Бен Каунтер - Кассий

Роте указал на латунную кнопку на боковой стороне устройства.

— Здесь включается, — добавил он.

Кассий услышал, как Этриад фыркнул от смеха. Роте удивленно оглянулся в его сторону.

— Как только дозиметр включат, процесс запустится автоматически, — продолжил он. — Это грубое устройство, но с учетом нехватки времени большего я вам предложить не могу.

— Благодарю, магос, — кивнул Кассий.

Роте слегка замялся, тихо бормоча что-то на бинарном канте.

— Пусть Омниссия направит ваши стопы, капеллан, — наконец произнес он. — Наше знакомство было весьма… поучительным.

— Мы выступаем немедленно, — ответил ему космодесантник. — Вам стоит покинуть палубу.

— Шансы на успех минимальны, — сказал напоследок магос, — но я верю, что вы выполните свою миссию. Я видел Ультрамаринов в деле и знаю, что они способны справиться со всеми, даже самыми ужасными, напастями.

— Заходим на вектор сближения, — раздался из вокс-передатчиков корабля искусственный голос. — Всем членам экипажа покинуть палубу для построений и приготовиться.

— Что ж, начнем эту самоубийственную операцию, — произнес Кильриан.

Ударная группа рассредоточилась по ближайшим абордажным торпедам, выстроенным перед огромными взрывостойкими дверями. Каждая торпеда представляла собой большой цилиндрический аппарат с множеством двигателей вокруг кормы и миделя и буровыми наконечниками на носу, больше похожими на скрежещущие зубы какого-нибудь гигантского паразита. На корпусе каждого судна было выведено имя павшего чемпиона Ультрамаринов, из-за чего казалось, будто это не корабли, а давно умершие космодесантники готовятся нанести врагу свой последний удар.

Кассий погрузился в одну торпеду вместе с отделением ветеранов. Внутри было так же тесно, как и в десантных капсулах, на которых они высадились на Колован.

— Двадцать один или двадцать два? — спросил Эррат, когда бойцы отделения застегнули удерживающие ремни, и слегка пнул ножную аугментику Этриада, вызвав глухой звон от удара керамита по металлу.

— Двадцать один, — ответил Рем; остальные ветераны кивнули.

— Могу я узнать, о чем вы? — спросил апотекарий Соэмн.

Кильриан усмехнулся:

— Великолепная левая нога брата Этриада — двадцать первая конечность, которой лишилось отделение ветеранов Рема с момента своего основания. Все они были отданы во имя защиты Империума от тиранидской угрозы, — пояснил он. — Мы лишаемся рук и ног почти так же быстро, как теряем боевых братьев.

Торпеда содрогнулась, когда открылись взрывостойкие двери палубы. Изнутри каждая торпеда представляла собой всего лишь стальную трубу с удерживающими ремнями. Вспыхнул красный стробирующий свет, сигнализирующий о скором запуске. Ультрамарины надели шлемы и пристегнулись к гравикомпенсирующим упряжам, тянущимся вдоль стен десантного отсека.

— Так мы впервые решились принести войну звездам, — продекламировал Кассий. — Когда Жиллиман и Император повели нас в Великий крестовый поход. Такими нас создали, дабы могли мы сражаться в пустоте, где ни один обычный человек не мог. И теперь, спустя десять тысяч лет, мы отправляемся в бой так же, как это делали первые из нас. Враги поменялись, но мы — нет. Наши предки сражались с честью и яростью, и милосердие для них было грехом. Они заставили галактику склониться перед Императором. А теперь мы заставим Кракен познать страх.

Все как один ветераны Тиранидских войн прижали кулаки к нагрудникам.

— За Макрагг и Соту! — дружно проревели они.

Больше им ничего не нужно было говорить. Больше им ни о чем не нужно было помнить.

Задние двигатели запустились с такой силой, что у космодесантников внутри екнуло. Торпеды вылетели в пустоту и устремились к правому борту корабля-улья, а точнее — к щелям на его коже, которые члены экипажа Ванхутена обозвали Жабрами. Проникнуть внутрь можно было лишь несколькими очевидными путями, и челюсти пришлось исключить из-за огромного количества ротовых щупалец, что окружали их. Колоссальные отростки хватали любые посторонние предметы в пределах досягаемости и запихивали их в пасть, чтобы потом переварить. Наилучшим вариантом для ударной группы были спинные впадины и жабры, но даже в этом случае вероятность успеха миссии оставалась далеко не безусловной.

В подобной ситуации многое зависело от воли случая. Жиллиман в своем Кодексе Астартес описал идеальное сражение для космодесантника: когда враг окружен или не готов к бою и уязвим для хирургически точного удара, нанесенного с подавляющей силой и скоростью. Именно для таких сражений их и создавали. Но Жиллиман также описал и неидеальное сражение, в котором враг был неглуп, а космодесантники не располагали точными разведданными и возможностью выбрать поле битвы. В таком случае Адептус Астартес побеждали только благодаря своим доблести, дисциплине, гневу и стойкости.

И Кассий не сомневался, что сейчас им предстоит неидеальное сражение.

— Кракен покорил Соту и оставил после себя лишь прах и пепел, — сказал сержант Рем. — Каждый выживший брат принес собственную клятву отомстить врагу. Я знаю, что никто из вас не может по-настоящему назвать меня братом, но прошу засвидетельствовать мою клятву. Я буду сражаться до тех пор, пока не умрет последний тиранид. Я прекрасно понимаю, что умру, сражаясь с ними. И я рад этому, ибо для меня в этой галактике не осталось ничего, кроме смерти во имя исполнения клятвы.

— Ты жаждешь умереть, — произнес Фандрал.

— Считай как хочешь, — ответил Рем. — Можешь принять мою клятву или же презреть ее. Я все сказал.

Торпеда содрогнулась — двигатели вывели аппарат на конечную траекторию и направили его к темным разрезам в боку огромного организма.

Корабль-улей затмевал собой «Оборону Талассара». По размерам он превосходил даже самые мощные линейные корабли Империума. И одной из самых больших опасностей, поджидавших там Ультрамаринов, был риск затеряться в его недрах, вдали от жизненно важных органов.

— Заход на высадку, — раздался искусственный голос пилота-сервитора. — Приготовиться. Приготовиться.

Освещение в торпеде погасло. Примитивный аппарат содрогнулся, когда кратко вспыхнули тормозные сопла. А затем, когда до корабля-улья осталось всего несколько сотен метров, двигатели полностью отключились и торпеда продолжила двигаться по инерции. На мгновение наступила полная тишина.

Кассий слышал сдвоенное биение своих сердец — родного человеческого и генетически выращенного.

Внезапный визг известил его о том, что заработали носовые буры. Тональность звука изменилась, когда сверла погрузились в плоть. Фиксирующие Кассия ремни натянулись, не давая ему отлететь в сторону из-за внезапного торможения. Внутри у капеллана екнуло — даже сверхчеловеческая физиология космодесантника не могла полностью смягчить последствия удара.