Bandileros - Спасибо за рыбу! [FB]

Молодой инженер из Штутгарта, Отто, стоял перед рядом автомобилей. Рядом с ним стояли другие инженеры.

– Ну и зачем нас сюда привели? – спросил он, оглянувшись.

– Понятия не имею, – ответил с небольшой задержкой Стрельников, инженер из ЦЭМа. Понятное дело, общаться на немецком он не мог, поэтому пользовался переводчиком – гарнитура и компьютер-анализатор на поясе. Аналогичные были у всех.

Инженеры выглядели совсем не так, как их обычно себе представляют. Не худощавые интеллигентные юноши с горящим взором, и не многомудрые мужчины, смотрящие на какую-нибудь железку профессиональным взглядом. Отто был самым обычным из этой сумасшедшей компании. Василий, директор направления перспективного гражданского транспорта – сорокадвухлетний мужчина, который сбегал на работу от семьи. Он носил перчатки без пальцев из мягкой белой кожи, гавайскую рубашку, тёмные очки интерфейса, которые были предметом зависти у всего отдела, так как стоили слишком дорого, даже по их меркам, при этом глаза инженера были живыми, как у подростка – взгляд всем интересующегося парня. Рядом с ним стоял совсем уж сюрреалист – худощавый высокий парень, одетый в светло-голубую футболку, с экстравагантной причёской – длинные волосы были собраны назад и при помощи японской мужской заколки кенсейкан спадали назад, как грива. Необычней всего было то, что ровная грива волос была разделена на полосы цвета радуги. Впервые увидевшие его немцы были шокированы. А особенно – учитывая, что этот молодой человек занимал пост директора подразделения экспериментального военного наземного транспорта. Менталитет у человека менталитетом, однако, чем сытнее жизнь, тем человек спокойнее относится к окружающим. Спокойнее и не агрессивнее. Поэтому с точки зрения обычных российских граждан Екатеринбург был вообще другой вселенной, в которой живут другие люди. Оно было по большей части правильно, сытая и довольная жизнь Ёбуржцев не способствовала к проявлению агрессии или неприятия тех, кто выделялся из толпы. Никто не показывал пальцем на инженеров ЦЭМа, да и в целом – многие люди в городе были намного спокойнее, доброжелательнее и вели себя иначе, нежели, скажем, в Москве. Не говоря уж про остальные города России.

Екатеринбуржцам жители остальной России всё больше напоминали людей несчастных, зажатых, боящихся чего-то. Вернее, боящихся показать настоящих себя и старающихся выглядеть как все и вести себя как все. Эффект давно известный – чем беднее страна, тем меньше старается высовываться из толпы отдельный человек, тем жёстче власть и диктат ценностей. Тем больше общее мнение о том, что правильно, а что нет, довлеет над мнением личным. В каком-нибудь государственном НПО в Челябинске такого специалиста, как рейнбоу, даже на порог бы не пустили. Ещё бы – «вырядился как клоун, ведёт себя как ребёнок». И правильно, рейнбоу получал по двенадцать тысяч евро в месяц, был талантливейшим инженером военной техники и был способен организовывать народ на работу, руководить крупными проектами как в области практической разработки, так и теоретических изысканий, имел диплом доктора наук. Естественно, что такой человек внутренне ненавидел «общечеловеков», замкнутых, старающихся казаться сами «как все» и проявляющих ненависть к тем, кто выбивается из общего стада. Примерно так же, как северокорейцев, исламистов или нацистов, которые определили, какие мысли, мнения, внешность, поведение, правильны и начали загонять всех в этот стандарт, заставляя забыть, что они люди. Эту тему же мусолил пару раз Антуан-Де-Сент-Экзюпери, сказав «Ты построил свой тихий мирок, замуровал наглухо все выходы к свету, как делают термиты. Ты свернулся клубком, укрылся в своем обывательском благополучии, в косных привычках, в затхлом провинциальном укладе, ты воздвиг этот убогий оплот и спрятался от ветра, от морского прибоя и звезд. Ты не желаешь утруждать себя великими задачами, тебе и так немалого труда стоило забыть, что ты – человек».

Впрочем, немцы, прибыв в ЦЭМ, не пошли по пути отрицания, вместо этого восхитившись тем, насколько свободно и открыто вели себя их русские коллеги. Рейнбоу получил подозрительную популярность. По имени, его, кстати, не звали, либо Рейнбоу, либо Деш, что ему нравилось больше, чем паспортные данные.

– Я подозреваю, – Деш осмотрел накрытые брезентом машины, – что у нашего многомудрого шефа снова что-то в пятой точке засвербело.

– В каком смысле? – удивился Отто.

– Да в том, – Деш махнул рукой, – сам подумай, раньше Даймлер и Абстерго были по разные стороны. У нас было много проектов, у Даймлера было много проектов. У нас технологические мощности, у Даймлера тоже, учёные и технологии тоже и у нас, и у вас… А теперь мы слились, поэтому сохранять такое количество проектов нет никакого смысла. Вот, скажем, Мерседес

S-Класса и наш люксовый седан, Паркетники, военные машины…

– Совершенно верно, – Деш мгновенно развернулся на голос. Сзади, за группкой инженеров, стоял Хьярти. Работая в ЦЭМе он так же не соблюдал протокол – и на радость Дэш, был одет в фиолетовую толстовку с изображением фиолетовой пони-волшебницы. Хьярти подошёл ближе, осмотрев притихших и пялящихся на шефа инженеров, – значит так, смысл иметь внутри концерна две различные линейки автомобилей? Тем более, что помимо купленных предприятий Даймлера, у нас есть свои, весьма внушительные автопроизводственные мощности. Поэтому у меня к вам будет задание, как раз и сработаетесь вместе, – шеф стянул с машины брезент, – нет смысла одновременно производить и Тигр и Гелендваген. К примеру. Однако, пока что гелик – проверенная временем машина, но она уступает тигру в проходимости. Поэтому я собрал вас здесь для создания проекта «Tiger-G». Суть его проста – мне нужно два автомобиля. Один из них – городской обыватель, предназначенный для поездок по России и прочим странам, где дороги… скажем так, не европейского качества. Второй – чисто военный внедорожник. Машины должны быть максимально продуманы, объединить в себе лучшие качества «Спарты» и G-класса.

– То есть для поставок в армию? – спросил Деш, – я правильно понимаю?

– Правильно, Деши. Будем толкать этот внедорожник в армии, в первую очередь – в нашу и бундесвер. Но Ты этим заниматься не будешь

– Как так?

Хьярти хитро улыбнулся:

– У меня для тебя будет не менее интересное задание. Бронированная разведывательно-боевая машина-дрон.

Хьярти отошёл в сторону и стащил брезент с относительно небольшой машинки.

Деш удивился:

– Нихрена себе? А что за подвеска?

Машина была маленькая, без лобового стекла, над ней возвышалась небольшая башенка с 14-5мм пулемётом и двумя блоками ракет ПТУР. Подвеска напоминала фалангу робота-манипулятора. Хьярти подтвердил: