Максим Лагно - Белый мусор (СИ)

Баррикада вновь остановилась.

Я первая протиснулась в узкие окна. Взобравшись на крышу, подала руку и втянула профессора. Сенчин кряхтел, но отважно заявил:

— Научное любопытство преодолевает и страх, и возраст.

В разрывах облаков можно было увидеть, что коридор соединяет собой две части платформы. Огромная башня почти вся скрыта туманом. По ней ползли стройботы, подтягивая наверх стройматериалы.

Горячий ветер сдувал меня и Сенчина в Океан-море. Прижавшись к железному настилу, мы перемещались ползком, как нелепые стройботы. Миновали баррикаду. Звук динамика Дель Фина отдавал в живот плотными басовыми толчками. Слова не разобрать. Можно было представить, что в зале кабаре шло празднование чьего-то юбилея и кто-то говорил в микрофон поздравление юбиляру, потому что неразборчивая речь время от времени прерывалась аплодисментами — один из любимых спецэффектов Дель Фина.

Конец коридора примыкал к центральному строению платформы. Для того чтобы добраться до ближайших окон, пришлось долго и медленно балансировать по узкому карнизу. Профессор визжал от страха в радиоэфир. Но тут же прерывал свой плач торопливыми пояснениями:

— Крик помогает держать равновесие и не думать о кипящей воде Океан-моря внизу.

Протиснулись в окна и спрыгнули в очередной ангар. Он был заполнен большими пластиковыми ящиками с надписями на австралийском языке. Профессор тут же кинулся их изучать:

— Это древние артефакты. Возможно часть клада.

Я прикрывала профессора:

— Вы поняли, что это такое?

— Не могу открыть ни один из них. Всё это требует тщательного изучения. Иисус-дева-мария, не верил, что увижу эти древности.

У входной двери послышался топот.

Она открылась, в ангар вошёл стройбот. Профессор еле успел отскочить с его пути. Этот стройбот был больше других. В два человеческих роста. Вместо колёс или пустого зазора — десяток изогнутых паучьих лап, которыми он дробно стучал по полу, будто в ангар ворвалось стадо овцекоров. Он легко поддел один из ящиков и погрузил на себя. Второй стройбот, стандартного, маленького размера, с помощью выдвижного механизма в своём корпусе поддел выступы на другом ящике и створки раскрылись. Вытащил из коробки моток кабеля и поехал вслед за большим роботом.

Сенчин забыл об «Иисусе-деве-марие» и погнался за стройботами:

— Предлагаю следовать за ними.

По дороге фотографировал их и восхищался:

— Жаль, что мы с австралийцами враги. Они далеко продвинулись в технологиях.

— Я жила с ними год. Никуда они не двигались. Эти люди потеряли всякое желание развиваться. Им достаточно базы данных чужого жизненного опыта. Нам нечему у них учиться, а они не смогут понять нашей мудрости. У них богатое наследство — всё знание добедового человечества. Но за всё своё существование они не обогатили его ни на сантим.

Профессор попробовал остановить маленького стройбота, ухватив за скобу на корпусе, но тот невозмутимо продолжал движение. Профессор растянулся на полу:

— А нам наше наследство приходиться добывать путём проб и ошибок.

— Мы — люди. А мутанты — это они. Убери из головы австралийца скопированные туда чужие знания и там ничего не останется.

— Милочка, не спеши с выводами. Убери из твоей головы знания Клода, и ты не то, что говорить не сможешь, писить-какать под себя начнёшь.

Я не выдержала:

— Почему всякий, кто знает о моём происхождении, хочет попрекнуть меня жизненным опытом Клода? Причём таким тоном, будто я украла его жизнь или его личность.

— Хе-хе, судя по тому, как тебя это задевает, так оно и есть?

— Да провалитесь вы все в Неудобь! Вообще, я не просила меня синтезировать. Сами меня сотворили, сами и попрекаете.

— Не знаю как там «все», но моё отношение к тебе простое — ты мой лучший эксперимент. Я нисколько не жалею, что синтезировал тебя на свет божий, клянусь Иисусом-Девой-Марией.

— Хоть на это спасибо, — буркнула я. — Ладно, оставить выяснение отношений. Идём дальше.

В голове у Клода всё гудел взрыв, словно Дель Фин записал его на свой громкоговоритель, а теперь запустил на повторе. При этом он осознавал, что Антуан тащит его куда-то. Дал выволочь себя за второй поворот коридора и уцепился за угол:

— Руди? Доложи обстановку.

— Командан… Я проверил. Она… Её нет. И я…

Клод попытался подняться на ноги. Не шевелились. Перезарядил автомат, отметив, что осталось два рожка:

— Как у тебя с боеприпасом?

Антуан почему-то не ответил.

— Удерживай позицию, — приказал Клод.

Он снова захотел вскочить на ноги, но не смог даже пошевелить ими:

— Что за хрень?

Клод хотел позвать д’Егора, но не мог вспомнить, куда тот делся?

— Антуан, где все наши? Почему Руди не атакует с воздуха? Где Захар? Опять пудру нюхает?

Тишина в радиоэфире.

— Руди, запускай бес-пилотов. Давай, родная.

Никто не отозвался. Только отдалённые крики Дель Фина, сопровождаемые аккордами победной музыки. Помогая себе автоматом, Клод дополз до лежащего ничком аджюдана. Его скафандр был изрезан осколками. Из прорезей всё ещё выходил воздух, а под телом медленно натекала лужа крови.

Вступая в реакцию с атмосферой неудоби, кровь всегда приобретала коричнево-зеленоватый оттенок.

Клод почему-то не мог вспомнить, что случилось с Антуаном. Если бы его сейчас кто-то спросил, кто его вытащил с поля боя, пожал бы плечами и ответил: «Никто. Только моя смекалка и боевой опыт». Снял со спины аджюдана винтовку. Против стройботов ВГИК эффективнее, это он почему-то запомнил. Потрепал аджюдана по плечу:

— Держись, скоро медицина подойдёт, перевяжут. Д’Егор не даст тебе умереть.

Клоду казалось, что он вскочил на ноги и, пригибаясь, совершил пробежку до угла.

На самом деле путь до туда занял несколько минут ползком.

Приладив винтовку, осмотрел в оптический прицел оставленную ранее позицию. В глазах постоянно двоилось, всё плыло, реальность пропадала. Клод был уверен, что это из-за того, что оптика ВГИКа была повреждена. Нерадивый Гоша плохо за ней следил.

Снял перчатку скафандра и, не обращая на то, что едкий воздух Неудоби мгновенно обжог кожу, протёр пальцем глазок:

— Ну, Гоша, тоже мне философ.

Снова приладил винтовку и посмотрел на вражеские позиции. В центре коридора образовалась воронка от взрыва. В пробитый насквозь пол коридора врывались облака. Стройботы и австралийцы столпились у преграды, которую сами себе и создали.

Вот почему они не спешили применять гранатомёт, боялись разрушить хрупкую конструкцию коридора. Вероятно, он являлся важной коммуникацией этого комплекса.

— Захар, смотри, как кучно стоят эти имбецили. Установи-ка пулемёт и лупани по ним.