Андрей Васильев - Черная весна [СИ]

— Так они уже там — замахал руками Тобиас — В обеденной зале! Только нас и ждут!

— Завтрак? — Рози надула губы — Я не умылась с дороги, какой завтрак?

— Условности — заверил ее Тобиас — Впрочем — мыльня и служанки в вашем распоряжении, я все понимаю. Но вы, парни, надеюсь, не рветесь сначала умываться? Настоящий воин ест тогда, когда на то есть возможность, а все остальное потом!

— Завтрак — это прекрасно — сообщил ему Гарольд — Пойдем, Эраст.

Если снаружи замок поразил меня своей величественностью, то внутри ощущения сменились на другие. Мне стало как-то тягостно. Не знаю, что тому было причиной — усталость ли, подсознательное ощущение того, что вот-вот нас начнут резать на лоскуты (что бы там Рози ни говорила), или просто полумрак и запах пыли, которые окутали меня и Гарольда сразу после того, как мы перешагнули порог. Давил этот замок мне на нервы, давил.

Хотя по сути, здесь все было очень и очень небезынтересно. На стенах висели огромные звериные головы, я даже предположить не мог, что на свете имеются лоси и медведи таких размеров. А еще коридор, по которому мы шли, являл собой целую галерею. Тут были расставлены вдоль стен статуи… Или как это называется? В общем — фигуры воинов в доспехах, шлемах и с оружием в руках, изготовленных с немалым умением и прилежанием. Они как живые стояли, честное слово! У каждой из них был собственный постамент, снабженный какой-то надписью, как видно, объясняющей любопытствующим, к какой эпохе относится тот или иной экспонат.

— Предков твоих доспехи, поди? — спросил я у Гарольда, который довольно шустро вышагивал по этому коридору, так, что я еле за ним поспевал.

Рози с нами уже не было, ее несколько девушек-служанок повели в мыльню, причем моя суженая серьезнейшим тоном прямо на ходу сообщала этим бедолагам, что если те проявят должную сноровку, то она их наградит, а если нет — то запорет на конюшне, причем собственноручно. Что именно она имела в виду под словом «сноровку» я понятия не имел. И, может, к лучшему.

— Нет — отозвался Гарольд — Это лучшие из противников, которые выпадали на долю Монбронов Силистрийских.

— В смысле? — даже остановился я — То есть это доспехи тех, кого твои предки убили?

— Не только доспехи — поправил меня Гарольд, и подошел к ближайшей фигуре — Вот, например, Вилли Железные Челюсти, кузен короля, который лет триста назад правил нашей страной. Был он разбойник, насильник и растлитель, по которому петля плакала. Но вешать его было нельзя, все же он королевской крови. Тогда, по велению монарха, который сам не хотел обагрять руки родственной кровью, мой предок Этьен Монброн взял штурмом замок этого негодяя, перебил там всех, кого можно, и сошелся с ним в решающем поединке. Как ты понимаешь, победа осталась за ним. А Вилли привезли в замок, отдали чучельникам, а после установили сюда, к остальным трофеям моего рода.

Гарольд раскрыл створки шлема, и я увидел в образовавшемся отверстии давным-давно мумифицировавшееся лицо того, кто когда-то разбойничал, насиловал и растлевал. Причем зубы у этого бывшего человека и впрямь были железные. Да еще и острые, как у волка.

— Это они тут все с начинкой? — с неподдельным уважением спросил я — Однако!

Проход был длинный, а чучел вдоль стен по обеим сторонам стояло никак не меньше трех с лишним десятков.

— Здесь только лучшие из лучших — пояснил Монброн — Хороший враг, как и хороший друг встречается нечасто. Ладно, пошли, пошли. Мне надо повидать родных до того, как за стол сядет дядюшка.

Тобиас с нами не пошел. Он сослался на какие-то дела, и обещал присоединиться к застолью «вот-вот прямо с минуты на минуту». То, что он собирался раздать какие-то указания, напрямую касающиеся нас, было несомненно, но какие именно узнать не представлялось возможным. Формальности были соблюдены, и нам не оставалось ничего другого, как отправиться за стол.

Я не удержался от соблазна приподнять забрало шлема чучела, стоящего следующим за Вилли Железные Челюсти («Гнейнгорд Клятвопреступник», убит летом 222 г.п. В.С.), увидел сморщенное как старое яблоко лицо с двумя глубокими впадинами вместо глаз, непроизвольно икнул и вернул забрало на место. Не знаю, как именно окончил свои дни Гнейнгорд Клятвопреступник, но, сдается мне, настрадался он перед этим изрядно.

Пройдя еще через пару коридоров (стены в одном были украшены щитами с разнообразной гербовой символикой, а в другом вымпелами на древках) и, поднявшись по лестнице, мы наконец оказались в помещении, которое я безошибочно опознал как обеденную залу. Ну, или трапезную. В любом случае, это было место, где едят. Во-первых, здесь дурманяще пахло жареным мясом со специями и иной снедью, во-вторых здесь стояли столы, в-третьих, за этими столами сидели люди. Точнее — пяток разновозрастных девиц, стройный юноша с бледным лицом, а также очень красивая и очень грустная немолодая женщина в черном бархатном платье.

Желудок, учуяв ароматы пищи, взвыл так, что мне даже стало неловко.

— Матушка! — непривычно мягко произнес Гарольд и устремился к женщине, которая, только заслышав его голос, тут же вскочила на ноги и поднесла правую ладонь ко рту. То ли, чтобы не вскрикнуть, то ли от удивления.

Монброн опустился перед ней на колени, и как-то очень по-детски ее обнял.

Я всегда говорил, что в нем больше человеческого, чем все думают. Просто он это все умело прячет. Вот, и маму он любит.

— Гарольд! — взвизгнула одна из девиц, со светлыми, почти белыми волосами, сложенными в очень сложную прическу — А нам сказали, что ты мертв. Опять ты нас надул, паршивец!

— А я говорила, что он не мог погибнуть вот так запросто, на какой-то там войне — сообщила всем другая девушка, с остреньким носом — Слишком это для него просто.

Остальные барышни тоже что-то начали говорить, но разобрать что-либо в этом гвалте было сложно.

Гарольд тем временем встал с колен и обменялся с матерью несколькими фразами, но что именно он ей говорил и, что она отвечала, я не разобрал. Может, оно и правильно, не все мне знать надо.

Бледный юноша встал из-за стола и подошел к Гарольду. Надо полагать, это и был его брат Генрих, тот, который не уверен в себе, и на которого трудно положиться в тот момент, когда все вокруг рушится.

— Фон Рут — повернулся ко мне Монброн, не обращая особого внимания на брата — Что ты там встал? Вот, дорогие мои, это Эраст фон Рут, мой друг. Это человек, которому я доверяю как себе, так что и вы относитесь к нему соответственно.

— Симпатичный — одновременно и с одинаковой интонацией сказали сразу две девицы.

— Добро пожаловать — произнес Генрих.

Матушка Монброна ничего не сказала, но благожелательно потрепала меня по голове, когда я целовал ее руку.