Максим Лагно - Белый мусор (СИ)

«Кроме белья, девочка, есть кое-что ещё… — Взяла стыдливую паузу и показала на мою промежность: — Ты там кусты саблемусса не отращивай. Да-да, у честных женщин Империи не принято бриться, но вот поэтому все путы в борделях гладкие, как куклы. Мужчинам это нравится».

Я тогда не придала её бабским секретикам значения. Зато как они мне пригодились теперь!

Переоделась в новую одежду и стала подбирать бижутерию. Распечатала несколько колечек с изумрудами. Наверное, с изумрудами. Или просто зелёное стекло. Подписи на австралийском языке могли значит что угодно.

Нарядившись, встала перед ростовым зеркалом в ванне. Осмотрелась со всех сторон и убедилась, что в точности воспроизвожу внешность тех шлюшек из корпоративного борделя, с какими любил играть в «Насильника и жертву» Клод Яхин.

Других примеров в выборе одежды у меня в памяти не имелось.

Солдат проводил меня до дверей капитанской каюты.

Каблуки моих туфелек стучали по белому полу. Серебристые нити вспыхивали в чёрных складках платья. Зелёные камни блестели на пальчиках. Караульные поворачивали головы, провожая меня невидимыми взглядами непрозрачных шлемов.

В каюте капитана было темно. На столе приборы, бутылка, фужеры. Горела лампочка в виде свечки. Сам капитан стоял спиной, прислонившись лбом к стене. Повернулся ко мне:

— Пардон. Получал данные разведки. Стычка твоего Эскадрона с Ханаатом привела к международному скандалу. Войска приведены в боевую готовность. В Нагорной Монтани введено военное положение. К её границам стягиваются войска с обеих сторон.

— Тоже мне новости. Грозное «стягивание войск к границам» ежегодный ритуал.

— Сейчас всё сложнее.

— Чем же?

— Воды между Австралией и материком забиты военными судами. Ханаат и Империя знают, что ты с парнем-динамиком на борту какого-то судна. Пока никто или не догадался, что вы намерены добраться до Австралии, или не показывают, что знают о нашем вмешательстве.

— А вы хорошо осведомлены о наших делах. А вот обыватели у нас считают, что австралийцы все рыбоголовые и дышат жабрами.

— Ну, есть среди нас и такие, — хохотнул Адриан Марш.

Мы сели за стол. Капитан продолжил пересказывать мне скучные новости о моей родине.

Слушала его речь и осознавала, что совершенно плевать, на то, что происходило в мире. Хотелось просто сидеть напротив рыжебородого капитана, не вникая в смысл сказанного. Обнаружила, что во время разговора о политике девушкам можно просто поднимать время от времени удивлённую бровь и произносить изредка: «Кто бы мог подумать». Или вставлять: «Люди не меняются во все века». Этого оказывается достаточно для того, чтоб капитан восхищённо сказал:

— Ты не только красивая, но и умная.

Впервые за месяцы своей жизни я ощущала себя просто собой, без примеси Клодовских воспоминаний.

Чтоб поддержать беседу, спросила:

— Расскажи мне про Австралию.

— Ну-у-у, это слишком долго. Австралия — это несколько тысяч лет непрерывной истории. Австралия — единственное государство, что сохранилось на земле после катаклизма, который вы зовёте Биг Трабл.

— Большая Беда?

— Да, Большая Педа.

Я покачала головой:

— Насколько я помню историю, до Володимара Первого Объединителя земель Русси, мы тоже считали, что единственные на планете. И что нам тысяча лет. Хотя, скорее всего, больше.

Капитан попросил пардона и встал из-за стола. Подошёл к настенному ординатёру. Выбрал какие-то файлы и приложил лоб. Загрузил данные в голову и вернулся к столу:

— Теперь я знаю, о каком Володимаре ты говоришь. Вы считаете, что он совершил великое дело и прекратил эпоху варварства. Я думаю, что он растянул агонию материкового общества. Вы должны были давно поубивать друг друга в борьбе за ресурсы и сгинуть во тьме истории.

Я не утерпела:

— Слушай, а тебе всё время приходится биться лбом о стену, чтоб закачать знания?

— Военные беспроводные транзакции заблокированы из соображений безопасности. Только личный контакт с сетью. А так всё грузится по воздуху, конечно.

— Ладно. Что там про тьму истории? Тебе не нравится, что мы смогли создать цивилизованное общество?

Адриан Марш захохотал:

— Милая, ты даже не представляешь, что такое настоящее цивилизованное общество. Ваша цивилизация — уродливый клон-мутант.

— Вот теперь особенно обидно…

— Вы свою культуру слепили из обломков прошлого, при этом не понимая, в каком порядке части пазла соединяются.

— Почему ты всё время называешь нас мутантами?

— Вы рождаетесь, живёте и умираете в окружении Бэдлэндс.

— Бэд… чего?

— Перевод неточный… Ну, те земли, где вулканы и магма. И радиация.

— Неудобь.

— Да, Неутопь. Думаешь, это прошло для вас бесследно? Поэтому мы, австралийцы, живём в изоляции от вашей ДНК.

— Не очень-то приятно слышать…

— Мы должны заботится о чистоте человеческой расы. Вас, мутантов, так много расплодилось, что начинаете представлять опасность для людей.

Я отставила недопитый бокал и помрачнела.

Адриан Марш пожал плечами:

— Если тебе станет легче, то среди людей есть общества, призывающие соблюдать права мутантов. Они называются «джоинты». Говорят, что надо с пониманием относиться к культуре отсталых народов. Разрабатывают программы лечения материковых мутантов. Даже слово «мутанты» не употребляют, а заменяют на «альтернативные люди». И, знаешь, они не так уж не правы…

Когда Адриан Марш целовался, его рыжая борода была мягкой, хотя казалось, что торчащие волосы должны колоть. Любовью он занимался неторопливо. Долго раздевал, развязывал каждый шнурок, гладил каждую складку платья. Не скупился на комплименты:

— Ты прекрасно оделась. Лучше наших модниц. Они вернули моду носить ботинки на жуткой подошве.

Несмотря на медлительность, всё, что делал Адриан Марш было сладостно и интересно. Сексуальный опыт Клода был крайне однообразный, как стандартные миссии по охране инкассаторов. А сексуальный опыт Жизель был скуп: неопределённость с Антуаном и прямолинейность с Гошей.

— Тебя не отталкивает, что я мутант с материка?

— Почему это должно отталкивать? — прошептал Адриан Марш, погружая свои губы в мои волосы.

— Я ещё и клон другого человека… мужчины.

— Восхитительно, — выдохнул Адриан Марш.

Он стянул с себя капитанский китель. Значки и медали звякнули об пол. Я не смогла сдержать восторг, когда провела по его телу. У австралийца не было ни прыщиков, ни родинок, ни многочисленных шрамов, которые украшали тела материковых жителей. Будто перед встречей со мной капитан распечатал себя на сабжект-принтере: