Дмитрий Веряскин - Бури над Реналлоном

– Меня смущает переход по пустынной местности…

– Ты не хуже меня знаешь наши возможности, – упрямо наклонил голову тас’шер. – Пешком с мешками мы дойдем быстрее и не будем привязаны к дороге…

Несса вновь погрузилась в себя. Пустота вместо памяти мешала ей, зудела, словно подживающая ссадина. Но копать этот зудящий провал было страшно – едва казалось, что она ухватила ниточку воспоминаний, как наваливалась боль, выныривая из темноты провала. Настолько сильная, что девушка на какое-то время переставала контролировать себя. И все же упрямо пыталась пробиться через темноту. Так же как ребенком поддевала языком молочные клыки и расшатывала их, пока те не выпадали. Больно? Да, но лучше перетерпеть короткую сильную боль, чем тянущую слабую, но гораздо более продолжительную.

Однако если с клыками у нее получалось (Вот оно, воспоминание! Только бы не спугнуть!), то с памятью все было сложнее. За яркой блесткой кусочка памяти приходила волна долгой мучительной боли. А осколки никак не складывались в целую картину.

– …Там вам помогут, – донеслось до нее сквозь подступающую дурноту. – Ты опять не слушаешь?! – повысил голос Старший.

– Прости. Разболелась голова, – пробормотала Несса, надавливая пальцами за ушами.

На удивление, Старший ничего не сказал и больше никак не выказал недовольства.

– Ну что ж, примерно все понятно. Как говорит юная ар’шасс, окончательно ясно станет в Замке. А теперь идите отдыхать. Раб проводит вас.

Тощий и оборванный квартерон ар’шаэл проводил полукровок до отведенных им комнат, проскрипел что-то вроде «если будут пожелания – зовите» и тенью исчез в коридорах особняка.

Нессу неприятно кольнул внешний вид ар’шаэл, обычно шустрых и веселых. Но девушка промолчала. Да и что тут скажешь? В чужом доме тарелок не считают.

Вечером Несса получила свою награду…

Несса совсем упустила из виду слова Старшего о награде. Изрядно пропылившись в пути, обессилевшая в борьбе с болью, она сейчас мечтала о ванне, позднем ужине и мягкой даже на вид кровати. Но жизнь, как обычно, имела свои планы на этот вечер.

Не успела девушка раздеться, как в дверь настойчиво постучали. Бормоча сквозь зубы ругательства, она открыла дверь. На пороге мялся ар’шаэл. Видно было, что ему хочется убежать, но квартерон старательно пересиливал инстинкты.

– Госпожа, мне поручено проводить тебя. Старший Корвел желает тебя видеть.

Старший клана был не настолько стар, как встретивший полукровок, и даже, пожалуй, сохранил быстроту и опасность элитных демонов-убийц. Хотя возрастные изменения коснулись и его. Старший был покрыт глянцево-черной шкурой, имел налитые кровью глаза с черной радужкой, на которой совершенно терялся зрачок, и столь же глянцевые неубирающиеся когти.

Несса вновь молчала, решив, что эта тактика лучше всего подходит ей. Молчал и Старший, разглядывая «нечистую кровь».

– А ты знаешь, дитя, что в вас больше жизни, чем в «чистых» полукровках? – наконец промолвил он. Голос почти демона был бархатистым, обволакивающим, обещающим что-то, невыразимое словами.

– Нет, Старший, – негромко ответила Несса, не глядя на собеседника. – Я мало что знаю и почти ничего не помню.

– Вот как? Как же такое могло случиться? – Голос ард’шасс не изменился, но девушка была готова поклясться, что Старший злится.

– Инглав, старший группы, говорит, что наш транспорт взорвали. Я этого не помню. Я пришла в себя только на летуне.

– Плохо. Но он же говорит, что группа выжила благодаря тебе… Где он обманывает?

– Мне сложно судить. Я знаю свое место. – На этих словах глаза Нессы остро блеснули, но она быстро уставилась в пол, чтобы не выдать гнева.

– Сейчас, дитя, меня интересует не твое место, а твой рассказ. Возможно, я помогу тебе…

– Стать такой же, как ар’шаэл, разводящий гостей по комнатам? – резко спросила квартеронка, отбросив этикет и опасения.

Вопреки ожиданиям девушки, Старший не разгневался. Напротив, похоже, ему понравился ответ. И Несса мысленно отвесила себе подзатыльник: нельзя давать демонам ключи к своей слабости.

– Если ты будешь такой же глупой и бесполезной – обязательно. – Старший зубасто улыбнулся. – Но пока ты проявила себя с лучшей стороны. И я здесь сейчас для того, чтобы ответить на твои вопросы.

Девушка задумалась. Что-то подсказывало ей, что вопросов, на которые будут даны ответы, будет не слишком много. И по этим вопросам старшие многое поймут о ней.

«Ядовитая награда», – подумала она.

– Пожалуй, мои вопросы не из тех, что требуют времени Старшего.

– А ты их задай. А я уж рассужу – из тех или из этих.

Нессе очень не хотелось раскрываться перед этим древним монстром, в котором общего с нею было меньше, чем в любом человеке.

Старший терпеливо ждал.

Наконец Несса решилась:

– Для чего это все?

– Отличный вопрос. Даже не уточняя, что – все, скажу: не знаю. Все началось задолго до моего рождения. Не знаю, будет ли тебе легче, если я скажу «нас такими создали».

– Не будет, разумеется. – Несса даже фыркнула, забыв о выбранной тактике скромницы.

– А ты не такая, какой хочешь казаться. Тебе будет трудно, дитя.

– Мне трудно с самого рождения! Трудно быть среди тех, кто кичится не пойми чем: «Мы чистые полукровки, а ты грязная квартеронка!..» Можно подумать, в полукровке может быть что-то чистое…

– Да, ты права. Все наше общество держится на странных постулатах. Но ты должна понимать, что нам иначе просто нельзя. Мы здесь не часть мира, а осколок сил вторжения. И оставляли нас с далеко идущей целью: подготовить плацдарм для возвращения Ушедших.

– И ты не боишься мне, «нечистой крови», об этом рассказывать? Я так понимаю, что об этом не все «чистые» догадываются… Или меня уже определили в расход?

– Не боюсь. И никуда тебя не определяли, колючка. – Старший уселся в кресло, специально сделанное под его фигуру, и указал девушке на пуфик рядом. – Садись. Нам надо поговорить. А стоя все проваливается мимо мозга.

– Люди любят говорить, что в ногах правды нет, – усмехнулась Несса.

– Знаешь, меня меньше всего интересует то место, где у низших правда. Но сидя беседовать лучше. Увы, прогуляться тут не выйдет, наш дом не столь велик, чтобы избежать ненужных ушей. А на улице любые уши будут ненужными. Так что садись, колючка. Побеседуем.

– Подчиняюсь Старшему, – пропела Несса ритуальную фразу.

– Оставь. Сейчас я хочу просто поговорить с тобой, без словоблудия и расшаркиваний.

Девушка присела на краешек пуфа, готовая, если что, вскочить. Старший вновь усмехнулся.

– Ладно, пусть так. То, что ты мне не доверяешь, – правильно. Твоя жизнь такова, что доверять никому нельзя. И это еще одно проклятие нашего народа. Мы – одиночки по сути своей. Нас не может быть в логике мира, однако мы есть. И чтобы выжить, мы должны быть сильными и грозными. Нас мало на фоне аборигенов. И наша жизнь здесь – выживание. Тебе недавно повезло наполнить свой резерв – что ты ощущала?