Вернор Виндж - Сквозь время

Через некоторое время раздался женский голос, весело разрешивший двигаться дальше. Лошадь снова затрусила вперед. Вили так и не удалось разглядеть обладательницу голоса.

Повозка повернула к следующей петле подъема, и теперь колеса почти беззвучно скользили по ковру хвои, устилавшему дорогу. Еще сотня метров, еще один поворот…

Это был настоящий дворец! Деревья и виноградная лоза окружали его со всех сторон, но не могли скрыть великолепия дворца, хотя и более открытого, чем крепости вождей Джонков в Лос-Анджелесе. Вожди обычно перестраивали особняки, оставшиеся после Катастрофы, обносили их заборами из колючей проволоки, по которой пропускали ток, а в стенах делали бойницы для пулеметов. Этот дворец тоже был старым и очень странным, однако никаких оборонительных сооружений нигде не видно – что могло означать только одно: хозяин контролирует территорию на многие километры вокруг. С другой стороны, когда они ехали сюда, Вили не заметил часовых, которые охраняли бы подъезды к дворцу. Впрочем, северяне вряд ли столь глупы и беззащитны, как это кажется на первый взгляд.

Повозка проехала мимо особняка. Узкая дорога вывела на широкое расчищенное место перед входом, и Вили наконец сумел все как следует разглядеть. Этот дом был меньше дворцов Лос-Анджелеса, его внутренний двор никак не мог бы вместить всех слуг и семью большого вождя. Однако само здание было массивным, а дерево и камень прекрасно дополняли друг друга. Редкие лучи лунного света отражались от ажурных металлических украшений и оставляли летучие образы лунного лика на гладко отполированном дереве. Крыша была темнее, от нее свет почти не отражался. Фронтон дома украшала странная башня: сверкающая тонкая игла, усыпанная темными сферами, от пяти сантиметров до двух метров в диаметре.

– Просыпайся, приехали.

Старик мягко потряс Вили за плечо и развернул одеяла. Вили с трудом удалось сдержаться и не броситься на него с ножом. Сделав вид, что никак не может проснуться, он тихонько что-то проворчал себе под нос.

– Estamos llegado, chico [7], – сказал слуга Моралес.

Вили принял помощь Моралеса и слез с повозки. По правде говоря, он еще не очень уверенно стоял на ногах, но чем меньше они будут знать о том, на что он способен, тем лучше. Пусть думают, что он очень слаб и не понимает по-английски.

От главного входа к ним прибежала служанка (не мог же вход для слуг быть таким роскошным). Больше никто не появился, но Вили решил вести себя тихо, пока не узнает побольше. Женщина – средних лет, как и Моралес, – радостно приветствовала мужчин, а затем повела Вили по вымощенной плитняком дорожке ко входу в дом. Вили шел, опустив голову и делая вид, будто еще не совсем пришел в себя. Впрочем, краем глаза он успел заметить, что от дерева до боковой стены особняка огромной паутиной раскинута серебристая сеть.

Пройдя в громадные двери, Вили оказался в тускло освещенном помещении и понял, что этот дворец ничем не отличается от дворцов в Пасадине, хотя здесь и не видно великолепных произведений искусства и золотых статуэток. Его повели наверх (наверх, а не вниз! Что же это за вождь, если он поселил своего самого ничтожного слугу на верхнем этаже?) по широкой лестнице, а потом они зашли в комнату под самой крышей. В окно светила луна. И окно казалось достаточно большим для того, чтобы Вили смог через него убежать.

– Tienes hambre? [8] Ты голоден? (исп.) – спросила женщина.

Вили, удивляясь самому себе, покачал головой. Он на самом деле не был голоден; наверное, еще не совсем прошло действие станнера. Женщина показала ему туалет в соседнем помещении и велела ложиться спать.

А после этого его оставили в комнате одного! Он лежал на кровати и смотрел в сторону леса. Ему казалось, что он видит свет, исходящий от Ванденбергского Купола. Вили уже почти перестал удивляться своему везению, он только благодарил Единственного Бога, что не сбежал прямо от входа в особняк. Кем бы ни был хозяин этого дворца, он совсем не заботился о безопасности, да еще и нанимал на работу дураков. Через неделю Вили будет точно знать, чем можно поживиться в этом особняке, а потом сбежит отсюда, прихватив достаточно добра, чтобы очень долго жить припеваючи.

Рождение нового мира капитана Эллисон Паркер сопровождалось скрежетом металла.

В течение нескольких минут она просто прислушивалась к своим ощущениям. К ней пытался подползти Квиллер, его лицо было в крови. Сквозь разбитый корпус виднелись деревья и бледное небо. Деревья?

Сознание Эллисон пока не отреагировало на это странное явление, она просто сражалась с ремнями безопасности. Затем схватила коробку с дисками и натянула на голову легкий шлем с десятиминутным запасом кислорода. Она автоматически выполняла предписанные инструкцией действия, которые много раз повторяла во время тренировок. Если бы Эллисон начала размышлять, она могла бы забыть про шлем – ведь до нее доносились пение птиц и шум ветра – и тогда наверняка бы погибла.

Эллисон оттащила Квиллера от панели управления и поняла, почему ремни безопасности не удержали его: нос ракеты со стороны пилота был смят. Еще несколько сантиметров – и его бы раздавило. Снаружи, сквозь тонкий шлем, доносилось громкое потрескивание. Эллисон надела шлем и на Квиллера и включила подачу кислорода. Она узнала запах, следы которого сохранились в воздухе, – запах топлива посадочных двигателей.

Ангус Квиллер высвободился из рук Эллисон и ошеломленно огляделся по сторонам.

– Фред? – крикнул он.

Снаружи горели деревья, которых здесь не должно было быть. Одному Богу известно, сколько времени корпус разбитой ракеты сможет удерживать огонь в носовых баках и не допустит его в отсек, предназначенный для команды.

Эллисон и Квиллер проползли вперед… и увидели, что произошло с Фредом Торресом. Страшный звук, с которого начался этот кошмар, сопровождал мощный удар, вдавивший левую переднюю панель ракеты в кабину экипажа. Спинка кресла Фреда не пострадала, но Эллисон сразу поняла, что самому пилоту помочь уже нельзя. Квиллеру просто очень повезло.

Они заглянули в зияющее прямо у них над головами отверстие – с рваными краями, достаточно широкое, чтобы через него можно было выбраться наружу. Эллисон бросила взгляд на основной люк. Он был слегка вогнут внутрь – пролезть через него не удастся. Даже несмотря на герметичные комбинезоны, уже чувствовался жар. Небо над отверстием больше не было голубым; теперь клубы дыма и пламени подбирались к ближайшим соснам.

Квиллер подставил руки и протолкнул Эллисон сквозь огромную брешь в корпусе ракеты. Ее голова высунулась наружу. При других обстоятельствах она бы отчаянно завопила, увидев странное существо, охваченное пламенем: огромное, темное, похожее на осьминога, с растопыренными огненными конечностями, раскачивающееся на ветру и скрипящее. Эллисон высвободила плечи из отверстия и подтянулась на руках. После этого протянула руку пилоту. Одновременно какая-то часть ее сознания подсказала, что она увидела вовсе не осьминога, а переплетенные корни большого дерева, упавшего на нос ракеты. Именно оно и убило Фреда Торреса.