Алекс Маршалл - Клинок из черной стали

Воспользовавшись крутизной склона и выступом у его подножия, он оттолкнулся и полетел ногами вперед, как ныряльщик прыгает в воду с высокого утеса. Удар пятками пришелся в отвратительную морду летучей твари. Трудно сказать, насколько удачной была эта атака, потому что в следующее мгновение он уже лежал на спине среди прекрасных цветов и теплой травы, а с голубого неба на него медленно опускалась широкая черная сеть.

Чувства, которых Марото почти начисто лишился при ударе о землю, постепенно возвращались, и он, заметив краем глаза мелькнувшую неподалеку прелестную прядь огненных волос, попытался отбросить от себя сеть, но та оказалась чрезвычайно тяжелой, липкой и даже едкой на ощупь. Огромная туша с раскинувшимися во все стороны щупальцами, похожими на слоновьи хоботы, подплыла к варвару, а тот не смотрел на монстра – он повернул голову туда, где Бань без оглядки уносилась прочь. Вот она уже на опушке, вот исчезает за деревьями…

Оставалось лишь надеяться, что ее не догонят.

– Не сердись, – сказала София Борису. Они тащились через оживающий с каждой минутой лагерь; вероятно, слухи быстро распространились, как… ну, да как любые дурные новости. – Знаешь, люди обычно воодушевляются, когда покровитель предлагает купить для них новое оружие. Тебе нужно чем-то себя защищать.

– Говорю же, я создан для любви, а не для войны, – уныло отозвался Борис.

– А что, это идея, – оживилась София. – Мы можем запросто умереть уже завтра, так почему, забрав оружие, не заскочить ненадолго в бордель? Я оплачу.

– У вас странное чувство юмора, – проворчал Борис, и Мордолиз залаял в знак согласия.

– Не без этого, конечно, но какого демона, а? – Предложение было сделано в приступе человеколюбия, и теперь София не могла понять, почему сама так упорно отказывалась от идеи посетить злачное заведение. Сингх права, ей нужен хоть кто-нибудь, и срочно. – Может, это наша последняя возможность провести несколько приятных минут с миловидной девочкой, или мальчиком, или кто тебе больше нравится.

– И поскольку мы запросто можем умереть уже завтра, сегодня можно не беспокоиться о дурных болезнях? – произнес Борис без всякого воодушевления.

Он, конечно, прав, демоны его дери, но раз уж идея высказана, пути назад нет – София получит свое, пусть и второпях, потому что ее ждет неизбежная встреча с Хортрэпом.

– Не то чтобы сифилис означал конец света, и не все шлюхи одинаково грязны, – добавил Борис, вероятно приняв ее возбужденный румянец за смущение. – Мой брат тоже был шлюхой, но он… э-э-э… Ну хорошо, у него было аж несколько дурных болезней, так что это неудачный пример.

– Я ценю твою деликатность, Борис, но я чиста, как свежевыпавший снег, – заявила София и, увидев, как Мордолиз задрал лапу, тут же поправилась: – Не в том смысле, конечно, но ты меня понял. С тех пор как Хортрэп все мне там исправил, единственный человек, с которым я познакомилась в борделе, стал моим мужем.

Вот ведь дерьмо. Стоило только ветру чувственности принести небольшое облегчение, как София вспомнила, по какой причине она ни разу за весь этот год не попыталась купить себе плотские удовольствия, и ее плечи мгновенно поникли, как паруса в штиль.

– Вот как? – удивился Борис. – Что ж, это весьма разумно. Конечно, о таком не услышишь на каждом углу… Позвольте предположить, что вы додумались до этого первой, внеся тем самым еще один вклад в самотскую культуру.

– Нет, я всего лишь хотела сказать… а впрочем, не важно.

У Софии защемило в груди от воспоминаний о том, как она впервые увидела Лейба в Равге. Он так соблазнительно разлегся на кушетке в общем зале «Шестидесяти девяти глаз». Ох, как же ей захотелось этого светловолосого красавчика с внешностью крестьянского мальчишки! И по прошествии времени он стал для нее не просто любовником… Нет, проживи они хоть сто веков в своем домике возле Курска, ей и этого было бы мало. Никто не понимал ее лучше, чем Лейб, и никого другого она не подпускала так близко к себе… Но даже зная весь мрак ее души, зная обо всех ее преступлениях и злодействах, Лейб любил ее, и его любовь была для нее дороже империй и сокровищ, дороже самой жизни, если эта жизнь – без него. Пока они были вместе, София ощущала… ощущала, что с ней все в порядке, и сколько бы зла она ни натворила, все же не считала себя безнадежно пропащей, раз уж такой хороший человек, как Лейб, заботится о ней.

Все эти счастливые годы в горах, пока она изображала из себя простую крестьянку, а потом жену старосты, той холодной, зловещей черноты, что гнездилась в сердце и мыслях, что управляла ее поступками, не было и в помине. Если даже они когда-то и ссорились или надоедали друг другу или она склонялась к тому, чтобы изменить свою жизнь, и с тоской смотрела в долину, мечтая о еще одном, последнем приключении, – все эти мелочи лишь доказывали, что София и Лейб оставались честными и искренними, что они не просто мечтали о счастье, а на самом деле были счастливы, по крайней мере близки к счастью, насколько это возможно в реальном мире…

– Послушайте, я ничего такого не имел в виду, – с опаской произнес Борис, и София поняла, что стоит неподвижно между мрачными, замерзшими палатками, едва сдерживая слезы. – От меня одни неприятности, верно?

– Я… – В горле стоял ком; София справилась с ним, шумно выплюнула все свое горе… ну, не все, а сколько его уместилось в этот плевок. – Я тут подумала и решила, что нет у нас времени на бордель. День на исходе.

– Согласен. – Борис поспешил вслед за ней. – Каждому свое… Но я не понимаю, как вы можете думать о таком в нашем положении.

– Я тоже не понимаю, – вздохнула София и прибавила шагу, чтобы ее спутник не мог больше тратить дыхание на пустые разговоры.

Цель должна была находиться где-то рядом – ручеек между палаток сделался шире, и в такой леденящий задницу вечер источником талой воды могла быть только кузница. София услышала лязг металла и прибавила шагу.

Это было единственное место во всем лагере, свободное от снега и льда. Подойдя к широкому пятну грязи, окружавшей палатку, София сказала:

– Чи Хён предупредила, что у кузнеца сварливый характер, так что предоставь переговоры мне. Не стоит раздражать того, у кого хочешь купить приличное оружие. Одно резкое слово, и тебе всучат хлам – с виду вполне надежный, но он разобьется вдребезги, когда понадобится защитить свою жизнь.

– Понятно, без резких слов.

– Вообще без слов, – тихо поправила София, подойдя к палатке как раз в тот момент, когда лязг прекратился, сменившись яростными проклятиями. Пока все развивалось чертовски предсказуемо. – Я возьму себе молот, а тебе подберу что-нибудь простое, но устрашающее, и мы уйдем отсюда, прежде чем у нас появится возможность сказать что-нибудь не то.