Андрей Васильев - Черная весна [СИ]

Унс был не дурак, и прекрасно понял иронию, заложенную в ответе Рози. Он было сдвинул брови и собрался ей что-то сказать, но тут я перехватил инициативу.

Хватит с меня конфликтов всех мастей. Хочу хоть один вечер провести спокойно.

— Милейший Борн — для начала я решил перевести разговор в другую плоскость — Я вынужден перед вами извиниться за своего друга Гарольда. Он обещал, что непременно навестит вас нынче вечером, но, боюсь, этого не случится. Семейные дела, знаете ли.

— Все видел, все понимаю — засопел толстяк — Смерть брата, еще бы. Нет, Генрих оказался весьма пакостным юношей, я был крайне удивлен, наблюдая происходящее на помосте. Такой славный молодой человек, гордость семьи, и на тебе! Но все-таки — стоило ли его убивать, милый барон? Проколол бы ему бедро, плечо, потребовал признаться в совершенных проступках. В былые времена благородные люди всегда так и поступали, когда искали правду. Как там это называлось?

— Суд Богов — подсказал ему Унс, плюхаясь в кресло, стоящее у стены.

— Я сделал то, что было нужно сделать — уклончиво ответил ему я.

— Да-да-да — покивал Борн — А что до Гарольда, то какие тут могут быть обиды? Семья, как ты верно заметил, это семья. Но — прошу за стол. Сначала еда, а уж потом беседы. Прошу прощения за скудное угощение, на дворе день, повара еще не начинали готовиться к вечернему пиру.

Ну, не знаю. Если это скудное угощение, что же будет вечером? Как по мне — стол ломится от снеди. Да что по мне. Вон, даже Карл полностью счастлив, а уж ему угодить трудно.

Мало того — это все еще и очень вкусно было. Так, что можно язык проглотить. Хотя, ради правды, мне сейчас любая еда вкусной покажется. Просто в последний раз я ел от души даже не помню когда.

— Прожорлив — глядя на то, как я уписываю холодную телятину, сказал Рози Унс и отпил вина — Я так понимаю, ты собираешься его захомутать? Смотри, на еде разоришься.

— Ничего, у меня состоятельная семья — холодно ответила ему де Фюрьи — Как-нибудь прокормим.

Интересно, что ее больше задело — то, что Унс абсолютно верно и буквально с лету определил статус наших отношений, или слово «захомутать»? Или и то, и другое?

— Ну-ну — насмешливо произнес Унс и обратился ко мне — А скажи мне, вечно голодный юноша, что с моей наградой? Когда я смогу ее получить?

— Монброн придет — скажет — прожевав кусок, пообещал я — Все по-честному будет.

— Надеюсь — Унс подставил опустевший бокал слуге — Налей еще. Так вот — надеюсь. А то некрасиво выйдет. Сами посудите — и я без заслуженного золота, и вас Герхард в черном теле до конца учебы держать станет.

— С чего это? — не донес вилку с куском телятины до рта я — В смысле — в черном теле?

— А как ты думал? — заулыбался Два Серебряка — Я ведь не поленюсь и подробно отпишу какие его подмастерья неумехи, интриганы и обманщики. И как они его имя опозорили перед всей Силистрией. Или даже перед всем Югом. Ну, и еще чего-нибудь выдумаю, особо для него мерзкое и унизительное. Старина Шварц крайне самолюбив, это мне хорошо известно. На многие вещи ему плевать, но не на чистоту своего имени. Так что вам лучше сразу будет вешаться.

— «Вам» — всем нам? — уточнила Эбердин — Или «вам» — Эрасту и Гарольду? Просто я тут вроде как ни при чем, я вас вообще сегодня первый раз в жизни вижу. И, скорее всего, последний.

Унс задумчиво посмотрел на нее, поболтал вино в кубке, а после сказал:

— Не знаю, не знаю. В годы моего ученичества мы все были как одна семья. Если кто-то попадал в переделку, остальные за него горой вставали.

— Врете — уверенно заявила Рози.

— Вру — тут же согласился с ней Два Серебряка — Нет, поначалу что-то такое было, но в последние два года обучения каждый был сам за себя. Впрочем, наш наставник Форш делал все для того чтобы нас поссорить. Он считал, что так мы лучше всего будем подготовлены к жизни в большом мире.

— И сколько человек дотянуло до посоха? — заинтересовался этой беседой даже Карл.

— Четверо — равнодушно ответил Унс — Считая меня. А до сегодняшнего дня дожил только я. Стефани сожгли лет сорок назад где-то на окраинах Фольдштейна, Рагерта занесло в Халифаты, он там прибился к какому-то местному князьку и его на куски постругали во время очередного переворота, а Маркуса неупокоенные сожрали. Впрочем, он легко отделался, могло быть хуже.

— Куда уж хуже? — ошарашенно спросил Борн и отодвинул от себя тарелку с копченой рыбой. Как видно, он представил себе эту картину, и она отбила у него всякий аппетит.

— Так некромантия ведь — Унс отпил вина — Он сам этих красавцев и поднял, дурачок такой. Хотел проверить, сможет ли он ими управлять. И главное — нет, чтобы одного для пробы пробудить от смертного сна, так сказать, на пробу. Нет, сразу десяток поднял. Ну, не идиот ли? А теперь представь, что про эти развлечения узнал бы Орден Истины. И все, тогда когти и зубы немертвых за счастье покажутся. Сначала пытки, а потом костер. Бррр… Нет уж, лучше вот так, пищей для мертвяков стать. Неприятно, конечно, но зато быстро.

— А вы откуда про них всех узнали? — полюбопытствовала Рози — Да еще в деталях.

— Вы просто пока не осознаете, насколько тесен магический мир — пояснил ей Унс — К тому же вы пока никто, и звать вас никак. А вот когда получите посох и сможете добавлять к своему имени слово «маг», то есть вольетесь в наши ряды, лет через десять осознаете, что знаете лично или понаслышке почти всех магов Рагеллона. На самом деле нас не так и много, как кажется. И когда кто-то уходит за Грань, это непременно становится темой для обсуждения. А уж если погибший маг относился к тем, чье имя на слуху, то про такое говорят куда как дольше.

А ведь он прав. Я вспомнил, как обсуждали смерть Ностера, которого с подачи мастера Гая убили во время штурма Шлейцера. Даже мои собратья-подмастерья и то про этом судачили, что уж говорить про полноправных магов. И, думаю, разговорами под стенами Шлейцера дело не закончилось.

— Вот, например, я третьего дня общался с одним из наших, он тут проездом был — продолжал разглагольствовать Два Серебряка — От него узнал, что Ностер голову сложил на какой-то войне. Лично знаком с ним не был, но слышал про его свершения очень много. Мощный маг, очень мощный. Был. Новость? Новость.

— А чем Стефани так прославилась? — внезапно спросила Эбердин.

— Она целительницей была — охотно ответил ей Унс — Причем очень талантливой. Еще посох не получила, а такие заклинания плела, что Форш даже зеленел от зависти. Из-за Грани людей вытаскивала, с самой Смертью спорить не боялась. Ну, и допрыгалась в результате. У какого-то вельможи жена рожала, да что-то пошло не так. А когда Стефани к ней позвали, там оставался только выбор, кому дальше на свете жить — дитю или матери. Стефани подарила жизнь ребенку, а вельможа оказался не согласен с таким решением. Вот ее и сожгли по его приказу. Мол, специально жену уморила магичка, душу ее себе забрала.