Алекс Маршалл - Клинок из черной стали

– Похоже, тварь окосела от обжорства, так давайте прикончим ее, пока не очухалась, – сказала она бледным, растерянным таоанцам на их родном имперском языке, подняв меч над головой, словно факел, ведущий их к славе. – Бейте в брюхо, если сможете дотянуться, или по лапам. И шевелитесь! Такая возможность совершить подвиг выдается нечасто.

Солдаты смотрели на нее как на сумасшедшую, но по крайней мере они отвели глаза от медленно передвигающей лапы Королевы Демонов. Через мгновение вымазанный белилами щеголь выхватил свой меч со сверкающим, как бриллиант, лезвием, Феннек поднял ятаган, а пятеро таоанцев, хмуро взглянув на кобальтовых, затем друг на друга, тоже взялись за пики и боевые молоты. Их оружие задрожало от близости гудящего чудища, и Чи Хён, сделав большой глоток свежего утреннего воздуха, приготовилась вести семерых воинов в преисподнюю, возникшую по ее собственному приказу.

Сингх и Феннек часто спорили с Софией и Марото о преимуществах заостренного оружия перед ударным, особенно в тех случаях, когда противник не отличается крупными размерами (Канг Хо обычно отмалчивался, поскольку предпочитал атаковать крупных врагов так же, как и мелких, – с большого расстояния). Их рассуждения сводились к тому, что даже у самого громадного противника есть вены, которые можно перерезать, сухожилия, которые можно перерубить, и плоть, которую можно пронзить, тогда как оглушающий удар не всегда приносит успех в бою с мощным или облаченным в броню человеком. На что София и Марото обычно отвечали хором, стуча кулаками по столу: «Нет, если ударить с достаточной силой».

Занося боевой молот над головой, словно собираясь разрубить топором толстый чурбан, София не сомневалась в этой древней мудрости.

В сравнении с отставленной в сторону лапой Королевы Демонов молот Софии казался кулаком, которому предстояло тюкнуть в осадный щит. И все же он раздробил чудищу кости и смял мышцы в кашу – София так привыкла сражаться этим оружием, что оно стало частью ее самой. Она почувствовала, какой урон нанесла чудовищу, по тому, как содрогнулась рукоять.

Впрочем, нельзя сказать, что заостренное оружие ничего не стоило, и Мрачный это доказал, подрезав толстое сухожилие на лапе монстра листообразным наконечником своего копья. Но оружие Софии всегда было под стать женщинам, которых она выбирала: крупным, грубым, способным спровадить в Изначальную Тьму самого крутого демона.

Тварь завизжала, как будто ее резали пополам. Но она не поджала лапу и не опустила зад, на что рассчитывала София, надеясь поразить ее в самое уязвимое место, а, хромая, кинулась прочь. Что ж, быстрой и легкой победы не вышло. София побаивалась, что чудовище сейчас развернется и проглотит ее и Мрачного. Этого не случилось; вот и славно, что не пришлось увидеть перед собой слюнявую пасть или когтистые передние лапы монстра. Но в том, как удирала тварь, было что-то разочаровывающее. Если бы солдаты не поддались вполне объяснимой панике, а сражались до конца, возможно, эта громадная трусиха уже давно бы улизнула обратно во Врата.

Впрочем, что толку рассуждать? По крайней мере, София и Мрачный погнали демона к отступающим таоанцам, а не к лагерю кобальтовых, и резня, что он здесь учинил, похоже, добавила живости Мордолизу, у того даже шерсть на спине залоснилась ярче. Не только мерзкая Королева Демонов может здесь поживиться. Пес бежал за громадной тварью, то и дело оглядываясь, словно хотел убедиться, что хозяйка последует за ним. София, обменявшись с Мрачным коротким кивком, так и сделала. Тварь, в чьем брюхе продолжается отвратительный инкубационный процесс, могла бы передвигаться и помедленней, но у нее такие длинные лапы, что нужно бежать со всех ног, и есть смысл ее догнать, пока таинственное превращение не завершилось.

