Анастасия Ликова - Волк в овечьей шкуре - 2

Алина повернулась и посмотрела на нее. Господи, как же ей хорошо с Алиной!

Ладно, не получилось сегодня, значит надо делать вывод и пробовать по новой. А вывод такой, что противник недооценен. Как говорит генерал: лучше перебздеть, чем недобздеть. Хорошо хоть, машину прикрытия вовремя засек. А вообще, какой смысл так ставить охрану? Ну ладно, по дороге они могут отшить хвост. Но в офис он заходит только с одним охранником. Его никто не прикрывает. Если бы стояла задача убрать его, я бы и сегодня убрал. Нет, он не ждет нападения, а прикрытие — это что-то другое. По идее бессмыслица какая-то. Зачем две машины? Хватило бы и одной.

Я не мог понять таких ходов, не мог найти логику, хотя прекрасно знал, что она есть. «Суслика не видно, но он есть». Так и в этом случае. Интересно, почему я раньше не заметил нелогичность его действий? Наверное, думаю не о том. Голова забита хрен знает чем, только не работой. И вообще, как объяснить мои утренние действия. Почему я поддался Вере и пошел с ней в машину? Нужно было идти дальше, осмотреть здание изнутри, есть ли там охрана. Ну, понятно, что есть, но что она из себя представляет? И вообще, что это за одежда на нас? Как на танцульки собрались. Нет, надо все менять, причем основательно. И начинать с одежды. Хоть как-то нужно прятать внешность. А сегодня мы уже засветились на камеры.

Посмотрев на время, я понял, что еще успеваем пройти по магазинам. Часа два мы прошарились по магазинам. Уже темнело, когда я загнал машину на стоянку, и мы направились в гостиницу. Пройти нужно было примерно квартал. Я всегда оставлял машины в стороне от того места, где живу. По пути зашли в кафе и поужинали, да и пообедали. Мы весь день так ничего и не ели. Только теперь я начал чувствовать, как у меня что-то давит в вагине. И только сейчас вспомнил о своих днях.

В душ я не пошел, только сменил тампон и подмылся. От всей этой процедуры я не был в восторге, но и сильного раздражения она, как ни странно, не вызвала.

— Что будем делать? — спросила Вера.

— Работать над ошибками.

— А что, они были? — весело спросила Вера.

Я усмехнулся.

— Весь день — сплошная ошибка. Ни одного правильного шага — одни ошибки. Удивительно, как мы еще живы. Видимо, точно дуракам везет, в данном случае дурам, — серьезно сказал я.

Увидев, что я серьезный как никогда, Вера не стала спорить, а серьезно спросила:

— А в чем они заключались?

— Во всем, начиная с нашей одежды.

Я объяснил ей все, что думал по дороге.

— Вера, давай я его хлопну, и все. С оптики.

— Нет, я хочу, чтобы он знал за что, и я хочу увидеть его глаза.

Я вздохнул.

— Ну что же, кто за девушку платит, тот ее и «танцует», кажется так, — произнес я и начал расправлять кровать.

Я долго еще не мог заснуть, ворочался. Ныл живот, не то, чтобы сильно болел, но было не комфортно.

«Да возможно, да что там говорить, мне действительно нравятся женские ощущения больше, чем мужские, — думал я. — Они ярче и выше на порядок. Женскому телу все доставляет удовольствие. Даже ветерок, который играет с волосами, забирается в ложбинку между грудей, лаская их; задувает под юбку. Может, поэтому я хочу одевать юбки и платья, чтобы было глубокое декольте. Мужчины этого не чувствуют, они не могут познать такие прекрасные наслаждения. У мужчин даже оргазм намного тусклее по сравнению с женским. Но с мужчин никто не требует за это плату, там так: сунул, вынул и пошел. А нам приходится платить определенную плату».

Я даже не обратил внимания, что первый раз подумал о себе как о женщине, сказав «А нам», тем самым поставив себя на сторону женщин.

Вот это тоже в какой-то степени плата — месячные. А роды? Хотя женщинам и роды приносят удовольствие. Больно — да, но они же все равно идут и идут на это. Значит, что-то есть в этом такое… Может, счастье материнства превыше всех этих мучений? Возможно. А я, вот, интересно, смогла бы родить? Интересно, как это — носить ребенка у себя в животе? Я погладил себе живот там, где находилась матка. Захочу ли я когда-нибудь испытать на себе все это? Наверное, нет, это уж точно выше моего сознания и восприятия себя как личности.

Думая об этом, я незаметно уснул.

В шесть утра я уже был на ногах, управившись в душе, где обнаружил, что с меня льет как из ведра. Справился сам, я уже во многом обходился без помощи Веры. Но были еще моменты, где я не мог обойтись без нее. Это были мелочи, допустим с косметикой. Нет, в основном макияж у меня трудностей не вызывал, рука стала тверже и уверенней. Просто я еще не разбирался в тонах. Ну, с прическами тоже были проблемы. Но это когда нужно было что-то соорудить. А так я не заморачивался: либо делал хвост, либо распускал их, или вот как сегодня заплел косу. Ее плести я уже мог сам, без помощи. Как раз этим я и занимался, стоя перед зеркалом, когда проснулась Вера.

— Ты что меня не разбудила?

— Я думала, что ты сегодня не поедешь.

— Ага, сейчас! — она подскочила и кинулась в душ.

Я же тем временем подкрасился. Затем достал из сумки два метательных ножа и прикрепил скотчем один к голени, второй — к предплечью. Вот так будет спокойней. Вера, увидев мои скрутки, удивилась:

— Это что?

— Ножи, — спокойно ответил я.

Я начал одеваться: белье, сверху — футболку без каких либо рисунков, джинсы, купленные вчера (я специально выбирал посвободней). Но покрутившись перед зеркалом, спросил у Веры:

— И как?

Она скривила носик:

— Не очень, нужны кроссовки.

— Ты права, — я тоже скривил носик, думая, что делать.

Я не знаю, откуда у меня взялась эта привычка — кривить носик, когда мне что-то не понравилось, и я думаю как поступить. Может, Алина так делала? Настоящая.

— Вот, блин, с этой обувью проблема. Ладно, — я быстро снял джинсы и отмотал нож. И надел узкие джинсы.

— Нужно было брать тебе расклешенные, те бы подошли, — сказала Вера и повернулась ко мне спиной. — Помоги!

Я помог ей застегнуть бюстгальтер. Вытащил пистолет из сумки и сунул его сзади за ремень, перед этим проверив патрон и поставив на предохранитель. Конечно, теперь уже отстреливать себе было нечего, но все равно приятного мало, когда у тебя за поясом стреляет пистолет. Затем накинул сверху легкую черную куртку из тонкой кожи и одел бейсболку с длинным козырьком, опустив его пониже.

— Ну как? — спросил я.

— Классно, тебя сразу и не узнаешь.

Я достал и одел очки.

— А так?

— Вообще классно, лица совсем не видно.

— Ну вот видишь, а ты вчера маечки да юбочки. Верка, становись серьезней. Мне тоже нравятся, скажу по секрету, и маечки, и юбочки, чем короче, тем лучше. Ну что так смотришь на меня? Да-а, чем короче, тем лучше, вот такая я развратная. Есть у кого учиться. Чем я лучше тебя? Но всему свое время.