Игорь Стенли - Кодекс Прехистората. Суховей

Сказать, что в кабинете компьютерщика царил творческий беспорядок, значит не сказать ничего. Просторное прямоугольное помещение разделялось стеллажами на три зоны. Первая была чем-то вроде гостиной; кроме пары утилитарных столов и шеренги металлических шкафов вдоль стены здесь располагались журнальный столик в окружении диванов и кухонный уголок. Дальше шла рабочая зона. Сквозь первый стеллаж как-то просматривались детали интерьера: широкие рабочие столы по двум сторонам и крутые ортопедические кресла, какими в «Горизонте» баловали только начальников отделов. Что было за вторым рядом стеллажей, можно было только предполагать – плотно наставленные коробки закрывали обзор. И везде, буквально везде что-то стояло, лежало и висело: от повседневных предметов и компьютерных потрохов до футуристических устройств и гиковской атрибутики всех видов. Мы расселись на противоположных диванах, и Паскаль как-то по-приятельски предложил знакомиться. И я неожиданно для себя выдал довольно лаконичную и структурированную историю, начиная со знакомства с профессором.

– В определённый момент показалось, что Лавров и Черенов сговорились разыграть партию «Плохой и хороший полицейский», настолько это собеседование было абсурдным, – поделился я с Паскалем.

– А ведь правда, я раньше не задумывался. Насколько адекватен старик, настолько же идиотичен бывает Черенов, – щёлкнул пальцами Паскаль. – Радует, что он никоим образом не влияет на нашу работу в мирное время и лично появляется здесь крайне редко. А Лев Борисович – хороший наставник, он всегда за нас горой, можешь ему доверять.

– Что значит «в мирное время»? – спросил я, не в силах пропустить мимо ушей важную оговорку.

– Ну… Это когда всё спокойно и нам ничто не угрожает, – замялся Паскаль. – Давай лучше перейдём к основной теме. Сегодня пятница, и не скрою, я собираюсь пораньше свалить с работы. Начнём с твоего нового телефона. Такой не купишь в магазине, береги его как зеницу ока. Хоть он и высококлассно защищён от всего, экран уязвим для грубого воздействия. Этот гаджет – твоё рабочее место и вообще твоё всё. В нём коммуникации: почта, мессенджер, звонки. В нём спутниковые навигация и связь. Да-да, ты не ослышался, можно звонить из любой точки планеты, как по сотовым сетям, так и через космос. Можешь пользоваться этим телефоном и в личных целях, ведь таскать помимо него ещё что-то будет неудобно. Я могу прошить сюда твой собственный номер и привязать к нему группу личных контактов. Но это по желанию.

– Кстати, не прояснишь, чем конкретно мне предстоит заниматься, раз уж мы коснулись этой темы, а Лев Борисович уехал, толком не введя в курс дела?

– Попробую… Достань свой ID… Ну, эту карточку с фотографией, – попросил Паскаль.

Я передал ему карточку. Парень взял со стола планшет, навёл его камеру на штрих-коды с тыльной стороны удостоверения, взглянул на экран.

– Твой статус – «стажёр», – сообщил он, – больше пока ничего не известно. Я думаю, тебе достанется оперативно-наблюдательная функция, но придётся пройти подготовку, прежде чем начнутся реальные задания. Держи телефон при себе и будь на связи, следи за зарядом. Аккумулятор там очень мощный, но и он иногда не выдерживает, если перегрузить аппарат задачами. И вот ещё что, там у нас наверху есть диспетчерский отдел, мы зовём их «ангелами». Диспетчеры обеспечивают поддержку сотрудников на заданиях и связь между ними и их операторами. Операторы ведут задание с момента постановки до окончания.

Я внимал замысловатым объяснениям, которые рождали лишь новую череду вопросов, а воображение неустанно рисовало причудливые картины, как если бы Сальвадору Дали поручили сделать мультфильм про Губку Боба.

– Скажи, это какая-то разведка или шпионаж? Чем вы вообще занимаетесь? Как я понял, фонд – некоммерческая международная структура, фактически иностранный агент, деятельность которой заключается в сборе информации и в проведении каких-то сомнительных операций.

Теперь уже Паскаль округлил глаза, а затем прыснул.

– А мне вот было не до смеха, когда кто-то из ваших покопался в моём компьютере, а на этом, как ты сказал, ID, оказалась моя фотография, взятая из официальных документов без моего ведома.

– Keep calm and carry on, мой друг, – вскинул руки Паскаль в примирительном жесте. – Теперь я вижу, что общение с Череновым не прошло для тебя бесследно.

Он поднялся с дивана и, покопавшись в холодильнике, вернулся с двумя небольшими бутылками минеральной воды, одну из которых пододвинул ко мне. Я не отказался, вода пришлась очень кстати.

– Если хочешь, можно сделать чай, кофе, всё что угодно. Там наверху у нас есть полноценная кухня с ништяками, – предложил компьютерщик, указывая пальцем вверх, видимо, на третий этаж. – Чувствую, наш разговор сегодня затянется.

Спустя пару часов я брёл по узким питерским проулкам, в то время как проспекты уже плотно стояли в пробках. Разговор с Паскалем по фамилии Бонне, сыном французского дипломата, вышел и правда сложный. Нет, общаться с парнем было легко, тот оказался открытым и приятным человеком, но вот темы, которые мы обсуждали, выходили далеко за привычные рамки. Не скажу, что я узнал много нового, просто, сам того не желая, убедился в правдивости некоторой информации, которую раньше считал вымыслом, фантастикой, конспирологией и околонаучным бредом. И это при том, что Паскаль был уполномочен обсуждать только ограниченный круг вопросов.

Блуждая по центру, я миновал здание своего института, где меня кольнула ностальгия, и проследовал дальше в поисках укромных мест. Сквер напротив Мариинки запрудили по периметру чадящие и переругивающиеся на все лады автомобили. Я брёл, пока не упёрся в сад собора Святого Николая, где и решил устроиться на скамье в тени вековых дубов и клёнов, в относительном спокойствии.

Первым делом Паскаль попытался оправдаться за «взлом» моего компьютера, который и взломом-то не был, а являлся лишь результатом перехвата и модификации интернет-трафика. Паскаль без труда идентифицировал меня во всём информационном потоке посредством мощной аналитической системы, базирующейся в собственном дата-центре фонда. Парень когда-то принимал участие в разработке программы, а сейчас выполнял операторские функции и занимался поддержкой. Когда я справился о цели данного сомнительного акта, то поразился, узнав, что Паскаль просто демонстрировал возможности системы мне как невольному соавтору некоторых её частей. Дело в том, что при разработке модулей анализа русскоязычного сегмента интернета использовались мои идеи, изложенные в дипломной работе, сданной и забытой много лет назад. Сей факт хоть как-то объяснял интерес ко мне со стороны фонда, но, по заверению Паскаля, работать мне предстояло отнюдь не в сфере программирования. Напротив, меня ждала полная приключений полевая работа, связанная с выездом на определённые события и к определённым объектам, на которые распространялись обширные интересы фонда. К слову, организация косвенно или прямо курировала девяносто пять процентов всех исторических, археологических, палеонтологических и прочих подобных изысканий на планете. При том что штат фонда не превышал и тысячи человек. Все же остальные, включая видных учёных и исследователей, трудились на аутсорсинге. Упомянув данный факт, мой собеседник как бы в очередной раз подчеркнул всю важность оказанного мне доверия. Правда, важностью я проникся и без того.