Мрачный сдавленно вскрикнул, а затем оторвался от Софии. Он обгонял – на пять, десять, двадцать футов, быстро приближаясь к Королеве Демонов. София польстила себе, предположив, что не уступит ему в беге. До сих пор Мрачный даже не вспотел, а теперь что-то прибавило ему прыти…

Тапаи Пурна лежала лицом вниз прямо на пути Королевы Демонов. Ошибки быть не могло, за последние двадцать лет София не встречала больше никого, кто носил бы капюшон из шкуры рогатого волка. Холодный Кобальт побежала быстрей, не очень-то надеясь, что Пурна жива, и казня себя: два дня назад Марото просил ее спасти раненую подружку, а в ответ услышал, что она не хочет тратить желание на сумасшедшую девчонку, которая тут же найдет себе другой ужасный конец, даже если вылечить рану на ее ноге. Во имя всех демонов Изначальной Тьмы, София вовсе не хочет снова оказаться правой!

– Нет! – раздался вопль Мрачного, не рев и не боевой клич, а именно вопль.

И теперь София поняла, в чем дело: он переживал вовсе не за Пурну. Чуть в стороне от лежавшей девушки дорогу монстру преграждали полдюжины вооруженных хрупкими пиками солдат в багряных плащах, возглавляемых… Чи Хён?

Чи Хён. Вид этой девушки, бесстрашно стоявшей с высоко поднятым мечом на пути у демона, на которого даже сзади невозможно глядеть без дрожи, наполнил Мрачного самыми разнообразными чувствами: страхом за ее жизнь и гордостью за ее отвагу, дурацкой растерянностью и в то же время радостным воодушевлением. Они вместе будут сражаться и либо убьют, либо загонят эту тварь обратно в бездну.

Перед тем как атаковать Королеву Демонов, Мрачный вернул солнценож на перевязь, рассудив, что у него будет только одна возможность нанести удар монстру и что с копьем он обращается лучше. Теперь можно метнуть нож, но что, если тот не остановит чудище, а, наоборот, придаст прыти? Нет, нельзя так рисковать. Остается лишь мчаться наперегонки с исполином в надежде первым добежать до Чи Хён.

При крайней необходимости Мрачный бегал быстрее любого смертного и любого демона, опередил бы, если верить дедушке, самого графа Ворона. И он догнал длиннолапого монстра даже раньше, чем пес Софии. Не было времени обегать эту тушу, он просто проскочил у нее под брюхом, с удовлетворением заметив, что чудище приволакивает раненую заднюю лапу и оставляет на снегу грязный серый след. Он кинулся в сторону, чтобы не угодить в полупрозрачный мешок, где копошились превращенные в монстров люди, затем метнулся обратно, чтобы его не зацепило передней лапой чудища, и наконец увидел Чи Хён всего в двухстах ярдах впереди. Нужно еще перепрыгнуть через несколько трупов, и…

Кто-то толкнул Мрачного лицом в жидкую грязь, кто-то жирный и покрытый слизью, воняющий, как труп, оставленный разлагаться на летнем солнце. Даже не кто-то, а что-то, вцепившееся зубами в плечо и царапающее когтями спину. И при всей панике и смятении Мрачный понял, что произошло… и совершенно обезумел. Вместо того чтобы перекатиться на бок и сбросить с себя напавшего или нашарить оброненное копье, он уперся ладонями в талую грязь и оттолкнулся от нее, словно выполнял самое важное в своей жизни упражнение на отжимание. Даже с извивающимся на спине грузом он сумел оторваться от земли, и подтянуть под себя ноги, и подпрыгнуть, и перевернуться в воздухе, и упасть на спину. Как и было задумано, вся тяжесть удара пришлась на вцепившуюся тварь, она завизжала от боли. Раздался хруст, и зубы оставили шею варвара, а когти сползли по спине. Однако Мрачный успел заметить, как еще одно мерзкое мохнатое отродье, величиной со взрослого человека, выбралось из материнской утробы и приземлилось на четвереньки рядом с ним. Их мамаша и сама выглядела отвратительно, но эти ублюдки были еще уродливей. Только в глазах, злобно уставившихся на Мрачного, сохранилось что-то человеческое.