Максим Лагно - Белый мусор (СИ)

— Я буду держать.

— Нужно привязать не только из-за качки, но и для нашей безопасности. Жизель явно не в себе.

— Да эта психичка никогда не была в себе, — крикнула Руди. — Не смогла решить, кто она, Клод или Жизель. Теперь прикинулась австралийкой. Её в психушку надо.

Антуан пригрозил:

— Заткнись, Руди. Ты не понимаешь, сколько ей пришлось пережить.

— Да-а-а ла-а-ана, ей чуть больше года от роду.

— Нас всех жизнь помотала, — заметил Гоша. — А её помотало вдвое. Сначала воспоминаниями Клода, а потом собственная шизанутость.

— Хочу поправить, — вмешался д’Егор. — Эта шизанутость была вызвана искусственно. Медики в корпорации полагали, что блонамин должен подавить созревание собственной личности синтезированного существа. По их идее блонамин должен был поддерживать в ней фенотип донора, не давая ему распасться.

Со второго пилотского кресла отозвался Клод:

— Это не сработало?

Вместо д’Егора ответил Сенчин:

— Природа никогда не работает так, как желает этого человек. Даже если это природа синтезированного организма. В ответ на то, что блонамин подавлял формирование новой личности, зачатки этой личности вызывали к жизни подавленные воспоминания оригинала.

— Это ты к чему, — резко сказал Клод.

— К тому, командан, что для создания своей личности Жизель (как бы это странно не звучало) приходилось использовать, так сказать, нелегальные черты твоего характера.

— Это ты к чему… — неуверенно повторил Клод.

— К тому, что и погром Белом Кителе сделала не то что бы Жизель, но некая твоя проекция в её сознании.

— Это ты к чему? — Прикрикнул Клод. — Что я способен накрыть ракетами дома с пейзанами и их детьми?

Сенчин поёрзал на кресле и еле слышно отозвался:

— Видишь, ты их даже не людьми назвал, а пейзанами…

Руди положила Клоду на колено свою руку:

— Не слушай его, командан, дедушка старый, сам не знает, чего несёт.

Тут неожиданно взорвался воплем Антуан:

— Да о чём вы все? Какая чёртова проекция Клода? — Тут же понизил голос и почти шёпотом добавил: — Жизель оказалась одна, понимаете? Те, кого она считала друзьями, отвернулись от неё. Мы сволочи. Мутанты настоящие. Отвернулись от компаньона в трудный момент. Мы не должны были её бросать.

Руди была непреклонна:

— Я её готова хоть сейчас выбросить за борт.

Клод вдруг согласился:

— Антуан прав, мы все виноваты.

После курсов философии, Гоша стал считать себя ещё умнее. Мудро изрёк:

— Мы приняли факт, что Жизель клон Клода, а значит обладает его стальным характером. А на деле оказалось, что она вовсе не Клод, а Жизель, которая понятия не имеет, как ей поступать.

— Что скажешь, док? — спросил Клод профессора Сенчина.

— Исследований по психологии синтезированных существ нет. Разве что в корпорации. Но корпорация любит всё засекречивать. Моё мнение таково, что синтезаны обладают повышенной раздражительностью, когда дело касается их личности. Как и все люди, они хотят быть индивидуальностями, но не могут не подражать. А синтезированному существу это вдвойне неудобно, потому как он является явной чужой копией.

— Синтезан — это на всю жизнь подросток, — заявил Гоша. — Постоянно нужно доказывать, что он личность.

— Да, коллега, верно подмечено. Но я добавил бы, что если подросток доказывает это окружающим, то клону приходится доказывать в первую очередь самому себе.

Антуан не вытерпел:

— Какие, мерде, все умные и понимающие стали. А раньше, что думали?

— А ты? Ты что думал? — повернулась к нему Руди. — Это из-за тебя она рехнулась. Не мог, что ли отодрать её как следует? Думаешь, много такой бабе надо? У неё же мозгов с кулачок.

Антуан тяжело вздохнул:

— У меня двойная вина. Я сожалею и делаю всё, чтоб исправить ошибку.

Не открывая глаз, я сразу поняла, что лежала на койке эликоптера. Меня кто-то крепко обнимал. Скорее всего — Антуан, но не хотелось думать о нём.

Гул двигателей. Судя по ровному ходу, изредка прерываемому небольшими подъёмами и спусками по воздушным горкам, шли над Океан-морем.

В салоне темно.

За окном темно.

В моих мыслях — мрак. И какая-то странная пустота. Что-то исчезло во мне…

Над головой Руди горела слабая лампочка, которая размыто отражалась в круглой поверхности шлема. Зелёным светились приборы. Высотомер показывал, что летели на восьмистах. Рядом с Руди сидел Клод. Спал, привалившись правым боком на окно. На противоположной койке кто-то храпел. Скорее всего — Захар. Остальные бойцы спали на полу. Только профессор Сенчин скрючился в кресле. Он никогда не мог спать на полу. Зачем они потащили его на войну? Хотя верно, научный консультант нужен для изучения технологий австралийцев.

У Захара в наушниках тихо играла музыка.

Я прислушалась к своему твину.

Вот что исчезло во мне! Нет подключения к Общему Потоку. Дала команду на проверку рейтинга.

«Данные не обновлялись шесть часов» — предупредил твин.

«Почему нет соединения? Ведь у всех австралийцев твины работают в любой точке земного шара?»

Твин ответил, что эта функция отсутствует в протезированных моделях твинов.

«Хм, то есть если австралиец потеряет врождённый твин, он всё равно будет инвалидом. Твин-протез хуже оригинала. Как синтезан… Какие ещё функции отсутствуют в протезе?»

«Нет подключения».

Как же пусто в голове без Потока! Хотелось проверить последние новости:

«Австралия захвачена?»

«Нет подключения» — ответил твин.

Дала команду связаться с Адрианом Маршем.

«Нет подключения».

«Ах, да. Мой протез не работает, как настоящий твин».

С горечью подумала, что я и сама ненастоящая. Протез человека.

«Я не хотела быть Клодом. Не смогла стать Жизелью. Получилось быть австралийкой, но тоже ненастоящей. Твин с урезанным функционалом… Может мне не стоит жить? Вынести на голосование подписчиков…»

«Нет подключения».

«Ах, да… Куда мы летим?»

«Нет подключения».

Я раздражённо шевельнулась. Это я спрашивала у себя, а не у твина! Как только он стал бесполезным, я поняла, что твин стал слишком существенной частью моих мыслей.

«Долго ещё эта штука в голове будет вмешиваться во внутренний монолог?»

«Нет подключения».

Я застонала и мотнула головой, будто хотела вытрясти твина из ушей. Машинально подумала, как проходит операция по извлечению твина?

«Нет подключения».

От наступающего безумия спас Антуан.

Он почувствовал, что я очнулась и страдаю. Прижался ко мне и стал шептать на ухо:

— Тихо, любимая, всё будет хорошо. Я тебя больше не оставлю никогда.

— А раньше зачем ты оставил меня? — шепнула в ответ я.

«Нет подключения».

— Да заткнись ты.