Брайан Херберт - Навигаторы Дюны

Сейчас, глядя на море людей под окнами, людей, жаждущих лицезрения своего вождя, он понял, что они, не задумываясь, отдадут свои жизни ради великой цели, цели Райны Батлер. Ее дух – куда более мощное оружие, нежели атомные бомбы.

Люди в военной форме оцепили штаб-квартиру батлерианского вождя. За последние недели в Эмпоке собралось столько паломников, что охране приходилось оттеснять напиравших просителей, иногда применяя грубую силу. Новообращенные и добровольцы продолжали стекаться на Лампадас, заполнив столицу. В городе стал ощущаться недостаток продовольствия. Кроме того, к силам Манфорда, отбывшим с Салусы, присоединились там десятки тысяч человек, которые теперь тоже были здесь.

Анари с волнением смотрела на колышущееся море человеческих лиц.

– Вы чувствуете волны их преданности, Манфорд? Они хотят, чтобы вы вели их к новым победам. Они хотят от вас спасения.

– Я спасу их любым доступным мне путем. Наше число увеличивается с каждым нашим триумфом.

Его столкновение с Венпортом стало эффектным орудием привлечения новых сторонников. Теперь окончательная победа батлерианского движения была обеспечена. Однако Манфорда втайне мучил вопрос о том, что он будет делать после этой победы в борьбе за душу человечества. Увы, но эту войну никогда не удастся выиграть окончательно, так как люди по своей природе слабы и ненадежны. Сомнения в вере сделают их восприимчивыми к новым опасностям, от которых никто, кроме Манфорда, их не защитит.

Анари продолжала смотреть в окно.

– Вы должны знать, что самый преданный вам из всех собравшихся здесь людей – это я, – она обернулась к нему и посмотрела в лицо своими простодушными глазами, смотревшими, казалось, непосредственно из глубины ее верного сердца.

– Я никогда в этом не сомневался, Анари. – Он на мгновение задумался: отчего она вдруг напомнила ему о своей преданности? – Никто не имеет права подходить ко мне так близко, как ты.

В кабинет вошел священник Хариан. Лысина его блестела от пота, лицо побледнело.

– Охрана сообщает, что в толпе нарастает беспокойство. Люди кричат, что хотят видеть вас. Они должны вас видеть.

– Я дам им то, чего они требуют. Я воодушевлю и одновременно успокою их, – сказал Манфорд, скрывая свое собственное волнение. Эти люди были разгневаны и готовы на все. После Колхара их эмоции пылали, как лесной пожар, который, того и гляди, выйдет из-под контроля. Этот огонь надо каким-то образом отвести от себя и направить в нужное русло.

Он вспомнил, что произошло во время такого разгула стихии в Зимии. Смерть маленькой Нанты Коррино разрушила доверие, которое начало складываться между ним и императором. Никакие статуи теперь не помогут восстановлению былого единения. Победа при Колхаре не утихомирит батлерианцев надолго. Их гнев будет искать себе все новые и новые отдушины.

Анари надела на плечи седло и подняла Манфорда себе на плечи, не спросив разрешения. Она взглянула на него снизу вверх.

– Вы готовы принять их приветствия, Манфорд?

– Да, это то, что им сейчас нужно.

Охрана очистила путь, и по толпе прокатилась долгожданная весть. Рядом с Анари шел священник Хариан. Мастер меча вынесла Манфорда на солнце из тени штаб-квартиры. Толпа заревела от восторга.

Манфорд решил воздержаться от выставления своего двойника, по крайней мере, в начале мероприятия. Двойник был очень похож на него. Этот преданный человек даже согласился на ампутацию обеих ног, чтобы послужить своему вождю. Двойник был его лицом в самых опасных ситуациях.

Однако Манфорд понимал, что сегодня его почитатели наверняка заметят подмену, обратив внимание на все оттенки его внешности и на все модуляции его голоса. Он нужен был им лично. Двойника можно было использовать в менее критических ситуациях, когда толпа смотрела на своего вождя издали или через окно экипажа, но не здесь. Сегодня не должно быть никаких дешевых имитаций.

Манфорд покачнулся в седле на плечах Анари от громоподобного рева восторженной толпы. Он поднял руки, и рев многократно усилился.

На мгновение Манфорду явилась мысль об Эразме и его запрещенных лабораторных журналах, куда он записывал свои дьявольские мысли – мысли машины, поработившей тысячи людей. Эразм, как выяснилось, любил стоять перед толпами своих рабов и угнетенных пленников. Однако Манфорд отогнал непрошеное воспоминание. Те рабы не приветствовали Эразма такими восторженными криками. Эразма никогда не любили; его только боялись.

Он вспомнил, что писал робот: «Люди – это ресурс, орудие и оружие – при условии их правильного использования. Я продолжаю изучать методы манипулирования их эмоциями, их биологическим программированием. Они неважные орудия и слабое оружие. Но их так много».

Их так много.

Манфорд улыбался толпе своих обожателей. В ней он заметил директора Зендура и нескольких новых, специально отобранных студентов возрожденной школы ментатов. Остальные его сторонники прибыли с других планет – паломники, прилетевшие на Лампадас, чтобы выказать ему свою преданность. Но планета не сможет долго содержать их. Их надо куда-нибудь спровадить, и поскорее.

– Мои друзья и последователи, – заговорил Манфорд, – вы наполняете счастьем мою душу. Вы укрепили мою уверенность в нашей окончательной победе в решающей битве.

Рев стих, остался лишь едва слышный ропот. Голос Манфорда, усиленный громкоговорителями, гремел над всем городом. Громкоговорители были результатом достижений передовых технологий – Манфорд сознавал это, но они были необходимы, и он отдал распоряжение комитету по соблюдению традиции признать это изобретение нужным, а значит, допустимым и полезным.

– Я вышел к вам, чтобы объявить о нашей важной победе на Колхаре, где наши вооруженные силы нанесли страшный удар Джозефу Венпорту и разгромили это гнездо почитателей машин, – последние слова были заглушены новым всплеском восторженных криков.

Манфорд не стал пока говорить о применении атомного оружия.

Из-за пазухи он достал икону, с которой никогда не расставался; изображение Райны было окружено сияющим нимбом. Он впился взглядом в икону.

– Райна Батлер была бы горда нашими победами, но наша великая борьба еще не окончена. Вы нужны мне больше, чем когда-либо, вы все. Мы сокрушили твердыню нашего главного врага, но мы должны быть уверены, что император Родерик пойдет верным путем, и я покажу ему этот путь.

Толпа снова взревела. На этот раз крики продолжались несколько минут, и все это время Манфорд не мог говорить, но зато мог думать. Анари стояла неколебимо, как статуя, но Манфорд чувствовал, что она сильно напряжена.

Толпа, наконец, немного успокоилась, и Манфорд смог продолжить свою речь: