее народу на постах стоит – так тут за спиной нехилое производство с его ресурсами! Есть на что еду закупить. Да и сами мы в этом плане не совсем уж беспомощны. Присутствуют у нас подсобные хозяйства со всякими там фермами, да и в прочем отношении тоже кое-какая работа идёт. А здесь оттуда такие ресурсы? Склады? Так и они далеко не бесконечны. А население общины относительно невелико! На какие-такие шиши весь этот банкет? Да и что же они столь тщательно охраняют?

Оставив у посёлка наблюдателей, основная группа отошла восвояси – надо было всё тщательно обдумать и обсудить. С учётом «вновь открывшихся обстоятельств», как в своё время писали опера.

Напоследок, так и не уняв своей вредной сущности, я чуток поколдовал с обнаруженными «сюрпризами». Нет, внешне-то они остались в неприкосновенности, но вот относительно возможности взрыва… тут ожидаются сюрпризы! Могут и не сработать должным образом. Так что все претензии – неведомым бракоделам! Это они в своё время накосячили! А меня тут вовсе не было. И вообще здесь, окромя местного лешего, никто уже давно не появлялся.

– Всё, что только нам доступно, перелопатил – почти нигде никаких зацепок не сыскать! – Витька в сердцах пинает ногою стул. Бедное изделие наших кустарей, однако, доказывает качество работы – даже не трещит!

Озеров делает по комнате несколько шагов и опускается на старенький, притащенный из какого-то офиса кожаный диван. Кожа на нём давно уже потерлась, местами, того и гляди, лопнет, но диванчик продолжает исполнять своё назначение.

Сразу видно, особист не в духе. Глаза покраснели, надо думать, что не от беспробудной пьянки с секретаршами. Кстати, секретарём у него работает Толян Кривошеев – бывший опер из убойного отдела. Года два назад, в перестрелке с бандюками, он потерял правую руку. Но выучился писать и стрелять левой – и ныне стал тенью Витьки. Всем бы такого секретаря.

– Целую гору бумаг перелопатил! Лично, ведь свою голову никому одолжить на время не получается! И не поверишь, где нашлось.

Ага, стало быть, что-то он всё же отыскал!

– В бывшем шахтоуправлении, оказывается, имелась особая автоколонна, которая туда возила стройматериалы. Так вот, не знаю, что они туда ещё таскали, но одного только цемента отвезли столько… Ну, ДнепроГЭС, положим, построить не смогли бы, а вот плотину среднего размера – вполне!

Стоп! Что-то меня цепляет… что же?

– Шахтоуправление? А тут были шахты? Гонишь.

– Были! Ещё с петровских времён, оказывается! Не сильно вообще-то рентабельные – но имелись. Что-то там даже добывали. Откуда, по-твоему, у нас медеплавильный завод взялся? Всё оттуда же! А как пошла эта перестройка… – мой товарищ машет рукой и отворачивается.

Не то, не то! Лихорадочно пытаюсь поймать ускользающую мысль. Особист с изумлением смотрит на меня.

– Чего ты?

– Обожди… Я ведь историю помню! Шахты – это не здесь! Другая губерния была! Там ещё какие-то выступления происходили… году эдак в девятьсот шестом.

Озеров пожимает плечами.

– Больше ста лет прошло.

– Да хоть в восемьсот шестом – к нам-то это какое отношение имеет?

– У тебя карта есть?

Искомое обнаружилось в книжном шкафу. Разглядываю условные обозначения… нет… Дата выпуска! Две тысячи десятый год!

– А более старая есть?

Через полтора часа добыли и такую. А пока народ бегал по комнатам, я лихорадочно пытался собрать воедино разбегающиеся мысли. Нет, всё равно чего-то не доставало! И вот, при взгляде на пожелтевшую бумагу я начинаю что-то понимать.

– Смотри! – тычу в карту пальцем. – Вот они, отметки!

Особист наклоняется.

– Ну?

– Так это даже не наша область! Более того, уже другая союзная республика!

Витька по-прежнему не догоняет.

– Ну да, другая. Союз же был!

– Угу… А как разошлись – так шахты вместе с шахтоуправлением остались там же… Всё логично!

– А почему архив шахтоуправления лежит в Старопетровске, а не там, где шахты? Ближе ведь! Да и границу переходить не надобно, чтобы бумажку нужную сыскать!

Озеров озадаченно молчит. В моих словах есть определённый резон, но он по-прежнему не может понять, куда я клоню.

– Ну… в принципе, в этом… а, пожалуй, ты и прав!

Удовлетворёно хмыкнув, отваливаюсь на спинку стула и подмигиваю старому товарищу.

– То-то же! Есть ещё… хм, порох в этих самых…

– В ягодицах!

Мы оба ржём. Что ни говори, а разрядка нам обоим сейчас необходима. Пусть и просто посмеяться – а уже легче!

– Так вот, друг ты мой сердечный! – тыкаю пальцем в карту. – Страна ушла. Вместе с шахтами. Так?

– Так!

– А документация отчего-то вдруг осталась… И где, кстати, ты эти данные надыбал?

– В заводоуправлении. В отделе перевозок. Стоп!

– Дошло? – ехидно усмехаюсь я. – Может быть, ты скажешь мне, профану, за каким хреном на фармацевтическом производстве проявляют интерес к перевозкам какого-то там шахтоуправления?

Вопрос, кстати говоря, далеко не праздный! Два этих направления деятельности никак между собою не стыкуются. Почти никак. За исключением одного, строго конкретного случая.

– Ты хочешь сказать… – медленно говорит особист. – Что наши заводы могут быть как-то связаны с этим самым бункером?

– Ничем иным я не могу объяснить наличие этих бумаг в заводоуправлении. Если у тебя есть какие-то иные соображения, готов их выслушать.

Витька молчит. Зачем-то роется в бумагах.

Вывод, что и говорить, получился совершенно парадоксальным и неожиданным. Но ничем другим не объясняется наличие сведений из бывшего шахтоуправления. Все заводы здесь строили с нуля. Ну, почти все. И в процессе возведения стен и монтажа аппаратуры самым тщательным образом были ликвидированы малейшие упоминания о том, что ранее находилось в этих местах. Никакой преемственности – всё новое! Современное! Построенное по самым передовым технологиям. И предположить, что после всей этой чистки кто-то завезёт сюда архивы абсолютно постороннего предприятия?

Ладно, наличие границы хозяев холдингов и заводов не сильно беспокоило – они давно не мыслят узко национальными категориями. Но вот вопросы целесообразности… это совсем другой коленкор! Тут за всё привыкли платить!

Ладно бы, если это происходило на каком-нибудь нашем заводе – тут и кремлёвский архив ненароком могли завезти! Но здесь?! На суперсовременном предприятии, где каждый шаг многократно контролируется? И всякая бумажка гарантированно лежит на своём месте? Ну, по крайней мере должна там лежать.